Бич Ангела
Шрифт:
— Извини, бабушка, что так получилось, но, видит Бог, я этого не хотел. Впрочем, как я уже сказал, им это ничем не грозит.
Он аккуратно завернул все книги в те же ветхие тряпки и достал «трубку Кришны». Вокруг уже начал клубиться знакомый туман, когда Виктор боковым зрением увидел появившейся в дверном проеме черный зрачок автоматного ствола. Понимая, что не успевает, он прыгнул под стол, одновременно направив парализатор в сторону двери и включая его на полную мощность.
Сухой стук автоматной очереди — и веер пронесшихся по дому пуль. И — шум упавшего за дверью тела.
Выждав несколько секунд, Виктор поднялся. Все было тихо, лишь старушка плакала, сидя у притолоки. Он подошел к двери, выглянул. В сенях лежал грузный милиционер в звании сержанта. На улице было тихо. За оградой маячил милицейский «Уазик». По-видимому, водителю что-то показалось подозрительным, и он решил подстраховать своих товарищей.
Кляня себя за беспечность, Виктор вернулся в дом и поднял с пола «трубку Кришны».
— Черт возьми!
Одна из пуль попала в цилиндр, и теперь Виктор был лишен возможности возвращения в монастырь. Вдобавок, возможно, безвозвратно погиб Артефакт, что и само по себе было плохо.
Надо отсюда выбираться, и как можно быстрее. Лучше бы не оставлять свидетелей, но убивать этих парней Виктору не хотелось. Он отделил Черную Книгу от остальной стопки и аккуратно завернул ее в газетную бумагу. Остальные книги и «трубку Кришны» снова завернул в старую ветошь и перевязал бичевой.
— Бабушка, положи это снова на старое место, пусть еще полежит у тебя. Как будет время, я за ними вернусь.
«Скорее всего, навряд ли», — мелькнула мысль.
— Ребята очнутся минут через пятнадцать, ничего помнить не будут. А ты им не рассказывай, не надо, мне бы не хотелось применять к тебе ту же штуку, что и против них… Бабушка, ты меня поняла?
Старушка бессмысленным взглядом таращилась куда-то в пустоту. Виктор тронул ее за плечо, она вздрогнула.
— Бабушка, ты поняла все?
— Да… — наконец вымолвила она.
— Ну, и хорошо. Прощай.
Виктор вышел на крыльцо. Вокруг по-прежнему было тихо.
Выйдя на улицу, он подошел к милицейской машине и заглянул внутрь. Салон был пуст. Он вышел на проезжую часть. Тормознули «Жигули», пятерка, не первой молодости. За рулем сидел мужик примерно тех же лет, что и Виктор, с пышными пшеничными усами.
— До Ростова подбросишь?
— А сколько дашь?
— Сколько скажешь, столько и дам.
Мужик недоверчиво глянул на Виктора, потом хмыкнул и, сделав невинные глаза, назвал цену. Она явно была непомерной, но Виктор не подал и виду: денег у него было достаточно, еще из тех, что он снял в банке при отбытии из родного города.
— Конечно ты, дядя, заломил через чур уже, но так и быть — я тебе заплачу эти деньги, если мы в Ростове окажемся как можно быстрее. Но… без нарушения скорости. Если ты ас, то тебе это раз плюнуть, — решил польстить он водителю.
Виктору показалось, что у того даже усы распушились.
— Не сумлевайтесь. В лучшем виде доставлю.
«Жигули» сорвались с места, и только тогда из-за спинки заднего сиденья «УАЗика» показалась испитая встрепанная физиономия.
— Ну, блин, думал, тоже мне хана. Надо отсюда быстрее ноги делать.
Худой встрепанный мужик диковатого вида попытался выбраться из УАЗика, забыв о том, что пристегнут наручниками к дверце. Вывалившись на дорогу, он подергал руками в тщетной попытке освободиться, а потом бессильно завыл, глотая слюни и сопли.
* * *
Старший лейтенант с трудом разлепил глаза, не понимая, где находится. Голова была пустая, как барабан. Он поднатужился и неуклюже сел на пол. Рядом валялись наручники и пистолет со снятым предохранителем. Он обвел взглядом помещение. За столом сидела его бабушка Дуся, скорбно поджав губы и подперев щеку рукой. Рядом торчали чьи-то ноги. Старший лейтенант с трудом повернул голову. Это был Василь, лежащий рядом в обнимку с автоматом. Но вот и Василь зашевелился и тоже неуклюже сел.
— Что за черт! Что здесь было?
— Эх, Ваня, ты это у меня, старой, спрашиваешь? Ворвался со своими дружками, все то ли пьяные, то ли уколотые, и давай здесь буянить. Мало того, пальбу устроили.
— Какую пальбу?
— Такую! Вон посмотри, все стены пооббиты, теперь замазывать надо. Зеркало вон разбили. Меня чуть, старую, не убили.
И старушка непритворно заплакала.
В сенях кто-то застонал и заворочался. Старший лейтенант подобрал пистолет, открыл дверь и увидел водителя.
— Сергеич, ты чего здесь делаешь?
Но тот, пытаясь встать, лишь что-то мычал и бессмысленно таращил глаза. В руках он держал автомат, а вокруг него валялось несколько стреляных гильз.
— Ну, мать твою, и дела!
Старший лейтенант забрал у Сергеича автомат и зашел снова в хату. Подошел к столу, присел на табурет.
— Баб Дуся, что здесь произошло?
— Да откуда ж я, внучек, знаю. Говорю, вломились вы, и давай буянить.
Старший лейтенант молча смотрел, как милиционеры приводили себя в порядок. Здесь что-то явно произошло. Но что? Он абсолютно ничего не помнил.
— Сергеич, проверь, сколько в рожке патронов, и собери гильзы, чтобы все сошлось.
Не прощаясь, они вышли из дома и побрели к своей машине. Баба Дуся перекрестилась им вслед.
Они подошли к УАЗику. Старший лейтенант оперся о капот.
— Так, мужики, нам надо придумать какую-то версию. Пять патронов расстреляно — куда, в кого?
Сергеич тяжело вздохнул и собрался лезть за руль.
— А это кто?
Только тут старший лейтенант понял, что же ему мешало сосредоточиться: это был тихий вой, похожий на тот, что издает собака, попавшая в капкан, совсем ей не предназначавшийся. У задних колес лежал какой-то кудлатый мужик, пристегнутый к дверке браслетами.