Библия сегодня
Шрифт:
ПОГРЕБЕНИЕ ОППОЗИЦИИ
И разверзла земля уста свои, и поглотила их и домы их, и всех людей Кореевых и все имущество.
Попробуйте вообразить вот такую сцену. Кнессет обсуждает вотум недоверия. Лидер оппозиции произносит огненную речь, разоблачая глупые ошибки и халатность правительства. Премьер-министр поднимается на трибуну для ответа. Откашлявшись, он поворачивается сначала к спикеру, потом к представителям нации. «Господин спикер кнессета, уважаемые депутаты, — говорит он, — быстрей убирайтесь со скамей оппозиции, если хотите избежать телесных повреждений».
По залу прокатывается волна смешков. Представители прессы усердно записывают последнюю
Столпотворение. Депутаты срываются с места, мечутся по проходам, вопят, обезумев от паники. Голос спикера перекрывает шум, призывая к порядку. Еще несколько секунд — и конец. Вся оппозиция целиком — депутаты, их помощники, секретари и рассыльные — поглощена землей. В воцарившейся мертвой тишине слышатся только размеренные шаги премьер-министра, возвращающегося на свое место в зале. Члены разных коалиционных партий в страхе следят за ним — и особенно те, кто принадлежит к крохотной, но ужасно надоедливой ультраортодоксальной фракции.
Нет, я не намерен проводить сравнения между какими бы то ни было членами кнессета и Кореем, Дафаном и Авироном, которые возглавили оппозицию Моисею, пока Израиль все еще блуждал по пустыне. И я не собираюсь заходить так далеко, чтобы сравнивать кого-то из недавних израильских премьер-министров с Моисеем. Я просто хочу привлечь внимание читателя к способам, которыми пользовались в те далекие дни, чтобы заткнуть рот оппозиции.
Согласно одной легенде, Моисей был избран вести народ Израиля из-за великой заботливости, какой он окружал своих овец, когда был юным пастухом в земле Мадиамской. «Есть у тебя жалость точно так же вести стадо человеческое, и будешь ты пастухом стада Моего, Израиля». Так говорил Святый и Благословенный Моисею. При более внимательном рассмотрении оказывается, однако, что несравненные таланты Моисея как вождя имеют мало общего с жалостью. Милосердие едва ли можно назвать самой главной его чертой. Да и сам Бог, на которого такое впечатление произвел мягкосердечный пастух, не проявлял особого сострадания к народу Израиля, бродившему по пустыне. Достаточно будет трех примеров.
I. Народ Израиля сожительствовал с дочерями Моава и Мадиана и даже кланялся их богам. В наказание Моисей казнил всех начальников колен, убив моровой язвой двадцать четыре тысячи.
II. После смерти Аарона народ Израиля пожаловался на голод и жажду (не в первый раз, между прочим). В наказание множество людей погибло от укусов ядовитых змей.
III. Большинство соглядатаев, посланных разведать землю Ханаан, пессимистически оценили шансы на ее завоевание. В наказание они были поражены смертью. Только двое, которые высказались в пользу завоевания, остались живы (что подводит нас к вопросу: зачем посылать разведчиков, если не относиться к их выводам серьезно?).
Однако наиболее свирепым орудием подавления было левитское Бюро охраны правопорядка, то есть личная полиция Моисея.
Тем, кто рисует левитов как чистых сердцем среброустых поэтов Святого Храма, свистящих в свои флейты и бренчащих на своих лирах, следовало бы вспомнить, что этот святой орден начал свою карьеру как зверски жестокий полицейский отряд. Он был учрежден немедленно после истории с золотым тельцом. Когда Моисей увидел, как народ пляшет и ликует вокруг золотого тельца, которого его брат Аарон отлил из золотых серег народа (их носили все — жены, сыновья и дочери) в ознаменование спасения из Египта, он собрал членов собственного колена, колена Левия, и отдал им следующие распоряжения: «Возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего». Проводя эту операцию, левиты истребили три тысячи человек (хотя, интересно заметить, брат Моисея Аарон, отливший золотого тельца, остался цел и невредим).
