Битва троллей

Хардебуш Кристоф

— Возможно, они смогут удержать город…

— Город? — переспросила Флорес и презрительно хмыкнула. — Никогда. Крепость — возможно, но не город. Стены города длинные и в не очень хорошем состоянии. Они не смогут выдержать более решительного напора, особенно если не будут защищены достаточным количеством воинов.

— Турдую нужно продержаться лишь до тех пор, пока не прибудут войска.

— Если бы я могла хоть что-нибудь решать здесь, то я бы забрала в крепость как можно больше людей, а остальным дала бы возможность спастись бегством. Сколько времени потребуется солдатам Гиулы, чтобы добраться сюда?

— Я

не знаю этого, — призналась Висиния.

— Недели. Им нужно собраться, прежде чем они заставят осаждающих отступить. И даже если случится чудо и они будут здесь через несколько дней, как ты думаешь, как долго продержится город с одним главным отрядом?

Висиния неуверенно пожала плечами. Снаружи до них доносились крики, громкие приказы, а из коридоров — эхо тяжелых шагов. «Флорес права; мы в ловушке».

— Что ты предлагаешь?

— Побег. Не важно, чем все закончится, но мы не можем доверять Гиуле.

— И как нам бежать? Повсюду охрана, а перед воротами стоит целая армия, которая также не настроена к нам дружески.

— Битвы хаотичны. Возникает довольно значительный беспорядок. Нам нужно дождаться благоприятного момента. Может, даже переодеться. Они не будут задерживать бегущих крестьян, если город падет.

Висиния задумчиво кивнула. Сейчас ей было не под силу правильно предусмотреть возможные последствия событий. Если хоть один из могущественных марчегов получит преимущество, то для них появится угроза новой войны. Вряд ли стоило ожидать, что марчег Сцилас остановится на Турдуе, если победит Гиулу. В таком случае влахакам, закаленным в многолетней войне, придется держать тяжелую оборону против объединенного востока, объединенной армии масридов. Ионна тоже знала это и поэтому всегда старалась поддержать соперничество между масридами и использовать его в своих целях. «Очевидно, эта стратегия оказалась слишком успешной, — с горьким сарказмом подумала Висиния, — недоверие вылилось в открытый конфликт».

— Как бы то ни было, эта ситуация опасна не только для нас, — подтвердила Флорес ее мысли. — Ионна должна узнать об этом как можно скорее.

— Как я хотела бы, чтобы марчег Гиула был более благоразумным. Союз между ним и Ионной против марчега Сциласа был бы самым правильным решением. Ведь из товарищей по оружию могут получиться и друзья, не так ли?

— Мечты, мечты, — усмехнулась Флорес. — Влахаки и масриды плечом к плечу!

— Пока мы держимся за руки, мы, по крайней мере, не хватаемся за оружие! — с улыбкой возразила Висиния.

— Ты на это не надейся; есть способы убить человека не только оружием.

Закрытым в своих комнатах влахакам почти ничего не было известно о том, что происходит в замке и городе. Было очевидно, что кто-то организовывает защиту, но ничего более определенного они не могли установить. Двери были заперты снаружи, а оба окна выходили в пустынный внутренний двор, в котором, тем не менее, была выставлена охрана.

Пока Флорес расхаживала по комнатам и просматривала скудное имущество на предмет чего-нибудь полезного для побега, периодически выглядывая во двор и громко ругаясь, Висиния сидела на кровати и ждала. Ей так же, как и Флорес, не нравилось ждать. Но у них не оставалось другого выхода. Она не видела никакого смысла в том, чтобы без остановки метаться, словно пойманный

зверь в клетке. Тем не менее она заметила, что время от времени и сама начинала нервно перебирать пальцами, что было признаком внутреннего напряжения. За годы работы посланницей при различных дворах она научилась сохранять бесстрастное выражение лица даже в чрезвычайных ситуациях; и если бы сейчас рядом был кто-нибудь посторонний, она смогла бы контролировать и нервное перебирание пальцами.

День тянулся мучительно долго, да и ночь не принесла особого облегчения, а только мимолетный сон, от которого руки и ноги словно отяжелели, да и на душе было ненамного лучше. На следующее утро Висиния не смогла съесть скудный завтрак, ее тут же вырвало. Флорес обеспокоенно смотрела на нее, пока юная боярыня полоскала рот холодной водой.

— Тебе лучше снова лечь, — посоветовала она Висинии. — Все это определенно нехорошо для тебя… для вас, — заявила юная воительница многозначительно.

— Все это точно нехорошо для любого человека, благодарю, — ответила Висиния немного резче, чем намеревалась, хотя по существу не смогла бы возразить Флорес.

«Если я действительно беременна, то осажденный Турдуй в любом отношении самое последнее место, где я хотела бы проводить время», — подумала она, откинувшись на подушку и на минутку закрыв глаза.

Обреченные на бездействие, обе влахаки с нетерпением ждали новостей.

Наконец послышались трубы со стороны восточной стены, за ними последовали крики. Флорес глубоко вздохнула, да и Висинии эти звуки принесли некоторое облегчение, хоть они и означали, что на горизонте показался авангард наступающей армии.

— Ну, начинается, — мрачно констатировала Флорес, и ее лицо исказил гнев: — И мое единственное оружие — это ночной горшок и два деревянных канделябра!

В ярости она подошла к двери и заколотила по ней кулаками. Юный воин-масрид приоткрыл дверь.

— Приведи мне твоего господина, Тамара! — приказала Флорес решительным голосом.

— Мне приказали… — начал было солдат, но влахака перебила его:

— У нас есть информация, которая важна для обороны. Если принц не узнает о ней, то дело будет плохо.

Масрид в нерешительности смотрел то на Висинию, то на Флорес. Было видно, как в нем борются лояльность и страх. Поэтому Висиния одобрительно улыбнулась и кивнула. Не говоря больше ни слова, он захлопнул дверь, и женщины услышали удаляющиеся шаги.

— У нас есть информация, которая важна для обороны? — переспросила Висиния Флорес, высоко подняв брови.

— Им понадобится каждый меч, который они только могут получить. Возможно, принц не так уж умен, но, по крайней мере, он не такой сумасшедший, как его отец. Может, мы сможем все-таки поговорить с ним?

Висиния с сомнением посмотрела на юную воительницу, но ничего не сказала. Через какое-то время дверь открылась и в комнаты вошел Тамар. На его кожаных латах были нашиты металлические кольца, руки и ноги закрыты металлическими пластинками, На одном боку у него висела тяжелая секира с украшенной шапкой в форме грифа. «Гриф Бекезара», — подумала юная боярыня. Лицо Тамара было лишено какого-либо выражения, когда он входил, однако при виде Флорес в глазах загорелся темный огонек.

— Так вы обладаете информацией, полезной для нас?