Бим и Бом и другие клоуны

Моцар Александр

– С ним одно горе.

Саша застыл в коридоре,

Разобранный жук у него в кармане.

Становится душно.

Из влажной ладони

Жук сыпется маме под подушку.

***

Ехал на велосипеде

Медведь Федя

По цирковой арене

Во втором отделении.

Это стихотворение

Сочинил мальчик Саша

На своём Дне рождения

И

рассказал маме и бабушке.

Нашёл восемь строчек,

Записанные разным почерком –

Моим неуклюжим детским

И бабушкиным размашисто-резким.

Внезапно споткнулась память,

В ночь пытаюсь вглядеться.

Встал, чтоб ещё дописать

Четыре строчки о детстве.

***

Знакомьтесь,

Это Бим.

У него большое горе:

У него умерла тетушка

Марья Ивановна.

На лице Бима от слёз расплылся грим,

Отчего он стал похож на гаера балаганного.

В наследство Бим получил чемодан,

Набитый битком.

Друг Бима, Бом

Предполагает, что золотым песком.

Друзья решают открыть чемодан,

Того не зная,

Что там

Сидит собака злая.

При виде животного они бросаются наутёк,

Не догадываясь о тайне

Умершей тётки,

Почему она прятала пса вместо золота в чемодане.

Золото действительно некогда хранилось в нём,

Но тётушка его обменяла на собаку,

Потом

Села за письменный стол

И записала следующее на бумагу:

«Я ухожу из этого мира,

Так до конца не выполнив свой долг.

Кровь в жилах застыла

При мысли о том,

Что мой единственный наследник Бим

Чемодан откроет.

С ним

Может случиться большое горе.

Дело в том, что собака эта – не собака вовсе

И я не её хозяйка,

В 1957 году она побывала в космосе,

Зовут ее Лайка.

Что с ней там произошло –

Доподлинно неизвестно,

Всё

Засекретили, естественно.

Но её укус смертелен, как удар кастета,

Человек умирает, но затем возвращается…»

На этом

Записки обрываются.

Москва,

МКАД,

Ночь иллюминирована луною полной,

Бим и Бом, укушенные за зад,

Бегут

И превращаются в кровавых зомби.

***

Не обернешься, когда появляется он во дворе.

Тенью коснётся тебя, как пустотой космической.

Рылов живёт в вонючей, затхлой дыре.

Страстно мечтая о мировом владычестве.

Вид на помойку из окна коммунальной квартиры.

Смотрит с блудливой улыбкой он как размножаются крысы.

Рылов себя представляет повелителем мира,

Даже когда занимается онанизмом.

Автор нескольких сотен стихотворений,

Мутных, как взгляд его после угарной попойки.

Рылов, когда напивается до инфернальных видений,

Голым отплясывает дикий народный танец и валится в койку.

И в этом сне, в этой помойной яме

Он замирает в позе зародыша и ему, наконец, не страшно.

Вот человек в образе и подобии обезьяны —

Яркий персонаж пятиэтажного зоопарка нашего

***

В сумраке неустойчивой тишины

Взгляд, то ли в тумане, то ли в болотном иле.

Смотрит, как опускают в могилу гроб жены

И предлагает присутствующим голыми станцевать на её могиле.

Сельское кладбище, покосившиеся кресты.

Вой проходящей невдалеке электрички.

Тесть, молча, снимает с себя в горошек трусы

И расстегнуть помогает тёще розовый лифчик.

В дикой присядке, они нараспев повторяют громко.

Каждое слово лицо искажает сложной гримасой:

«В мясе, страдающем живёт паразитом душонка,

Но зачем же душонка нужна здоровому мясу?».

Люди танцуют, землю пятками разбивая.

Вместе с воронами песни слагают хором.

А из проломов земных с ужасом наблюдают

Те, кто недавно были одними из этих танцоров.

Так наполняются тьмой безжизненной сумерки.

С кладбища возвращаются тени в изнеможении.

И до утра поминать они будут тех, кто еще не умер.

Молча, не зажигая свет в неотапливаемом помещении.

***

У нее был классный череп,

Правильной формы, почти со всеми зубами.

На запястьях вились браслетами черви.

Она вся состояла из таких креативных деталей.

Мы выглядели не так шикарно.

Правда, у Яши бланж под глазом

Сиял гордо, как кокарда.

Да, еще Булкин был педерастом.

Нас объединяла одна идея,

А именно мистический реализм.

Мы запоем читали Мамлеева.

Это был сознательный, коллективный аутизм.

Уход в духовные катакомбы,

В мистику первого слова, в зрачок позднего Ботичелли.

Она вспыхнула перед нами атомной бомбой.

У нее был классный череп.