Битва за бездну
Шрифт:
— Нам оказывают высокие почести! — прокричал он Скраалу.
Пожиратель Миров кивнул. Он тоже узнал капитана и вспомнил, что его зовут Задкиил; этот искусный оратор пытался воззвать к его слабостям и поколебать верность присяге. Скраал презирал подобные приемы. Пригнувшись, он выбежал из укрытия и мгновенно исчез за распределительным щитом системы охлаждения, затем появился снова и открыл стрельбу из болт-пистолета. Один из Несущих Слово, продолжавший вести стрельбу по диверсантам, внезапно упал с мостков и сломал шею. Капитан в позолоченном бронекостюме сначала упрямо стоял на своем месте, но, когда у его
— Скраал, не надо, это самоубийство! — закричал Цест, когда Пожиратель Миров добежал до лесенки и стал подниматься навстречу Несущему Слово.
У Скраала не было ни единого шанса добраться до мостков раньше, чем его изрешетят пули.
— Вперед! — прорычал Бриннгар, ударяя в крышку люка. — Нельзя, чтобы его жертва была напрасной.
Скраал, отвлекая внимание Несущих Слово, обеспечил своим братьям возможность прорваться к реактору и уничтожить «Яростную бездну».
Цест ударил по крышке энергетическим мечом. Металл не выдержал, и стальная пластина со звонким лязгом упала на пол. Из прохода вырвалась волна горячего воздуха, насыщенного излучениями реактора, и датчики на шлеме Ультрамарина предупредили о критической дозе облучения.
— Давай взрывчатку! — закричал Цест, протягивая руку за мелта-бомбами, висевшими на поясе Бриннгара.
— Это прогулка только в один конец, — заметил старый Волк.
Цест ответил ему решительным взглядом:
— Я знаю, давай заряды.
— Это не для тебя, — буркнул боец Волчьей Гвардии и сильным ударом по шлему сбил Ультрамарина с ног.
У оглушенного неожиданной атакой Цеста все закружилось перед глазами, но он успел увидеть, как Бриннгар исчезает в служебном проходе.
— Нам обоим незачем там умирать! Отомсти за меня! — крикнул ему Космический Волк. — И за свой Легион!
Скраал перепрыгивал через три ступеньки сразу. Примерно на середине подъема его болт-пистолет опустел, и он выбросил его, взявшись двумя руками за цепной топор. Несущие Слово открыли огонь сразу, как только его увидели. Один выстрел угодил в наплечник, второй — в бедро, а третий попал в грудь, и Пожиратель Миров покачнулся, но его поддерживала накопившаяся в груди ярость, и ничто не могло удержать Скраала от пролития вражеской крови. Несколько долгих недель он бежал, словно загнанный зверь, был заперт на этом корабле, как… как настоящий раб. Но он не согласен с такой судьбой.
Еще две раны появились в груди, прежде чем Скраал добрался до врагов. Несущий Слово с цепным мечом попытался преградить ему путь. Пожиратель Миров отбил его клинок и ударом топора разрубил на две части. Второй отлетел в сторону, зажимая руками лицо, изуродованное ударом кулака. Третий Несущий Слово упал, лишившись руки, и громко вскрикнул, когда Скраал пинком сбросил его с мостков.
После этого Скраал повернулся к раззолоченному капитану, стоявшему совершенно спокойно и как будто даже расслабленно. Пожиратель Миров прокричал имя Ангрона и взмахнул цепным топором, намереваясь обезглавить противника.
Но Задкиил спокойно поднял болт-пистолет и прострелил ему шею. В последнем броске Скраал все же сумел его достать.
Задкиил вскрикнул от боли, когда его болт-пистолет вместе с тремя отрубленными, несмотря на бронированную
Пожиратель Миров еще улыбался под шлемом, когда его ноги внезапно подогнулись. Из-за повреждения спинного мозга его окутал невыносимый холод, словно он погрузился в лед. Помутневшими глазами он увидел стоявшего над ним Задкиила, его окровавленную руку и длинный узкий меч.
— Я не раб, — прошептал Скраал, лишаясь последних капель крови.
— Ты всегда был рабом, и больше ничем, — холодно сказал Задкиил и вонзил клинок через щиток шлема точно в глаз Скраала.
Умирающий Астартес еще несколько раз вздрогнул, но Задкиил размашистым движением высвободил меч, и Скраал рухнул на палубу.
Задкиил вытер оружие об один из трупов, мельком осмотрел искалеченную руку и повернулся к своим сержантам:
— А теперь убьем двоих оставшихся.
Цест тряхнул головой, избавляясь от последствий удара, и рванулся к люку, но возобновившийся обстрел отрезал его от Космического Волка.
— Проклятый Бриннгар! — вскричал он, понимая, что это бесполезно.
Машинное отделение скоро будет охвачено пламенем. После взрыва главного реактора последует цепная реакция, и тогда разразится катастрофа. Цест ни за что не захотел бы оставаться здесь. Его душил гнев из-за погибших братьев и предательства Несущих Слово. Он жаждал отомстить Задкиилу, и, хотя имелся минимальный шанс добраться до него на орудийной палубе, Ультрамарин знал, где найдет изменника наверняка.
Цест отправился к доку спасательных челноков.
Космический Волк пробирался по узкому служебному проходу навстречу волнам горячего воздуха и радиации. Первый барьер на пути к центральной камере он проломил ударом плеча, второй — пробил кулаками. Дальше пришлось ползти на четвереньках. На какое-то мгновение ему показалось, что он погружается в бьющееся сердце корабля.
После третьего, последнего барьера он оказался уже на несколько метров ниже уровня машинного отсека и на пороге центральной камеры реактора. Здесь его встретила неимоверная жара, и даже керамитовая броня вздулась пузырями. В первый момент Космический Волк отпрянул. От узкой платформы, где он стоял, спускалась огромная воронка, и на самом ее дне бурлил жидкий огонь. Обжигающие вихри, поднимающиеся из воронки, хлестнули по лицу и рванули волосы. Бриннгар понял, что волосы загорелись, кожа начала обугливаться, а интенсивное излучение уже отравило его плоть.
Он еще раз посмотрел вниз и нашел это зрелище красивым: необузданная энергия кипела и бросалась на стены, словно пойманная молния.
Космический Волк активировал висевшие на поясе мелта-бомбы и закрыл глаза. Падать предстояло около ста метров. Гладкие ровные стенки сходились к ядру реактора и были ярко освещены. Он сделал один шаг вперед и полетел вниз. Первый взрыв прозвучал как удар грома.
Бриннгар оказался на берегу океана на Фенрисе, под низким штормовым небом. Высокие волны разбивались об айсберги и широкими бурунами раскатывались по плавающим льдинам. Он был в одной набедренной повязке, за кожаным поясом торчал нож, копье из китового уса стояло воткнутое в плотный снег. Издалека, из-за светящегося горизонта, долетало эхо. Его звала гигантская касатка.