Биржа. Русская рулетка. Инструкция по эксплуатации и руководство по выживанию

Андреев Владимир Александрович

Несколько замечаний на счёт временного периода. Трейдеры ветераны привыкли считать, что на фондовом рынке, понедельники – плохие дни, а пятницы – самые сильные. В книге «Акции по большому счёту» Джереми Сигел утверждает, что за прошедшие 112 лет понедельники однозначно отрицательные, а пятницы – лучшие дни недели, которые приносили доход, вчетверо превышающий среднедневное значение. Однако синдром «понедельник – день тяжёлый» больше не проявляется. Напротив, в течение 90-х годов понедельники позволяли прибыльно работать на длинной стороне гораздо чаще, чем другие дни недели. Некоторые поставщики даже разработали системы торговли, использующие эту силу понедельника.

Одна из таких систем рекомендует покупать фьючерсы S&P в понедельник на открытии и продавать по рыночной цене на закрытии. Удивительно, но 70 % роста индекса Dow Jones до середины 1990-х годов пришлось на понедельники. Я специально

выделил анализ дней недели, чтобы показать, что адаптируемость – предпосылка успешной карьеры трейдера. Как неоднократно подчёркивается в этом конспекте, история не открывает нам дорогу в будущее. Работавшее с успехом в прошлом не обязательно будет приносить дивиденды и сегодня. Исчезновение синдрома «тяжёлого» понедельника пример того, что история не повторяется. Хороший трейдер должен узнавать о прибыльных моделях, когда они встречаются в настоящем, и затем использовать их до тех пор, пока они работают. Например, в течение 16-ти месячного периода с сентября 1997 г. по декабрь 1998 г. индекс Dow Jones только по первым торговым дням каждого месяца поднимался в среднем на 87,29 пункта, и рост наблюдался в 14-ти из 16-ти этих месяцев. Как только эта модель стала очевидной, можно было начинать занимать более агрессивную позицию по первым рабочим дням месяца.

Существует множество других сезонных моделей торговли и календарных аномалий, с которыми следует познакомиться, – не потому, что они обязательно затрагивают ваши торговые решения, а потому, что участники должны знать о фондовом рынке как можно больше. Президентский цикл – другая модель, часто обсуждаемая деятелями от науки. И в этом действительно что-то есть! Она препарировалась, анализировалась и оптимизировалась и так, и эдак. Суть её сводится к тому, что в третий год президентского срока рост цен акций наивысший. Следующий лучший год цикла – это четвёртый год президентства, за ним идут второй и первый годы.

По данным Ёйла Херша последние два года президентского срока 41 администрации, начиная с 1832 г., дали общий чистый прирост рынка в 592 процента. Это значительно превосходит 79 процентов роста в течение первых двух лет при тех же администрациях. Однако никогда не нужно основывать свои торговые решения исключительно на моделях вроде президентского цикла. Хотя первый год (год после выборов) исторически самый слабый с точки зрения роста фондового рынка, он оказался лучшим годом четырёхлетнего цикла администрации Рейгана 1984-го, а также администрации Буша младшего 1988-го. Многие предсказывали смерть и мрак в первый год после выборов Клинтона (1997 г.), а рынок подскочил более чем на 33 %. Да и второй год этого его срока оказался не так уж плох – рост более чем на 28 %. Что-то покажут нам в итоге сроки правления (20.01.2009 г. – 20.01.2013 г.) администрации Барака Обамы? С президентскими заморочками близко связан десятилетний цикл. Суть этой модели в том, что существует определённая зависимость поведения фондового рынка от последней цифры года. Например, начиная с 1880 г. индекс S&P ни разу не понижался по итогам года, если это был год, заканчивающийся на цифру, – пять. Кроме того, на пятые годы десятилетия приходится самый большой процентный прирост рынка. Самыми плохими начиная с 1880 г., были годы, заканчивающиеся на цифру семь. Несмотря на это, 1997 год оказался ударным для индекса S&P. Говорят: «В Греции – всё есть!» В нашем арсенале, тоже, много способов отображения динамики цен и объёмов.

Например: котировки и бары, тиковый график и японские свечи, график «крестики-нолики». Плюс к этому масса индикаторов, концепция «профиль рынка» и так далее, и тому подобное. Каждый из этих, и других, способов отображает одно и то же по-разному. В каждом случае теряется часть информации, а другая становится видна лучше (реальная картина рынка искажается). Например, если вы решите торговать на бирже, основываясь на каком-то строгом алгоритме, т. е. на чёткой формуле, как те, на основе которых вычисляются стохастические осцилляторы, скользящие средние и т. д., то вы будете находиться в полной зависимости оттого, что именно рынок покажет вам. В этом случае, по смыслу, он будет подобен генератору случайных чисел. Согласны? Однако он не станет исключительно таковым, если вы, одновременно, примите решение ориентироваться на нечто, «имеющее смысл». И все дружно начинают искать чёрную кошку в тёмной комнате. И находят! Тем не менее, большинство используемых паттернов («графическая фигура» или «ценовая фигура» на графиках) практически не имеют смысла. Ведь очень часто формирование «паттерна» прекращается, как только мы успеваем заметить его.

На самом деле его никогда и не было, просто так получается, что рынок, будучи генератором случайных чисел, выдаёт все варианты «фигур», но это вовсе

не означает, что они имеют какое-либо значение. Для многих ветеранов это прозвучит ересью, но в своих ежедневных торговых решениях я никогда не смотрю на объём. Если не считать индикатор тренда, имеющий компонент объёма, я не верю в возможность использования объёма торговли в любом виде анализа. Заявляя о необходимости отслеживания объёма, учёные умники любят указывать на верхненаправленные прорывы, происходящие на фондовом рынке и в различных фондовых индексах при более крупном, чем обычно, объёме торгов. Я могу точно с таким же успехом указать на массу верхненаправленных прорывов, произошедших при нормальном и низком объёме. Игнорирование этого популярного в научных кругах показателя нисколько не мешает мне как трейдеру. Размышляя об анализе объёма торгов на прорывах, я вспоминаю превосходную книгу «Университеты биржевого спекулянта», в которой Виктор Нидерхоффер рассказывает, как писал курсовую работу на эту тему. Используя данные за 33-летний период с 1928 по 1961 годы, он нашёл положительную корреляцию между движениями цен и объёмов. Его тестирование охватывало данные по фондовым индексам и по отдельным акциям. Тридцатью годами позже, когда Нидерхоффер получил возможность продлить своё исследование вплоть до 1991 года, он обнаружил, что никакой прогнозирующей связи между ценами на бирже и объёмом торговли в период с 1946 по 1991 гг., не было и в помине.

На последнем медвежьем рынке 2008 года (впрочем, он не единственный) цены день за днём скользили себе вниз, независимо от того, были это дни с большим или с малым объёмом торгов. То же самое следует сказать и о восходящем тренде 2009 – 2010 годов. Можно проиллюстрировать это распространённое заблуждение на примере многих устойчиво растущих рынков, встреченных всеобщим скептицизмом только потому, что рост сопровождался малым объёмом. Для того чтобы говорить о значимости чего-либо, необходимо, чтобы оно оказывалось статистически достоверным, строго говоря, более чем в 50 % случаев.

Хороший пример (или анти-пример, как угодно) того, что практически не имеет смысла – теория волн Эллиотта. Положения этой теории настолько широки, что всегда найдётся очень много последовательностей случайных чисел, удовлетворяющих её критериям. На некоторых из них, она работает, на других – нет. Но даже, при большом желании, это соотношение нельзя представить, как сильно превышающее те самые 50 %.

По моему мнению, единственное, что можно утверждать о рынке: «Рынок движется от одного экстремума к другому на всех временных масштабах», – это единственная непреложная истина, существующая на бирже. В этом, действительно, есть смысл. Ведь биржу (не путать с рынком!) придумали исключительно для того, чтобы генерировать объём торгов и максимизировать его. Зачем? В теории, чтобы оптимизировать рыночные цены. На практике, преследуя конкретную цель – связать излишнюю массу виртуальных денег, которых с каждым днём в мире становится всё больше. Этот фундаментальный фактор не следует забывать.

Именно такой фундаментальный взгляд на биржу находим в откровенных высказываниях Роджера У. Бэбсона. Он не скрывает, что имеется некий круг людей, представляющих Wall Street в глазах общественности и постоянно делающих и аккумулирующих огромные состояния. Тем не менее, эти люди не трейдеры и спекулянты, хотя общественность и не видит разницы. Операции этих больших людей основываются всецело на фундаментальных условиях и длинных колебаниях. Когда акции стоят дёшево (относительно), и они считают, что фундаментальные условия каждую неделю становятся всё устойчивее, они начинают их аккумулировать и продолжают столько времени, сколько фундаментальные условия продолжают улучшаться. Этот период обычно длится около восемнадцати месяцев, хотя они могут сделать 80 % своих покупок в течение первых двух-трёх месяцев периода, когда пресса, банки и официальные лица корпораций, все кажутся настроенными пессимистично и публика продаёт. В конце этого периода и начиная с первого признака реального процветания, эти люди начинают продавать, хотя многие из них продолжают говорить оптимистично, чтобы прочие участники рынка продолжали покупать.

Другими словами, начинается процесс распределения, продолжающийся один год и более, во время которого все лидеры говорят оптимистично, банки ссужают деньги под низкий процент, а корпорации поднимают свои дивиденды. Несмотря на это, фундаментальные условия больше не улучшаются, и эти глобалисты, изучающие в большей степени макроэкономические, чем поверхностные условия, быстро продают все свои акции. Собственно говоря, даже не в этом фишка: главный прикол – деньги, полученные от продажи этих акций, ссужаются на Wall Street, чтобы дать возможность публике легче и масштабнее участвовать в ажиотажной покупке акций, которые продают кукловоды.