Тот факт, что народ Израиля изъявил горячее желание получить второй набор скрижалей закона (после того, как Моисей в гневе разбил первый), нельзя объяснить только величием Десяти Заповедей. Было еще слишком свежо воспоминание о кровавой бойне, устроенной святой жандармерией Бога. Мне хочется чуть-чуть отвлечься, чтобы напомнить читателям о свирепом характере дедушки Левия, пращура всего колена. Левий, один из двенадцати сыновей Иакова, приобрел репутацию человека звериной жестокости после того, как вырезал всех мужчин города Сихема. Бойня эта была тогда же резко осуждена его отцом, Иаковом, и осталась не забытой им. Когда на смертном ложе он благословлял своих сыновей, то проклял Симеона и Левия, «ибо они во гневе своем убили мужа… Проклят гнев их, ибо жесток; и ярость их, ибо свирепа». И теперь, много поколений спустя, гены Левия как будто нисколько не утратили своей силы.
Нет сомнений, что Моисей возложил на себя сложнейшую и труднейшую задачу, когда принял назначение освободить нацию рабов от ярма тирании, воспитать в них национальное сознание и довести их до страны, которую им предстояло заселить. Моисей доказал, что был гениальным законодателем, великим полководцем и прозорливым политиком. Однако у него не хватало терпения для улаживания простых проблем повседневной жизни. Выслушав жалобы на голод, жажду и усталость, он взывал к Богу: «Разве я носил во чреве весь народ сей, и разве я родил его?.. Откуда мне взять мяса, чтобы дать всему народу сему? Ибо они плачут предо мною и говорят: дай нам есть мяса. Я один не могу нести всего народа сего; потому что он тяжел для меня».
Для облегчения этого бремени Моисей начал — по совету своего тестя Иофора — перекладывать часть своих обязанностей на других. Кроме того, он использовал и другой, более интересный способ — чудеса и дива дивные. Так он добыл воду из скалы, манну с неба, проложил сухой путь через Красное море и обеспечил мгновенное опреснение воды. Этот же способ он применил и против оппозиции.
Собственно говоря, Корей и его общество составили единственную серьезную оппозицию, предъявившую претензии к стилю руководства Моисея. Оппозиция была организованной и имела собственную платформу. Впервые ропот потребности в демократии прокатился по темным пещерам экстремальной теократии, которой Моисей и его семья подчинили народ Израиля. Моисей, по сути, не принял никаких мер, чтобы справиться с критикой оппозиции, а вместо этого избрал свой старый проверенный метод — чудо. Только на этот раз чудо оказалось смертоносным, предназначенным для того, чтобы заставить одуматься всякого потенциального оппозиционера.
Корей тоже принадлежал к колену Левия и был в родстве с Моисеем и Аароном. Его возмущало, что Аарону и его сыновьям были отданы все священнические должности, то есть все политическое влияние. Не то чтобы он протестовал против непотизма, который в те времена был нормой. Он просто хотел часть привилегий для себя. Помимо почестей, прекрасных одежд и общественного положения, были и всякие сопутствующие материальные блага. Священники имели право на часть приносимого в жертву мяса, на часть от первого сбора зерна, нового масла и шерсти, на первенцев чистых животных и на вознаграждение за обрезание сына-первенца и так далее и тому подобное. Земельные участки священникам не отводились, но в течение сорока лет блужданий по пустыне это значения не имело. С другой стороны, их монополия на жертвоприношения обеспечивала им контроль над рынком мяса. А в кочевом обществе, какое представлял собой Израиль в пустыне, это означало контроль над национальной экономикой. Объединение экономической власти с религиозной обрядовостью в конечном счете привело, как это и бывает обычно, к коррупции священничества. Богатые священнослужители всегда были для пророков одним из главных объектов для обличений.
В любом случае Корей не видел никаких оснований, чтобы и ему не вкушать от этих благ. С какой стати все удовольствия должны доставаться Аарону с потомством? Правда, в ходе его рассуждений присутствовала алчность — но разве так не всегда бывает при распределении политической добычи? Корей просто хотел более справедливого распределения национального продукта среди народа. Абсолютно законное политическое требование.
К Корею и его внутренней оппозиции присоединилась еще одна фракция — Дафан и Авирон, инкорпорейтед. Эта фракция вообще была против руководства Моисея, его прозрений будущего, его политики. Комментаторы взвешивают, действительно ли между Кореем и остальными двумя существовал союз, или просто автор связал их воедино ради пущего эффекта. Но в чем бы ни заключалась истина, для случившегося она значения не имеет.