Билл, герой Галактики: Последнее злополучное приключение
Шрифт:
К его удивлению, дверь оказалась закрытой. Он сперва не поверил. Снова подергал ручку, а затем ударил плечом. Дверь не поддалась ни на йоту, зато плечо пронзила острая боль.
Выбора не оставалось. Билл призадумался, затем обошел амбар и проник внутрь через огромную дыру в стене.
Как выяснилось при осмотре, на деле бомбежка причинила зданию изрядный урон.
Часть крыши обрушилась на пол, образовав этакую живописную груду обломков. Что касается стен, все они находились в крайне плачевном состоянии, за исключением той, что содержала в себе дверь. Некое подобие крыши сохранилось разве что над углами амбара. По запаху, который витал над развалинами, Билл заключил, что те, кто скрывался внутри, либо погибли на месте, либо покинули амбар в сильной спешке. Если кто и уцелел, он наверняка схоронился под обломками крыши и был, по всей вероятности, перепуган до полусмерти, а значит, вполне возможно, опасен.
Тем не менее больше укрыться было негде, и Билл твердо вознамерился добиться своего, несмотря на привходящие обстоятельства.
Говорят, что большинство животных становятся опасными тогда, когда их загнали в угол или когда они защищают своих детенышей. В общем и целом так оно, наверно, и есть. Однако лишь немногие животные способны устоять перед натиском разъяренного солдата имперской армии, который озабочен спасением собственной жизни. А в том, что Билл разъярен, сомневаться не приходилось.
На его глазах одна из бомб угодила в дом Мелиссы Нафки, из чего следовало, что женщина вряд ли когда-нибудь вернется в долину. К тому же Билл видел, как ее подобрал водитель какого-то автомобиля и как последний немедля рванулся вперед. Иными словами, тут ловить было нечего.
Однако следующая бомба поразила здание винного магазина, что означало, что Биллу просто необходимо подольше задержаться в здешних краях.
Атака имперских кораблей была поистине шедевром в том, что касалось точности бомбометания. Все обошлось без жертв – пострадали всего двое или трое, причем одним из них был старик, тот самый, что выскочил из дома Мелиссы; он запутался в волочившихся по земле штанах и растянул ногу. Однако звездолеты обработали местность настолько основательно, что жить в окрестностях стало невозможно. Билл поневоле восхитился меткостью своих бывших собратьев по оружию.
Впрочем, ему подумалось, что восхищаться лучше из надежного укрытия, а потому он пересек амбар, стукнул кулаком по груде обломков и громко крикнул.
Ответа не последовало.
Что ж, хороший знак, если только тот, кто прячется внутри, не слишком напуган, чтобы отозваться.
Билл приготовился к встрече с неизведанным и проник под плиту, составлявшую некогда часть крыши. Он очутился в темноте. Присмотревшись, Билл различил в дальнем углу диковинный блеск. То мерцало, отражая свет, который попадал сюда сквозь бесчисленные щели, множество глаз. Билл пересчитал глаза, прикинул, сколько тут может быть народу, и его сердце медленно, но верно поползло в пятки. Однако некоторое время спустя он собрался с духом и шагнул от щели, через которую забрался в укрытие, давая своим глазам привыкнуть к мраку.
В углу зашевелились, потом послышался звук, похожий на человеческий шепот. Биллу почудилось, будто он разбирает слова: «форма», «спрятаться», «тише»…
Наконец глаза освоились с темнотой и Билл смог разглядеть, с кем, собственно, ему предстоит встретиться.
– Привет, ребята, – поздоровался он.
– Ты кто такой? – справился один из мужчин.
– Билл, – Герой Галактики сделал шаг вперед и протянул руку.
– На кого ты работаешь?
– На Юнис Огис, – рука Билла мало-помалу начала опускаться.
– Она состоит на воинском учете?
Прежде чем Билл успел ответить – и хорошо, поскольку он не имел ни малейшего представления, о чем речь, – вмешался второй мужчина:
– Нет. По крайней мере, раньше не состояла.
– Сдается мне, никакого учета уже не существует, – заявил Билл, – разве что кто-то считает трупы. Долину разбомбили вдоль и поперек. Однако я что-то не пойму, о чем вы толкуете.
– Ты что, не читаешь газет? – спросил первый.
Билл поразмыслил, а затем отрицательно помотал головой.
– А про переворот слыхал?
– Спрашиваешь? Я убегаю от хунты.
– Они тоже теперь убегают. Значит, про второй переворот не знаешь?
– Второй? – Билл озадаченно моргнул.
– Ну да, – подтвердил новый голос из темноты. – Двое парней по имени Сид и Сэм пару дней назад освободили президента Гротски, растормошили народ, привлекли на свою сторону армию и свергли генералов. Ты бы слышал, какую речугу они толкнули с танка!
Билл снова моргнул – иного ответа у него не было.
– Ну вот, Гротски вернулся в свой кабинет и объявил, что выбора нет: мол, ситуация складывается так, что он вынужден ввести военное положение и приостановить действие конституции. И шут с ней, главное, что демократия восстановлена!
– Замечательно, – выдавил Билл. – А что Сид и Сэм? Что с ними сталось?
– О, они получили назначения в Комитет по спиртным напиткам. Хорошенькая благодарность, а?
– Елки-палки, – проговорил Билл и тяжело опустился на землю.
– А ты что здесь делаешь? Прячешься от набора, как и мы?
– Может быть. – Билл хмыкнул и уставился в небо над головой. – Пожалуй, я прячусь от дождя.
– Да ты, никак, спятил? Дождя ведь нет и в помине!
– Все равно, с неба падает всякая дрянь, а мне жутко не хочется, чтобы она валилась на меня.
– Выходит, ты один из нас?
Билла окружила целая толпа. Люди принялись пожимать ему руку, хлопать по плечам, словом, наперебой выказывать дружеские чувства.
Биллу доводилось и раньше попадать в такой переплет, когда каждый норовит объясниться в любви; обычно это случалось в барах, а компанию составляли те, кто находился в изрядном подпитии. Впрочем, он решил не спешить с выводами, поскольку ничуть не стремился ни затевать стычку, ни покидать уютное убежище.
– Один из кого? – уточнил он.
– Из тех, кто уклонился от призыва.
– Что-то новенькое, – пробормотал Билл, не ведавший ни сном ни духом, что на Вырви-глазе, оказывается, существует такая вещь, как призыв в армию.
– Реформа президента Гротски, – объяснил мужчина, который, по-видимому, являлся предводителем ватаги пройдох. – Раз демократия спасена, все как один должны защищать с оружием основные демократические свободы. Поэтому в армию забирают всех подряд, от восемнадцати до тридцати пяти. Нас учат беспрекословно повиноваться, потому что иначе отстоять независимость невозможно.