Битва за город
Шрифт:
По ноздрям Юра не попал, ноздри от попадания спасла жопа, а вот жопу от Юры не спас никто.
Слух, который на текущий момент чуть ли не полноценно заменял попаданцу зрение, сообщил следующее: получив «пробоину в корме», гоблин пронзительно взвизгнул, подпрыгнул от боли и нежданчика, после чего провалился ногами в решётку, которая, не сказать, что мелкая. И судя по новой порции воплей, в процессе провала пострадали гоблинские яйца, что есть плохо. Нет, Юре не было жалко монстра, но вывод из строя «трудовой единицы» мог выйти ему боком, а оправдания вроде «он делать всё сам, он есть сильно любить садо-мазо» вряд ли кого-нибудь убедили бы.
Со стороны донеслась волна самоотверженного хохота и улюлюканья. Неудачливый каратель тем временем, постанывая, освобождался от решётчатого плена и судя по достигшему носа запаху, всё же слегка обделался, правда исключительно в штаны, которые предательски натянулись в процессе падения.
Юра же, абсолютно не парясь по поводу произошедшего: вряд ли кто-то будет его наказывать, а если и будет, повлиять на это он всё одно никак не сможет, потянулся, зевнул, скинул с себя служившее одеялом тряпьё и занялся утренней гимнастикой.
Судьба явно планировала вылепить из вчерашнего задрота что-то этакое, отчего назначила «падавану» целый консилиум «гуру-сенсеев», те же, в свою, очередь прописали ему комплекс из всё укрепляющих упражнений. Упражнения эти молодой человек делал добросовестно, так как если он их не делал, ему тупо переставали давать есть, а в остальном всё исключительно добровольно. Добрые сенсеи даже дали команду застелить дно ямы ровным деревянным настилом, отчего Юрины апартаменты набирали по местной шкале комфорта не менее трёх звёзд. Будь яма на метр шире, можно бы было дать и четыре.
Внутренние часы не подвели, не успел попаданец закончить с довольно замороченной практикой, во время которой он растягивался, выкручивался и сопел, мучительно пытаясь ощутить некие струящиеся по телу энергетические потоки, как сверху послышались тяжелые шаги, после чего закрывающую яму тяжёлую решётку волоком отодвинули в сторону.
Не успела пыль от осыпавшейся земли осесть на досках настила, как над головой раздался грубый голос:
– Мне велено тебе передать, что ты должен учиться, есть и работать, сегодня твой работа сектор двенадцать.
Говорил голос с чудовищным акцентом и что особенно удивительно, говорил на русском языке:
Открывшего решётку огра Юра не видел по причине отсутствия зрения, но то, что имеет дело с огром не сомневался из-за специфического запаха и легко узнаваемого «баварского акцента».
– Не, не, всё не так, чурка ты нерусская, - одевая поверх нательного белья штаны и куртку из плотной ткани, авторитетно обратился к огру пленник.
– Правильно говорить не «твой работа сектор двенадцать», а «твоя работа в секторе двенадцать». «В» это типа предлог. Или не предлог...
– засомневался молодой человек.
– Вот смотри, - продолжил он, - если на вашем, на «чукотском» будет: «Хастар арарае мисари ша». Ферштейн?
Огр засопел от напряжения. Учить огров русскому языку по мнению Юры было занятием сомнительным. Если среди гоблинов попадались действительно смышлёные особи, да и горные и пещерные тролли порой отличались смекалкой, то огры представляли собой передвижные хранилища тупняка и грубой силы. Но если партия сказала надо, то комсомол, как говорится, ответил «есть!». Отчего содействовать обучению данного монстра молодому человеку всеми силами полагалось.
– А что такое «Чурка»?
– наконец переварив услышанное, спросил огр.
– Как что, ты... Чурка в древнерусском языке означает - несмышлёный огр, - не моргнув глазом, выдал попаданец.
– И это, заканчивай тупить, лестницу давай, натянув ботинок, потребовал пленник.
– Лестницу... Я не чурка, я Горри, - слегка обиделся монстр. Горри умный! Давать лестницу. Лестницу...
– подзавис монстр на знакомом слове.
– Шартайка, - подсказал Юра на языке монстров.
– Шартайка!
– обрадовался огр и, собственно, опустил на дно ямы грубо сколоченную деревянную лестницу.
– Э-э...
– хотел он было обратиться к молодому человеку, но тот в мгновение ока выскочил из ямы и сноровисто направился к выходу из Котлована.
– Э-э...
– глубокомысленно и с требовательной интонацией запротестовал огр.
– Иди в учебный центр и задай вопросы учителю, сам же сказал, что мне работать надо, - на ходу выдал Юра.
– Э-э... хорошо...
– не стал спорить монстр.
«Учебным центром называлось большое бревенчатое сооружение на севере лагеря. В данном непрезентабельном здании пленные попаданцы самоотверженно обучали монстров своему родному языку. Зелёная фракция делала некоторым из захваченных попаданцев предложение от которого они не могли отказаться - три месяца поработать такими вот учителями, а после целыми и невредимыми отправиться в город. Альтернативой же была смерть... И пусть для таких как Юра она не означала забвение, процесс этот был чудовищно мучительным и снабжённым массой неприятных штрафов. Обещание монстры держали: отчего-то Зелёная фракция старалась излишне не злить попаданцев, или как говорили местные - заблудших. И для чего это делалось молодой человек догадывался, но помалкивал.
Игнорируя окрики гоблинов, вероятно тех, что подбили новичка наложить в его «апартаменты» и которые сейчас приводили в порядок пустующие ямы, Юра поднялся по пологому земляному спуску и подошёл к воротам, преграждающим выход из Котлована. Проблем это действие у него не вызвало, так как он давно выучил расстояние, направление и расположение закрытых толстыми решётками ям, да и говорить, что молодой человек был слеп абсолютно пожалуй неверно. Точнее слеп то он был, но магия и всё такое.
«Котлован» оправдывал своё название и действительно являлся здоровенной ямой метров сорока в диаметре и четырёх глубиной. Внизу, на ровном дне, имелось полтора десятка ям поменьше, где содержалась определённая часть пленённых Зелёной фракцией попаданцев. Место это Юре нравилось, ведь даже в самые сильные дожди ямы здесь не подтапливало, чем его первое узилище похвастаться не могло. Заодно находилось оно почти в центре гоблинского лагеря, что также несло определённые преимущества.
Кроме отвесных стен, Котлован до кучи обнесли двухметровым частоколом, единственные ворота в котором ответственно охраняли несколько не самых глупых гоблинов. А если гоблин умный, то он - скотина зелёная, обычно ещё и вредный сверх меры.
– Шатриме хитрум?
– насмешливо обратился к застывшему перед воротами попаданцу один из гоблинов. Сказанное примерно переводилось как «Стой, кто идёт».
Юра, приняв виноватый вид и перейдя на язык монстров, который за последние месяцы освоил довольно неплохо, потупившись произнёс: