Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.
Шрифт:
Одновременно новый император произвел решительный поворот и во внешней политике России. Он публично объявил о неучастии в войне коалиции против Франции. Канцлер Остерман так излагал побудительные мотивы этого решения в ноте, обращенной к правительствам европейских стран: «Россия, будучи в беспрерывной войне с 1756 г., есть потому единственная в свете держава, которая находилась 40 лет в несчастливом положении истощать свое народонаселение. Человеколюбивое сердце императора Павла не могло отказать любезным Его подданным в… отдохновении после столь долго продолжавшихся изнурений» [35] .
35
Цит. по: Милютин Д. А. Указ. соч. Т. 1. С. 10.
По приказу императора был отменен новый рекрутский набор, эскадре, находившейся в Северном море, было приказано возвратиться домой,
Летом 1797 г. в Берлин был даже послан граф Панин, чтобы начать переговоры о возможности подписания договора о мире и дружбе с французским посланником Кальяром. Однако, несмотря на благие пожелания, эти переговоры были бесплодны. В сентябре они вообще прекратились вследствие непредвиденного инцидента. Чтобы понять, о чем идет речь, нам нужно снова обратиться к итальянским событиям.
Победа Бонапарта вынудила Австрию стать более сговорчивой в отношениях с Французской республикой. 7 апреля 1797 г. в городе Леобен между главнокомандующим итальянской армией Бонапартом и представителями штаба эрцгерцога Карла было подписано временное перемирие, которое было затем продлено до заключения мира. Наконец, в ночь с 17 на 18 октября в местечке Пассариано был подписан окончательный мирный договор, который, впрочем, вошел в историю как Кампо-Формийский мир [36] .
36
Мир действительно предполагали подписать в местечке Кампо-Формио, но австрийские уполномоченные в спешке прибыли в резиденцию Бонапарта в Пассариано, и там был подписан договор.
Подписание этого соглашения означало прекращение войны на континенте и, казалось, открывало перспективы к всеобщему примирению, то есть прекращению последнего франко-английского конфликта. На самом деле все было не так гладко, как могло показаться.
Кампо-Формийский мир оставлял много нерешенных вопросов и, более того, был чреват созданием новых очагов напряженности в Европе. Согласно этому документу, Габсбургская монархия отказывалась от территории Австрийских Нидерландов (до 1714 г. – Испанские Нидерланды, сейчас территория Бельгии) и своих владений на левом – западном – берегу Рейна. В Италии Австрия потеряла Миланскую область, которая вместе с несколькими другими итальянскими землями [37] образовывала так называемую Цизальпинскую республику – государство, построенное по образцу французской республики. Зато в качестве компенсации австрийцы приобретали большую часть территории Венецианской республики, которую Бонапарт использовал как разменную монету в политическом торге.
37
Герцогство Моденское, три папских легатства (владения): Ферарское, Равеннское, Болонское, восточная часть бывших венецианских владений с городами Кремона, Бергамо и Брешия.
Один из важнейших пунктов соглашения предполагал, что Франция получит весь западный берег Рейна за счет немецких князей, которым, в свою очередь, это будет компенсировано церковными землями. Они должны были быть «секуляризованы», иначе говоря, конфискованы, у независимых епископов и аббатств на территории Германской империи. Разумеется, вопрос был крайне непростой. Он вносил страшную путаницу в и без того запутанные германские дела. Для его решения должен был быть созван съезд германских князей в Раштадте. Тем самым Габсбургская монархия, которая стояла во главе рыхлого и неустойчивого объединения Священная Римская империя германской нации, сама нарушала имперскую конституцию и дестабилизировала и без того хрупкое политическое равновесие в Германии.
Итальянские государства. 1795 г.
Наконец, отдав Австрии венецианские владения, Франция также кое-чего получала из земель бывшей республики Святого Марка. Согласно Кампо-Формийскому миру, так называемые Ионические острова становились территорией Франции.
Часто, говоря об Ионических островах, историки и читатели даже не смотрят на карту. Однако это стоит сделать. Знаменитый архипелаг из семи островов (Корфу (Керкира), Закинф (Занте, Закинтос), Лефкас, Кефалиния, Итака, Паксос, Китира (Кифера)) находится прямо рядом с западным берегом Греции, некоторые из островов – на расстоянии всего лишь нескольких километров от материка.
Зачем главнокомандующему армии, сражавшейся в Италии, потребовались эти далекие от Франции земли?
