Битва за Клин
Шрифт:
В 18.45 1-й батальон 11-го пехотного полка усилил немецкую группировку заняв Гришино (находится в полукилометре южнее Зеленцино). Как и соседи, он обнаружил перед собой обширные минные поля [231] .
День заканчивался, и дивизия получила от корпуса задачу на следующий. Она должна была наступить как можно большими силами на Глухино. При этом от нее также требовалось еще ночью передислоцировать разведывательный батальон в Дмитрово, и сменить там части 6-й танковой дивизии и вести разведку на Гологузово. Дополнительно в Дмитрово необходимо было перебросить из Грибаново 1-й батальон 11-го пехотного полка (без одной роты), который должен будет принять участие в атаке на Глухино. Для обороны плацдарма и охраны моста 7-я танковая дивизия согласно приказа корпуса должна была выделить 54-й мотоциклетный батальон [232] . Таким образом эта «родная» часть 14-й моторизованной дивизии
231
NARA. T-315. R. 648. L. 189.
232
NARA. T-315. R. 409. L. 0191.
Все маневры на восточном берегу реки части моторизованного соединения вынуждены были совершать пешком. Только к 19.00 первые 15 машин смогли с большими трудностями преодолеть мост, а также спуск к нему и подъем. По этому поводу штаб 14-й моторизованной дивизии меланхолично отметил: «Итак, момент атаки 11-го пп (мот) 18.11 на Глухино зависит от готовности военного моста» [233] .
Если бы не прорыв группы Мантейфеля южнее Московского моря, успех немецкого наступления к вечеру 17 ноября вряд ли можно признать значительным. Несмотря на почти повсеместно слабое сопротивление, противник смог только утвердиться на плацдармах на восточном берегу Ламы и практически объединил их в один. Не слишком мощный водный поток оказался существенным препятствием. Вовремя произведенное разрушение переправ и сильное минирование создали врагу серьезные трудности.
233
NARA. T-315. R. 648. L. 189.
Наступление противника южнее Московского моря.
18 ноября. На Клинском направлении
Контрманевр подвижных соединений
Реагировать на угрозу, возникшую из-за прорыва фронта 30-й армии, надо было быстро, и Генштаб принял вполне логичное решение: блокировать немецкий прорыв за счет ввода в бой на угрожаемом участке танковых частей и кавалерии. Только они, будучи более мобильными, могли совершить нужный маневр в короткое время. Да и выбора, в общем-то, не было. Относительно свободно можно было маневрировать только силами ударной группировки, которая вела наступательный бой и теснила врага. Этот бой было проще прервать и безболезненно оторваться от противника. Однако передислокация войск на новые позиции произошла не так стремительно, как хотелось.
В частности, проблемы, вставшие перед 24-й кавалерийской дивизией, описаны в показаниях ее командира: «Расстояние от ТЕЛЕШОВО до ВОЗДВИЖЕНСКОЙ по указанному маршруту равно 60 километрам, что составляет более нормального суточного перехода конницы. А со времени получения приказа (3.30) до рассвета оставалось 3 [часа] 30 минут. Кроме того части дивизии в это время были в соприкосновении с противником в 5-ти километрах от ТЕЛЕШОВА» [234] .
В распоряжении большой массы войск было ограниченное число дорог. Эта особенность местности с одной стороны сильно затрудняла действия противника, а с другой ограничивала маневренность своих частей.
234
ЦАМО РФ. Ф. 3557 (24 кд). Оп. 1. Д. 7. Л. 7.
Кроме того, с рассветом началась активная деятельность немецкой авиации, которая сильно затруднила марш наших войск, в частности, 24-й кавалерийской дивизии: «В 5.00 части вышли из боя и беспрерывным маршем следовали в район ВОЗДВИЖЕНСКОЕ. С рассветом авиация противника, начиная с рубежа СТЕБЛЕВО, беспрерывно бомбила колонны конницы, чем задержала продвижение частей и нанесла им большой урон в людском и конском составе и материальной части. Конница, сходя с дороги, продолжала продвижение вперед, артиллерия же и пулеметные тачанки продвигались медленно, отстали от частей» [235] .
235
ЦАМО РФ. Ф. 3557 (24 кд). Оп. 1. Д. 5. Л. 13об.
