Библиотекарь или как украсть президентское кресло
Шрифт:
Но
Более того, он знал и «Анатею», песню, написанную Нейлом Ротом и Лидией Вуд и исполняемую Джуди Коллинз, в которой рассказывается очень похожая история. И там и там главные герои крадут жеребцов и их обоих заковывают в наручники. И там и там, чтобы спасти своего отца (Рейли) или брата (Анатея), женщины предлагают сначала золото, потом отдаются судьям, но оба судьи не держат своего слова, Рейли и Лазло Фечер умирают, женщины проклинают судей.
— А помните, как именно они их прокляли? — голос Стоуи звучал очень грустно и печально.
— Я честно попытался вспомнить. «Кажется, она сказала, что ни один доктор его не излечит».
— А вы верите в проклятия?
Тут в дверь постучали, и почти сразу же в комнату вошли два человека, мужчина и женщина. Первое что бросалось в глаза — военная выправка первого. Он отчеканил: «Доброе утро, сэр» и выпрямился, хотя казалось, что более прямым быть уже невозможно, его голос звучал так чётко, так по-военному, было даже странно, что он не вскинул руку к голове. Голубоглазый, светловолосый, пышущий здоровьем, в хорошо сшитом костюме, ухоженный, ботинки натерты до блеска. На галстуке приколота эмблема морской пехоты. Узел на галстуке безупречен, а воротничок наглухо застёгнут.
Но, конечно же, в первую очередь моё внимание привлекла женщина, пришедшая вместе с ним. Белая кожа, василькового цвета глаза, иссиня чёрные волосы. Высокие скулы и разрез глаз выдавали в ней индейскую кровь. Но описывать её красоту было всё равно, что описывать картины Стоуи или его антикварную мебель. Женщина был настоящей. Настоящей, умной и загадочной.
Они поздоровались со Стоуи и посмотрели на меня. Я глядел на неё во все глаза и думал, что во мне так заинтересовало этих двоих. Или мне это только показалось?
Я и глазом не успел моргнуть, как Стоуи снова стал самоуверенным миллиардером. Преображение было просто мгновенным, с такой скоростью преображаются герои в сказках. «Привет, Джек, — обратился он к военному. — Привет, моя милая Ниоб».
«Моя милая Ниоб», повторил я про себя. Ниоб посмотрела на меня, но по её лицу догадаться о чем-нибудь было невозможно. В отличие от лица Джека. На нем отразилось всё, что он думает по поводу лёгкой небрежности в одежде, неподстриженных под машинку тёмных кудрей и тёмных глаз.
— Дэвид, —
— Полковник Морган, — протянул Джек руку. Я ждал крепкого рукопожатия и уже заранее приготовился, но он сначала смерил меня взглядом.
— Очень приятно, Дэвид…
— Голдберг.
— Голдберг, — улыбнулся военный.
Эх, хотелось мне, конечно, назвать его сукиным сыном, но антисемитизм его был едва уловим, в конце концов, он же не начал говорить о том, что евреев следует утопить или загнать в сараи вместе с овцами, скорее он просто отнёс меня к определённой группе людей со своими правилами и запретами. К примеру, скажи я что-то, мне ответят, что я всё принимаю слишком близко к сердцу. А если мы углубимся в проблему, то уверен, что не успею сосчитать и до десяти, а уже буду лежать носом в пол и очень удивляться, как это я сюда попал.
— Полковник? — спросил я.
— В отставке. — Это было правдой. Он был ещё относительно молод, но уже вышел в отставку.
— Джек — герой второй Войны в заливе, — включился в разговор хозяин. — Именно благодаря Джеку и его товарищам у нас есть съемки освобождения Джессики Линч.
— А где вы работаете теперь?
— В Министерстве внутренней безопасности, — ответил Джек тоном, который ясно говорил: «Не спрашивайте меня больше об этом, я ничего не могу вам рассказать».
— Вот как, — ответил я и посмотрел на Ниоб. Мне бы хотелось написать о ней стихотворение. К сожалению, я плохой поэт, а просто рифмоплётствовать мне бы не хотелось.
— А чем занимается Дэвид? — спросил Джек у Стоуи.
Когда Стоуи ответил, что я — его новый библиотекарь, я понял, что упал в глазах Джека ещё больше, для него я был теперь просто старой девой. Я занервничал и оглянулся на Ниоб. Мне показалось, что она восприняла эту информацию с куда как меньшим разочарованием. Её глаза словно бы состояли из многочисленных полупрозрачных слоев, в которых плавала загадка. Это были глаза хорошей актрисы, которая могла заставить вас броситься к ней с расспросами, и за секунду до того, как она заговорит и разобьёт этим все ваши надежды, нежно поцеловать её. Вы будете просто смотреть в её глаза и видеть в них все, что вам бы хотелось.
И тут, словно из ниоткуда, всплыл голос Стоуи — «…помогает мне разобраться в моих бумажках».
— А-а, — это было всё, что сказал Джек. И я понял, что где-то в тайных зарослях на мушке мушкета зажёгся неверный огонек, и мне захотелось совершить маленький шажок, чтобы уйти с линии огня. Я почувствовал, что он хочет, чтобы меня здесь не было.
Но если меня рассчитают, как же я смогу ещё хоть раз увидеть Ниоб?
Я почувствовал всю свою ничтожность и бессилие.
— Дэвид, мне бы хотелось поговорить с мистером Стоуи наедине.
Глава 8
Мы с Ниоб вышли в холл. Я нервничал — мыслями я всё ещё был в библиотеке. Женщина стояла рядом со мной и смотрела так, словно ждала, что я что-то сделаю или скажу. И это тоже добавляло масла в огонь. «Ниоб, я мог бы… я мог бы, ну если вы хотите… если вы хотите, я мог бы попросить Риту что-нибудь принести».
— Нет, благодарю вас.
И что теперь?
— Пойдёмте, я покажу вам сад, если… если вы, конечно, его ещё не видели. Он прекрасен.
— О да, — ответила она. — Я его уже видела.