Битва с Непознаваемой

Мзареулов Константин

— Полным ходом отсюда! Пока полиция не нагрянула.

Наверное, майор знал, что делает. Утешая себя подобным образом, Андрей средним ходом увел танк вдоль берега озера. На круговой голограмме он видел, как подлетают полицейские аэромобили, санитарные кареты и прочие машины ведомства по чрезвычайным ситуациям.

На студию добрались без новых приключений, под конвоем патруля. Инженер-тарог, отвечавший за восстановление «Рин-Веспапа», под присягой поведал следователю-шерлону, что полуразумный танк способен выкинуть фокусы и похуже случившегося. Налетевшие чины из правительства и «Прусло Кромо»

после долгих препирательств постановили отрубить механизмы танка от всех источников питания. Против съемочной группы обвинений не выдвинули, но посоветовали исчезнуть с планеты как можно скорее.

Глава 17

За кулисами событий

Узнав, что Тариэль — лучший друг Велимира Эльцвейга, рыжая откровенно поморщилась. Подбросить доктора до Калиюги она согласилась только после долгих упрашиваний Андрея. Ничего не поделаешь — Виктория недолюбливала своего распутного папашу, а за компанию — и всех его дружков.

Растянувшийся почти на сутки бросок в скопление Зевс загулявшая компания отсыпалась. Потом отхаживали Чаклыбина, который расклеился после ударной дозы нейростимулятора и пребывал в депрессии. Несмотря на предупреждения Гагиева, сообщения насчет катастрофы с Эльцвейгом не поступали. Как всегда, конторы тайной службы узнавали новости первыми.

Расслабившаяся из-за непредвиденных каникул Виктория постепенно возвращала былую форму. Едва завершив второй бросок через гипер, она с помощью любимого направила «Тиару» в сторону скопления Зевс — к миллиону с четвертью звезд, спрессованных в неправильную сферу поперечником около пятисот световых лет. Это были неоспоримые владения человечества, неподалеку от центра скопления защищаемые пехотой, военной жандармерией, спецназом, флотом и пограничниками, процветали Земля, Добрава, Калиюга, Парнас и еще полсотни освоенных людьми планет.

Убедившись, что шхуна движется верным курсом, Виктория засела за гравипередатчик и затеяла бурную торговлю, договариваясь о грузах и пассажирах на десятке планет. Умные программы попутно рисовали трассы оптимальных рейсов по южным секторам Зевса. В такие моменты она не нуждалась в Андрее, поэтому тот убивал время, используя любые подручные средства.

— Что-то наш рыцарь тайных дел подолгу в каюте своей пропадает, — заметил Чаклыбин, с отвращением отпивая по глоточку энерговитаминизированый коктейль. — Не похож он на тех, кто в одиночку надирается.

— Вроде малопьющий, — рассеянно буркнул Андрей. — Заперся — и хрен с ним. Мало ли какие занятия можно в дальнем рейсе придумать.

Недавно салон пережил стихийное бедствие — поздний завтрак маэстро и его команды. Страдающие похмельем творческие личности не сообразили прибрать за собой, поэтому наводить порядок пришлось явившимся пообедать историку и писателю. Кое-как сбросив грязную одноразовую посуду в мусоросборник, протерев столы и пол нанобумажными полотнищами, разбрызгав освежитель воздуха и частично лишившись аппетита, они взяли по салату.

— Долго еще ковылять во тьме? — осведомился Чаклыбин, брюзгливо морщась.

— Часа четыре. — Андрей хлопнул стопарик. — Дружище, ты обронил загадочную фразу, которая не дает мне покоя.

— Это мы можем… А какая фраза?

— Ну что-то в духе: дескать, Енисейский понимал Ваглайча,

поэтому рвался навстречу тарогам через Мрагвенд.

— Верно. — Всеволод доел салат, допил полезную жидкость и задумчиво посмотрел на панель автомата раздачи. — Нет уж, потерпим до Калиюги, там в кабаке поужинаю как следует… Я же сейчас про Порфирия книгу пишу, уже не первый месяц в образ вживаюсь… — Он замолчал, словно погрузился в отвлеченные размышления. — Полное впечатление, что сражения в Артемиде, Трамплине, Конусе и Призме не слишком занимали Енисейского. Он держал наготове огромную армию, но не пускал в дело, как будто приберегал для более важного противника.

Чаклыбин выжидательно посмотрел на собеседника. Безусловно, писатель был умен, эрудирован и проницателен, однако не решался сделать последнего вывода — ему тоже мешали психологические барьеры общепринятых концепций. Напрасно считают дилетантов способными к ортодоксальному мышлению, они могут лишь приблизиться к разгадке, но не сумеют перешагнуть устоявшиеся представления об истине. Долгий путь привел Андрея на грань, за которой — либо безумие ошибок, либо великое открытие. Теперь ему казалось странным, почему другие не видят столь простых различий, а потому пытаются объяснить гениальную политику свалкой глупейших просчетов.

— Либо против Ломандара, либо против Кьелтарогга, — пряча ехидную гримасу, предположил историк.

— Похоже, воевать с ломами он не думал. — Всеволод ткнул вверх указательным пальцем. — Два великих политика рвались навстречу друг другу. Кордо бросил армию на даласов, а Порфирий — на рагвенов. После захвата Мрагвенда и Даласули тароги и люди вступали в соприкосновение. Возник бы новый фронт, предназначенный решить заочный диспут гениев.

Он был умен. Историки привычно описывали второй этап 9-й Галактической как непродуманные метания земных и тарогских стратегов. Удары наносились хаотично, усилия постоянно переносились с одного фронта на другой, но нигде ни Кордо, ни Порфирий не одержали решительной победы.

А ведь так просто все загадки рушатся, если не искать ошибок, но попытаться разглядеть логику. Чаклыбин сумел увидеть часть разгадки: сначала Ваглайч и Енисейский прибрали ближние звездные кластеры, необходимые для дальнейшего существования обеих держав. Затем устремились навстречу друг другу. Разделявшее ССМ и Кьелтарогга пространство становилось все тоньше. Еще месяц — и встретились бы передовые отряды. Встреча не состоялась: в последний момент между людьми и тарогами вздыбилась непреодолимая преграда — громадная армия Ломандара.

— Да, именно так и было, — вкрадчиво проговорил Андрей. — Но что, если две лавины катились во встречных направлениях не для войны? Встреча могла создать не только новый фронт, но и общую границу. Ведь обе наши расы не имели причин для вражды, а вот общих врагов имели.

Смущенный парадоксальностью неожиданной гипотезы Чаклыбин задумался, удивленно поглядывая на друга. Подумав с минуту, он покачал головой в знак несогласия и, нахмурившись, поинтересовался:

— С чего ты взял?

— Вспомни речь, которую сам цитировал на съемочной площадке. Кордо говорил, что предстоит последняя битва, после чего повторил свой традиционный слоган: «У нас нет союзников, но есть друзья».