Битва героев (сборник)
Шрифт:
Кроме разве что Преподобного Геста. Только Владыку именно Зиновий научил всем премудростям.
– Что же вы хотите от меня опять? – забормотал Артюх, натягивая дырявые сапоги. – Почему вы все время…
– Пасть захлопни! – Ильмар для острастки пнул его ногой в бок. – Обулся? Пошли!
Он ухватил Зиновия за шиворот, тот запричитал: «Нет, нет, погодите, я еще…» – и успел-таки подцепить с пола одеяло за край. Накинул на плечи, пока атаман тащил пленника через лазарет, завязал узлом на впалой груди.
Миха и Яков следовали впереди.
Бросив Артюха на
– Приведите лекаря, пускай отвара этому принесет.
Яков вышел из дома, а Миха, сняв карабин с плеча, остановился в предбаннике, глядя в щель между дверью и косяком.
При словах об отваре Зиновия Артюха бросило в дрожь, он забормотал что-то бессвязное.
– Ничего не получишь, покуда ответы не услышу! – Ильмар занес кулак.
Артюх замолчал, подтянув ноги к груди, скрючился на лежанке.
– Что за ключ есть у Геста? Зачем нужен? Что открывает?
Пленник заскулил и вдруг выгнулся дугой, случайно смазав атамана подошвой сапога по колену. Изо рта пошла пена, Зиновий свалился на пол, и тут в комнату вошли Яков с лекарем. Низкорослый худощавый старик с водянистыми глазами молча сунул в руки Ильмару миску с мутно-зеленоватой кашицей и опустился на колено возле дергавшегося на полу Артюха. Локтем надавил тому на шею, сел на грудь и, не оборачиваясь к атаману, требовательно щелкнул пальцами над головой.
Раздосадованный Ильмар, сунув старику миску, спросил:
– Когда в себя придет?
Лекарь влил порцию кашицы в приоткрытый рот Зиновия, и тот затих. Убрав локоть с его шеи, старик взял пленника за руку, ощупал запястье, после оттянул одно веко, потом другое.
– К завтрашнему, а мож, еще день так проваляется, – скрипучим голосом ответил он.
Сжав с хрустом кулаки, Ильмар шагнул к двери. Переговорщик Коста говорил ночью, что идти следует к перепутью в центральной Пустоши. Орден с Киева отряд навстречу выслать должен – зря, что ли, Мирч почтовую птицу выпустил по утру. Доклад, выходит, отправил. А ведь на перепутье легко засаду устроить. С юга сплошные пески почти до самого Киева – Сухое море. На запад тоже дороги нет – огненные топи.
Атаман нахмурился, глядя на дверь. К северу от перепутья, отгородившись земляным валом, стоит Минск, вотчина небоходов. Эти никого к своему Улью не подпускают, бомбят с авиеток. Боятся новой эпидемии, и правильно. Земляная лихорадка никого не щадит, разве что бедуинов – пастухов, которые в предместьях скот свой пасут. У них с небоходами как бы соглашение какое-то есть, мол, пастухи летунов не трогают, а те – пастбища. Хотя как с пастухами, психами такими, договориться-то можно? Они ж, поговаривают, некрозные симбиоты, у них мозги иначе устроены. Получается, у Геста выбор невелик. К Нарочи идти между топями и пастбищами, в Свирь добраться, и уже оттуда… А хитро' в Киеве все придумали: Ильмар дело сделает, ключ добудет, отряд после боев ослабнет, тут киевские и ударят. Зачем Орден станет Москву атаману Кресту отдавать? Они своего человека наместником поставят, а всех причастных к походу до Нарочи поистребят, чтоб сведения не расходились. И его, Ильмара, первым прикончат. Значит, дело все-таки надо раньше провернуть. Задолго до встречи с киевским отрядом караван Геста разбить.
Атаман обернулся.
– Погрузите его в обоз под видом раненого. Глаз не спускать всю дорогу. В себя как придет, мне сразу доложите, – велел он.
Скормив больному остатки кашицы, лекарь поставил миску на лежанку, встал и вытер испачканные ладони о штаны.
– Ты как знаешь, атаман, а больной не протянет и декады, – начал он. – В любой день может…
– Сготовь такой отвар, чтоб протянул! – перебил Ильмар. – И говорил при этом внятно.
И вышел из лазарета.
Преподобный Гест вытащил из лежащей на столе стопки испещренный записями лист, быстро проглядел. Взял перо, макнул в чернильницу и поставил размашистую подпись в верхнем углу.
– Чем занимается Орден, Вик Каспер?
Вик, все еще стоявший у окна, замялся. Слишком много необычного навалилось – двойник Владыки внизу, весть о том, что Гест с отцом были знакомы, странные слова про джагера и насчет того, что за Виком наблюдали… Он был растерян. Джагер? Вроде знакомое слово, Вик когда-то слышал его, но понятия не имел, что оно значит.
– Чем? – повторил Гест.
– Вы истребляете мутантов. Мутафагов и мутантов. Это ваша миссия, то есть миссия всего Ордена Чистоты. Потому он так и называется, что борется за… – Вик умолк.
– За что?
– За чистоту человеческого рода.
Преподобный склонил голову – то ли соглашаясь, то ли, наоборот, недовольный ответом, поди разбери. Вик шагнул к столу, не зная, как себя вести. Сунул пальцы за ремень, но сразу вытащил. Подумав, что так не следует стоять в присутствии Владыки Геста, он спрятал руки за спиной.
– Правильно, – сказал Преподобный, нажимая на что-то под столешницей. – Мутанты, обликом походящие на людей, собираются стаями в глубине Пустоши. Они – зло, что угрожает всем людям от Донной пустыни до северных границ Московии. Но у нас есть враги не только среди порождений нечистого. И кое-кто из них готов на все, чтобы ослабить могущество Ордена.
Шевельнулся атлас, по стене пробежала вялая волна, за полотнищем раздался шорох. Ткань разошлась, и в комнату тихо вошел жрец в бледно-желтых одеждах. Скользнув по Вику взглядом, он приблизился к столу. Владыка спросил:
– Готовы?
Жрец кивнул.
– Оружие нам и амуницию. – Гест пододвинул ему стопку листов, поставил локти на стол, сцепив пальцы, прищурился. – Велю выступать.
Забрав бумаги, жрец тем же путем покинул комнату.
– Что такое джагер? – выпалил Вик, решившись. Вопросов было слишком много, но задать остальные он не посмел.
Почему Гест за ним наблюдал? Откуда знал отца? Он же не монахом был. И этот двойник – зачем? И…
Столкнувшись с Владыкой взглядом, он смутился. Перед ним влиятельнейший человек во всей Московии! А Вик так себя ведет – с вопросами пристал, допытывается чего-то, когда должен стоять коленопреклоненный, склонив голову…