К исходу 18 ноября части дивизии вынуждены были остановиться для отдыха. 70-й кавалерийский полк, который двигался в основном по лесам, сосредоточился в районе Жестоки, остальные части – у Пупцева и Елгозино. Артиллерия и минометы растянулись на марше и отстали. Марш был продолжен в 1.00 уже 19 ноября. Только к 9.00 части дивизии начали занимать отведенные им участки обороны на рубеже от Воловниково до Воздвиженское: 18-й кавалерийский полк оборонял участок Воловниково, Гологузово, высота 135.5, 56-й – Игумново, Воздвиженское, Некрасино (искл.), а 70-й полк сосредоточился в лесах восточнее Гологузово. Штаб дивизии до 10.00 находился в районе Воздвиженское [236] . При этом занять оборону в районе Бортницы уже не успели.
236
ЦАМО РФ. Ф. 3557 (24 кд). Оп. 1. Д. 5. Л. 13об.
Не менее тяжело проходил марш 17-й кавалерийской дивизии. Она испытала все те же трудности, что и при выдвижении на исходные позиции перед контрударом. Ведь согласно докладу представителя Западного фронта в 17-й и 18-й кавалерийских дивизиях «конский состав кован без шипов и в силу этого небоеспособен» [237] . Поэтому только к исходу 18 ноября дивизия вышла в указанный район. В связи с большими потерями она смогла занять оборону только в отдельных опорных пунктах. 91-й кавалерийский полк, как наиболее полнокровный, образовал первый эшелон, заняв Воздвиженское, Бортницы, Высоково, Овсянниково. 128-й оборонялся в Китенево, а 13-й оставался в Изосимье для прикрытия дороги Покровское – Кузьминское [238] .
237
ЦАМО РФ. Ф. 208 (ЗапФ). Оп. 2511. Д. 82. Л. 62.
238
ЦАМО РФ. Ф. 208 (ЗапФ). Оп. 2511. Д. 35. Л. 16.
58-я танковая дивизия получила приказ о выходе из боя в 22.55. С 23.00 по 24.00 командиры частей и комиссары были вызваны в штаб и получили указания по порядку движения по маршруту Теряева Слобода, Клин, Решетниково. Уже в 2.00 голова колонны должна была пройти контрольный пункт – Теряеву Слободу – и в 8.00 прибыть в Решетниково. На месте боев была оставлена группа командиров для сбора подбитой материальной части, оружия и раненых.
По той же дороге, что и танковая дивизия, двигались части 126-й стрелковой и 24-й кавалерийской. Нетрудно понять, что марш совершался далеко не в идеальном порядке. Поэтому командир танкового батальона капитан Г. П. Артемьев воспринял все происходящее как отступление, и передал это свое ощущение в воспоминаниях: «Дорога отступления… Поток людей, лошадей, повозок, автомашин двигался на восток. Все спешили, задние напирали, зло ругались, давили передних. Над лентой дороги на бреющем полете проносились фашистские самолеты, слышался треск их скорострельных пулеметов. Вот движение на какое-то время застопорилось – упала лошадь, сраженная очередью. Вместе с повозкой ее столкнули в кювет. Там пылала уже раньше опрокинутая машина. Стоны раненых. Убитые на обочинах…» [239] .
239
Артемьев Г. П. Указ. соч. С. 22.
Авиация противника работала и в ходе контрудара. Однако ее действия не носили такого сокрушительного характера. Так, «в 16.00 16.11 бомбардировщик противника сбросил 8 бомб в район расположения полка (528-го артиллерийского – Прим. автора). Убитых, раненых и повреждения матчасти не было» [240] .
Действия немецких самолетов стали более эффективными, когда наши войска свернулись в колонны и, следовательно, стали более уязвимыми. Ситуация усугублялась тем, что перегруппировка осуществлялась в дневное время.
240
ЦАМО РФ. Ф. 528 пап. Оп. 395433. Д. 1. Л. 4.
Выход противника к мостам на Московском море и контрудар 107-й мсд.
Вследствие ограниченной пропускной способности трассы к 10.00 в Спас-Заулок смогли подтянуться 25 танков 58-й и ее артиллерийский дивизион. Только к концу дня 18 ноября подошли отставшие части [241] . В дополнение к танкам, которые были потеряны в боях, этот марш привел к дополнительному выходу бронетехники из строя. В этот же день 58-я танковая дивизия перешла в подчинение 30-й армии.
241
ЦАМО РФ. Ф. 208 (ЗапФ). Оп. 2511. Д. 230. Л. 8–9.