Битва двух царевичей
Шрифт:
***
Выу! Выу! Выу! Бешено ревели сирены машин милиции и сверкали синие и красно-синие мигалки. Во всём районе Большой Акведук Леограда был объявлен план-перехват. Милицейские машины, защищённые лёгкой бронёй, заполонили улицы. Над улицей Ясной стрекотали милицейские вертолёты и автожиры, были готовы применить оружие боевые милицейские беспилотники, отличающиеся от армейских только расцветкой. К бою были готовы бойцы вооружённого до зубов отряда милиции особого назначения – нашего милицейского спецназа, одетые в устрашающий чёрный камуфляж и закованные в экзоскелеты и кевларовые доспехи.
А это я, леди
Я любил детёнышей. Я понимал, что от них зависит будущее моей страны. Я несколько раз даже пытался выступать с законодательной инициативой в нашем парламенте (а монархия у нас не была абсолютной) с разными законопроектами об улучшении качества детства в нашей стране. У меня самого есть несколько младших братьев и сестёр – царевичей и царевен – и я знаю, как легко им можно навредить. И кровь в моих жилах закипела от гнева и ярости к тем, кто решил воевать с беззащитными детёнышами.
Проехав несколько милицейских застав, наш кортеж остановился напротив разорённой Гимназии имени цесаревича Лекса. Дверца моего «Луксора Кометы» изящно ушла вверх, словно крыло пегаса, освобождая мне путь наружу. Я спустил свои босые нижние лапы на асфальт. Ощутил подушечками ступней его холод. Поёжившись, двинулся к оцепленному зданию Гимназии, окружённому милицией и каретами «скорой помощи».
– Чистор! – рявкнул я, подозвав к себе своего адъютанта.
– Да, ваше высочество! – огромный лев-офицер в силовой броне моментально вырос передо мной. За ним – весь взвод моей гвардии. Моей охраны.
– Что внутри?! Есть ли выжившие?! Ментовского начальника мне сюда, мать вашу!
Я не стеснялся в выражениях. Не до приличий было. Я был вне себя. Клянусь, я бы сейчас в одиночку перестрелял бы всех этих злодеев из своего верного Мецара – чёрного пистолета с розовыми бриллиантами. И неважно, сколько их было!
– Полковник милиции Сокос, заместитель начальника РУВД Большого Акведука! – ко мне подбежал огромный серый волк в чёрном кителе офицера милиции и с полковничьими погонами – два красных просвета и три крупные звёздочки треугольником. – Ваше высочество! Помилуйте, мы делаем всё возмо…
– Кто это был?!? – взревел я. – Кто всё это устроил?!
С этими словами я показал лапой на тартановую площадку у замаранных кровью стен Гимназии. На ней лежали мёртвые дети. Видимо, они пытались убежать, выпрыгнув из окон. И здесь же их настигали сообщники тех, кто резал детей внутри Гимназии – с автоматами и пистолетами. Они метко стреляли им прямо в сердца и в головы.
– Мы… - замялся полковник милиции. – Мы… Ваше высочество, это были очень хорошо подготовленные и вооружённые боевики! У них было тяжёлое автоматическое оружие.
– На чём они приехали?! – взорвался я.
– На нескольких обшитых бронёй фургонах марки «НАЗ-256», цесаревич! И броня у них серьёзнее, чем на простых милицейских машинах. Все разных цветов и…
Тут на гарнитуру полковнику милиции Сокосу пришло сообщение. Серый волк замер. Внимательно вслушивался. Я глядел на него, чувствуя, будто бы стою на иголках. Что ему сообщают, Небесный Прайд?!
– Ваше царское высочество, вам нужно пройти в Гимназию самим и увидеть всё вашими глазами, - сказал наконец полковник Сокос. – Но приготовьтесь: там очень много крови. И смерти…
– Я готов.
Внутри разорённой Гимназии всё и впрямь было страшно. Кровавые кляксы на полу, стенах, даже на потолке. Уже остывшие мёртвые тела. Вот лежит в луже собственной крови и обрывков внутренностей пожилая медведица-гардеробщица. Около её тела, вывалившийся из кармана, лежит её старенький морально устаревший смартфон. И на его экране – десять пропущенных от кого-то, кто подписан «Дочь» и «Внучок».
Турникет замаран бурой кровью. Около него лежат тела пары охранников – больших рослых львов. Оба они были одеты в синюю форму государственного охранного предприятия, которое входило в состав наших внутренних войск - Леостражи. Из их пальцев вывалились боевые табельные пистолеты. А лёгкие бронежилеты были пробиты злыми пулями бандитов. А дальше… Уничтоженный и раскуроченный робот-пылесос, разломанный робот для влажной уборки. Простреленный пулей монитор на стене, по которому обычно крутили всяческие полезные для гимназистов видеоролики. Бронированный сейф с ключами-картами от учебных аудиторий весь разбит и разграблен. Так, чтобы у детей и педагогов не было возможности запереться в своих классах…
Дальше я не стану вам рассказывать о том, что я увидел в коридорах и аудиториях Гимназии. Это было ужасно. Меня несколько раз даже чуть не стошнило. Мёртвые лица детей, учителей, охранников, что пытались защитить их до последнего. Правда, со злорадством я глядел на мёртвых боевиков – охрана школ тоже чего-то стоит. Да и практика в каждый учебный кабинет помещать бронированные сейфы с маленькими пистолетиками типа «Малыш» для самообороны, как оказалось, в чём-то себя оправдала – я видел некоторых мёртвых бандитов, застреленных именно из этого оружия.
Да и… Честно говоря, в программу школьного образования в нашей стране входит особый предмет – начальная военная подготовка, который ведут отставные офицеры, прапорщики и, иногда, сержанты армии. И специально для этого предмета в каждой школе есть ещё более хорошо бронированные сейфы с настоящими боевыми автоматами и некоторым количеством боевых патронов. И с серьёзными пистолетами армейского образца. Образование у нас было милитаризованным, да. Но это вынуждено.
К слову, злодеи, напавшие на Гимназию, были настоящими головорезами! Экипированы на уровне армейцев. Серьёзные бронежилеты, которые даже в милиции выдают только спецназовцам, экзоскелеты, что удивительно. Оружие – пистолеты-пулемёты и пистолеты, а также дымовые и светошумовые гранаты. На головах – чёрные береты с… Постойте-ка!
– Вот, ваше высочество, - сказал полковник Сокос. – Вас это заинтересует.
– Ты прав, полковник, ещё как заинтересовало! – я нагнулся над телом убитого какой-то хрупкой учительницей боевика и вгляделся в эмблему на его берете. – Я знаю этот знак!
Тут я замер. Осторожно обвёл взглядом разорённый учебный кабинет. Кровь, части тел детей, испачканные в крови учебники, тетради, портфели, пеналы и парты. Это была аудитория начальных классов. Всем убитым здесь детям было не больше десяти…