Битва рассказов 2013
Шрифт:
Дело в том, что он поставил свои войска нападения в глухую оборону. Вкупе с военными предметами и с поддержкой двух генералов атака на его город становилась бессмысленной. Даже равной армией. А у Гарпанга в провинции равных по мощи не было.
Так что мне, как и остальным жителям, оставалось только накапливать силы, собирая армию, и развивая город.
Москва не сразу строилась. Соседи помогали ресурсами и рабочими, значительно сокращая время строительства. Город вырос. Отстроенный максимально, он стал огромным. Не таким, конечно, как Москва из моей прежней жизни,
Когда я сказал об этом Гумилёву, он предложил сделать на заводе для меня мотоцикл.
— Зачем мне мотоцикл? – удивился я. — Ни разу в жизни не ездил на мотоцикле.
— Всё когда-то бывает в первый раз, — уклончиво отвечал Гумилёв. — На хорошем мотоцикле можно быстро ездить по перегонам. С дипломатическими визитами, или сопровождая армию. Если не понравится, вы в любой момент можете пересесть на что-то другое.
Подумав, я согласился с его словами. Следующую неделю после этого осваивал езду на двух колёсах, прерываясь на восстановление в госпитале после особо неудачных поездок.
Мотоцикл мне понравился. Мне так же понравился стейк, подаваемый в штабном ресторане, расположенном на балконе девятого этажа. Мне нравилось расстреливать из снайперской винтовки безумцев-одиночек, неосторожно приблизившихся к городу в тот момент, когда я находился на стене. А когда я пролетел над городом на истребителе, у меня и вовсе дыхание перехватило от восторженного страха.
Но, как я уже говорил, все эти забавы были ничем по сравнению с предметами и возможностями, которые они давали.
Барсук мог устроить небольшое землетрясение во вражеском городе. Правда, для этого надо было как-то попасть внутрь, что в случае с Гарпангом, например, было невозможным. Саламандра — на небольшое время накрывала город непроницаемым куполом. Бабочка меняла имя, муравей позволял вне города двигаться в полтора раза быстрее. Этих предметов было несчётное количество, я до сих пор уточнял у Гумилёва их свойства, кроме орла, чьё воздействие я не смог бы забыть ни при каких обстоятельствах.
Город мог производить волшебные фигурки. В ограниченном количестве, и требуя много ресурсов для производства. Но для меня желание обладать чудесными предметами было сродни наркотической зависимости, и я не жалел на это никаких средств.
Всё чаще, просыпаясь рано утром, я думал не о том, как вернуться домой, а о том, где достать железа или золота, и что лучше сделать, орла или муравья.
Как-то раз, находясь в хранилище, я перебирал сделанные городом фигурки, и размышлял, хочу ли я сменить имя Анатолий Толян на Анатолия Орлова, или просто Анатолия. Благодаря трём бабочкам у меня была возможность трижды сменить имя, но — я склонялся к тому, что привык к Анатолию Толяну, и стоит оставить всё как есть.
Рядом стоял Гумилёв, в новом строгом костюме серого цвета. Освобождённый от управления городом, он стал моим помощником в решении различного рода бытовых проблем, и несколько дней назад сменил генеральскую форму на штатскую одежду. По обыкновению, он пил кофе из большой пол-литровой кружки, и молча наблюдал за моими действиями.
Я взял фигурку, изображавшую броненосца, повертел между пальцев. Город своим бесполым механическим голосом услужливо поинтересовался, не хочу ли я активировать предмет. Я ответил отказом и, во избежание недоразумений, бросил обратно, на бархатную поверхность стола.
Броненосец не позволял безумцам приближаться к городу на расстоянии выстрела. Недавно я активировал точно такой же, и на неделю лишился забавы, связанной с отстрелом безумцев со стены.
— Гарпанг всегда его использует, — пробормотал я.
— Контролируемая атака безумцев — лучший способ без потерь лишить врага его армии, — глубокомысленно изрёк Гумилёв.
Эту фразу я от него слышал уже несколько раз. Когда я услышал её впервые, когда узнал, как с помощью особого антидота подчинить стадо безумцев и направить на нужный город — я именно это и сделал. Построил рядом с городом загон — Гумилёв назвал его концлагерем. В городской лаборатории произвёл необходимое количество зловонной субстанции мутно-зелёного цвета, делающей безумцев тихими и покорными. Прошвырнулся с рейдами по ближайшим лагерям, собирая большое стадо в концлагере и откармливая их вожака. А затем отправил толпу на город Гарпанга.
Не рой другому яму, так кажется. Мой недруг был надёжно защищён волшебным предметом, и стадо, не дойдя до точки назначения, вернулось в концлагерь. А когда эликсир закончился, ярость безумцев выплеснулась на то, что было ближе всего — мой город.
Печальное было зрелище. Даже вспоминать не хотелось.
— Вот если бы подкоп, — вновь пробормотал я.
— Простите, что? — не понял Гумилёв.
— Подкоп прорыть к Гарпангу в город, — пояснил я. — И запустить безумцев.
— В город невозможно прорыть подкоп, — сказал Гумилёв. — Кажется, вы уже спрашивали об этом. И даже пробовали.
Я много о чём у него спрашивал. И много чего пробовал. Пытаясь выработать стратегию дальнейшего развития, я искал разные способы, но все мои идеи разбивались о правила, по которым существовал этот мир.
— Ты говорил, — напомнил я ему. — Что некоторые безумцы… вожаки стада… могут учить человеческую речь. Я общался с Дусей, она сказала, что за все годы, что она тут находится, она никогда не слышала ни о чём подобном.
Дуся находилась здесь дольше всех, и знала больше всех. Когда я рассказал ей свою историю, она сказала, что знакома с рыжей, спасшей меня в первый день моего появления, и попробует найти способ связаться с ней.
— Всё когда-то случается впервые, — уклончиво ответил Гумилёв. — Но подкоп в город прорыть нельзя.
Он слишком часто в последнее время отвечал вот так, уклончиво. Я сравнивал его поведение с другими командирами… Несомненно, Гумилёв среди них был самый опытный. Но ещё, как мне казалось, он был самым хитрым. И не всегда говорил то, что думал.
— Как безумцы выбирают себе вожака? — задал я очередной вопрос.
— Так же как и обычные люди, — ответил Гумилёв. — Подчиняются самой сильной особи.