Биртман 2
Шрифт:
– Ты сам знаешь кто виноват. Не слушал меня ни фига.
– Да недолжно было такого быть. Сколько ребят знаю баловались, даже если ловили ну максимум аппаратуру отбирали. А чаще просто предупреждение или штраф рублей пятьдесят. И все. Почему так?
– Говорят тебя по голосам объявили антикоммунистом, идейным борцом, вот и пришлось реагировать.
– Да я слышал, уже. Я в том смысле почему меня, а не кого-то еще?
– Ну а я знаю?
– Это риторический вопрос. – вздохнул Вовчик.
– По поводу работы я с папой разговаривал, он тебя билетером возьмет
– Ух, ты! Спасибо друг!
– Да не за что, он как-то легко согласился, я думал будет возражать. Илка, ну девушка моя, ходила к Ибрагимову просила за тебя.
– Да ладно?! Врешь!
– Серьезно. Он же постоянно вокруг нашей команды крутится. А Илка она типа от комсомола за заполняемость трибун на спортивных мероприятиях ответственная. А сейчас так и вовсе одним только клубом и занимается.
– Каким клубом?
– Футбольным. Футбольный клуб, по другому команда.
– А-а…
– Вот и спрашивала можно ли тебя на радио ведущим взять. Но Довлетыч пока злой, пока и слышать не желает. Но мы немного подождем и снова спросим, когда настроение будет нормальное.
– Класс. Думаешь разрешит?
– Кто его знает. Поди из-за него ты сюда и попал, как я думаю. Завистников много, накапали на Мурата что у него тут вражеские голоса завелись, а в Москве поверили. Ну и вот.
– Объявили меня психом?
– Я так думаю, как на самом деле было точно не знаю. В общем пока можешь поработать билетером.
– Это да! Это спасибо! Я согласен!
– Ладно жуй фрукты, выздоравливай.
– Ха, так я не болен.
– Все сумасшедшие именно так и говорят.
– Гы-гы…
***
– Товарищ Андропов.
– Да.
– Это был розыгрыш, съемочную группу разыграли мальчишки. Не понимаю почему они им поверили, по стечению ряда случайных обстоятельств им об их ошибке никто не сообщил. А некоторые несознательные местные граждане еще и подыграли, усилив заблуждение товарищей киношников. Розыгрыши тут очень любят.
– М-да… И кто же автор этого замечательного розыгрыша?
– Мальчишка, вы вряд ли слышали. Зиновий Биртман.
– А! Ну как же не слышал. Это же центральный игрок в команде Лисецка. О нем ведь речь?
– Все верно.
– Веселый парень. Я еще тогда приметил, когда он «дорогой» Леонид Ильич кричал. Забавно.
Андропов смотрел футбол без особого интереса, посещая матчи для неформальной встречи с кем-либо из высшего эшелона. Командой Динамо он начал заниматься лишь в пику своему конкуренту Щелокову. А вот на матче в Лисецке ему понравилась местная команда, а особенно ее центральный полузащитник. Биртман явно мог прибавить и взять инициативу на себя, но играл на партнеров. То ли выполняя установку тренера, то ли имея какие-то свои задачи.
В отличии от многих, Андропов посмотрел матч молодежной команды Лисецка с Тбилиси, правда в записи. Запись существовала, но теперь была частью материалов уголовного дела. Зиновий нравился ему как игрок, была в нем некая загадка, чувствовался некий скрытый смысл всех этих действий. Очевидно он и сам мог наколотить голов, но играл на партнеров
Возможно, Юрий Владимирович видел в этом отражение своих действий. Он уже принял решение о борьбе за власть, этот путь не мог быть близким и план был очень долгосрочным. А пока ему предстояло долгое время играть роли второго плана и действовать из тени. Можно сказать, он стал персональным болельщиком игрока, при этом в целом все так же прохладно относясь к спорту вообще.
– Юрий Владимирович?
– Да, к-хм. Ладно надо подумать, что с этим делать.
Собеседник повесил трубку, следом повесил ее и полковник Иванов. Он еще не успел положить ее на рычаг, как зазвонил другой аппарат.
– Да, слушаю.
– Товарищ полковник! Докладывает дежурный….
– Как сбежал?! Мать твою! Как? Что?! Этоже мать его такое ЧП! Ясно. Спасибо.
Выслушав доклад полковник уже схватил трубку третьего аппарата и принялся набирать номер.
***
Славик был рад усыновлению, и жизнь явно налаживалась. Но почти каждую ночь ему снились кошмары: то детдом, то улица, то Князь. Он просыпался с испугом и тут понимал, что это был лишь сон и теперь все хорошо. В школе он, воспользовавшись советом нового старшего брата быстро обрел популярность и вписался в класс, с легкостью заняв лидирующее положение в пятом «Г». Про его нового брата вообще в школе ходили легенды. А ведь оказывается его брат учится тут всего одну четверть!
– Стоять мелкий!
– А?! – вздрогнул Славик, ночной кошмар ожил и стоял, скрываясь в кустах.
– Что узнал?
– А чего тут забывать-то? А как ты? Тебя же поймали?
– Сбежал. Теперь у меня побег есть, понял? Ходка взрослая и побег!
– Угу…
– Я тебя не сдал если что. Как и говорил, если взяли молчи, если уж с поличным, то бери все на себя. Подельников не сдавай. Так что тебя не тронули благодаря мне.
– Спасибо.
– Что еще за спасибо? Кто тебя спасибкать научил, эти что ли? Я слышал тебя в евреи записали?
– Чего это в евреи? Просто усыновили.
– Просто? Просто забыл, что такое просто? Да уж дела…
– Благодарю.
– Во туже лучше. Где трава? Ну чего молчишь? Не утопил же ты ее всю?
– Нет, часть припрятал.
– О, хорошая новость. Где?
– Возле переправы.
– Хех, ну пошли покажешь.
И они пошли, Путь был не такой уж и далекий, но время поговорить было. Но Славик молчал. А чего было говорить, надо как-то сбежать, мало ли что.
– Что пипиську уже обрезали? – неожиданно спросил Князь.
– Чего?!
– Ты не знаешь?
– Не-е-т, – замотал головой Славик.
– Серьезно? У евреев же принято кусок пипирки отрезать. Никогда не слышал? Как это называется? А! Обрезание же, во!
– Что-то слышал. – и впрямь припомнил Слава что где-то такое слышал.
– Ну?! Так тебе уже сказали, когда будут резать?
– Нет. Они, наверное, мне не будут резать. Я же не настоящий еврей.
– Ты теперь еврей, тебя же евреи усыновили. В общем, отрежут. Специально поди не говорят. Что бы не сбежал.