Ответ можно найти в корреспонденции Бонапарта. В письме правительству от 29 термидора V года Республики (16 августа 1797 г.) он пишет: «Острова Корфу, Занте, Кефалиния важнее для нас, чем вся Италия (!). Я думаю, что, если нам придется выбирать, лучше
Недалеко то время, когда мы ощутим со всей ясностью, что, чтобы действительно разгромить Англию, нам нужно будет захватить Египет. Состояние обширной Оттоманской империи, которая рушится на глазах, вынуждает нас заранее подумать о сохранении нашей торговли с Левантом» [38] .
Да, молодой полководец быстро вырос из своего мундира командующего одной из армий Республики. Теперь, хотело того правительство или нет, он начал думать о глобальных вопросах геополитики и решать их так, как считал нужным. Впрочем, у него был наставник. Этим «учителем» будет знаменитый деятель революции, а впоследствии и Империи, министр иностранных дел правительства Директории Шарль-Морис Талейран. Этот непревзойденный мастер политических интриг, хитрый и ловкий, впоследствии станет одним из тех, кто погубил империю Наполеона, однако в 1797 г. никто, конечно, не мог предсказать событий столь отдаленного будущего. Молодой генерал видел, конечно, в этом человеке его безнравственность и цинизм, однако не мог не восхищаться его умом, проницательностью, великолепным знанием всех пружин политики европейских держав и, как это ни покажется странным, стремлением и умением защищать национальные интересы. Именно Талейран подсказал Бонапарту мысли о том, что Франция должна думать о приобретении колоний и, в частности, о том, что весьма полезно и просто (!) было бы овладеть Египтом. Это завоевание послужило бы, по мысли Талейрана, развитию французской торговли, промышленности и заодно нанесло бы удар по морскому и колониальному владычеству Англии.
38
Napol'eon Bonaparte. Correspondance g'en'erale. Paris, 2004. T. 1. P. 1118.
Но ведь Египет, по крайней мере формально, принадлежал турецкой империи, старому союзнику Франции. Как можно сочетать поддержку союзника с желанием расчленить его государство? Это, пожалуй, самый щекотливый вопрос не только во внешней политике Франции, но также и всех других великих держав этого времени, то есть России, Англии, Австрии. Каждая из них, так или иначе, думала о расчленении Оттоманской империи и захвате ее земель, однако была готова заключать союз с турками и поддерживать их против тех, кто желал это сделать вместо нее. Точно так думал и действовал Талейран. В ноябре 1797 г. он представил рапорт Директории о необходимости союза с Турцией и защите ее целостности, и в тот же день (!) он начал писать другой доклад правительству, который начинался следующим словами: «Зачем мы будем и далее жертвовать собой ради сохранения державы, дружба которой весьма сомнительна, а состояние такое, что она вот-вот рухнет. Египет ничего собой не представляет для Турции, да и власть ее в Египте не более чем призрачная… Экспедиция в Египет может начаться не ранее 1 мессидора [39] , но она столь легка в исполнении (!), что можно быть уверенным, что мы сумеем овладеть Египтом в конце термидора [40] » [41] .
39
1 мессидора VI г. – 19 июня 1798 г.
40
Конец термидора – середина августа 1798 г.
41
Poniatowski M. Talleyrand et le Directoire, 1796–1800. Paris, 1982. P. 436–437.
Овладение Египтом должно было сопровождаться, по мысли Бонапарта, освобождением Греции от турецкого владычества и установлением там если не французского господства, то, по крайней мере, французского влияния.
Наконец, в письме Талейрану, написанному буквально через несколько часов после подписания Кампо-Формийского мира, главнокомандующий итальянской армии определяет внешнеполитические приоритеты Франции, пророчески предсказывая будущее: «Англия сумеет воссоздать коалицию. Война, которая была недавно еще национальной и народной, тогда когда враг стоял у нас на границах, стала войной, безразличной народу, войной лишь правительств. В такой ситуации мы рано или поздно потерпим поражение»! Отсюда Бонапарт делает вывод: «Нужно, чтобы наше правительство разгромило английскую монархию, иначе оно само будет уничтожено деньгами и интригами этих деятельных островитян. Настоящий момент дает нам большие выгоды. Сосредоточим же нашу деятельность на флоте и разобьем Англию…» [42]
42
Napol'eon Bonaparte. Op. cit. P. 1257.