Битва за Кремль
Шрифт:
— Одобряю, — сказал Столбов. — Когда спал последний раз?
— В понедельник или вторник, — прошамкал Макс с набитым ртом.
— Доедай и дуй спать три часа. Ты нужен живой и здоровый, — приказал полпред.
— Михаил Викторович, а вы?
— Мы свое здоровье уже погубили, тебе еще есть что беречь. Сказано — дуй!
Макс грустно вздохнул, взял яблоко и удалился.
— Ответьте мне, мудрые люди, — сказала Татьяна, — на вопрос, давно меня замучивший. Откуда взялось это юное чудо-дарование?
— Из Зимовца, — ответил Батяня. — Дело было
— Так, — подтвердил Столбов. — Я сам приказал: найти и выяснить.
— Ну вот. Начали искать. Анонимщик-то сделал правильно, не со своего компа выходил, из инет-кафе. Для меня, понятно, не проблема, нашли. Пригласили, поговорили. Он так объяснил: «Мне эта подлянка не понравилась, но подписываться не хотел, чтобы вы не смогли денег дать за предательство». И отказался от денег. Мы проверили резюме этого совестливого чудика, поняли, как у него с профессионализмом. Ну и теперь вся наша информатика в его руках.
— И как разводка кроликов?
— Оба готовы. Отставник согласился сразу. С Профессором пришлось повозиться. Ну, я ему кое-что напомнил, тем более его сынка тогда взяли с коксом, а не с шоколадкой. Правда, пообещал, что сразу после голосования подарю подлинник протокола. Сам понимаешь, цейтнот.
— Мля, сколько раз говорить: обещай, что можешь сам. Ладно, постараюсь. Если не смогу, так ему и скажешь: пацан слово дал, пацан слово взял.
Бобров поругивался, но без энергии. Явно был доволен. Даже, как доказательство радостного настроя души, вытащил поднос с бутылкой виски, рюмочками и вазочкой с конфетками. Себе плеснул чуток, гостю побольше.
— Слыхал новый анекдот, про копченую ленинградскую корюшку? — сказал Сергеич.
— Ага. И про то, что «он сгорел». И про то, что все нормальные пацаны из Питера в Москву переехали, а что осталось — на прощание подожгли. Ты за своим-то друганом следишь? Который тебя недавно уделал на таблетках?
Сергеич мотнул головой — нет. Заместитель главы президентской Администрации пару раз щелкнул мышкой, ткнул пальцем в изображение на экране.
Там был Столбов. То, что он зверски устал, можно было понять, лишь присмотревшись к красным глазам.
— Ну что, дорогие мои хорошие. По самым последним данным, откликнулось восемь тысяч добровольцев. За это — спасибо. Люди еще нужны, сами понимаете, те, кто сейчас на Перешейке, третий день на ногах. Нужно их подменять. Не стесняйтесь, приходите и к милиции, и к метро — со вчерашнего дня информационный пункт на каждой станции. Сразу скажут, где востребована ваша профессия. Еще лучше заранее посмотреть на нашем сайте.
Приказ всем, кто руководит эвакуацией: людей спасаем без документов. Если обратился больной или травмированный, не важно, что у него: паспорт, миграционная карта или пустой карман. Даже если он в федеральном розыске, пусть его и арестуют подальше от огня. Все мы сейчас люди в общей беде.
Кое-кто себя ведет не по-людски. В Калининском районе нашлась пара мерзавцев. Отслеживали тех, кто эвакуируется, и сразу же лезли вскрывать квартиры. Их выследили и рас… пристрелили на месте, за неподчинение. Еще раз повторяю: милиция шутить не будет…
Бобров выключил звук.
— Опаньки! Это на всю Россию транслируется? Пятый канал ведь центральный.
— Два дня так и было. Потом мне доложили, я сразу приказал отрубить на фиг. Проблемный товарищ, согласен с тобой. Ничего, чуть успокоится, и его погасим. Сейчас есть дела поважней. Как там в Питере, кстати, действительно задница?
— Задница. Я не понял, почему ни Наш, ни презик все еще не выступили в эфире?
— Сам спросил, сам и ответил. Там действительно задница, но масштабы ее пока непонятны. Прикинь, вот прямо сейчас Вов Вова вылезает на экран и сообщает: в Питере экологическая катастрофа, но я взял руль, я все потушу, всех спасу, всех утешу. А завтра выяснится, что жмуриков тысяч пятьдесят. Или сто. Просто уютно лежали в морге, ждали, пока найдется ответственный. И что делать? Прям как в анекдоте, так и сказать по Первому каналу: «Они задохнулись»? Спасибо, не надо второго «Курска», особенно сейчас. Кстати, потому и Дмитрич не вылезает. Когда начнется разбор пометов, никого не интересует, сколько могло помереть. Важно, сколько померло. Потому сейчас и наши эксперты там орудуют, и, верно, Дмитрича. Как доложат реальную обстановку, тогда я и решу, стоит ли Нашему брать ответственность.
— А этот Столбов не перехватит?
— Что? Руль? Ох, я умоляю… Это же все дешевый пиар для престарелых тимуровцев. Сам, что ли, такие вещи не делал? «Дружины мало, мужиков поднимаем… Вставайте, люди русские…». Я не думаю, что в Реале он набрал хоть двести восторженных быдлосов, дышать дымочком. Набил автобусы таджиками, тысча рублей голова, выбросил под камеры с лопатами. Ну, еще тысячу бабок отправил с вокзала. Хотя разобраться, откуда у него бабло на все это, надо бы. Сейчас же скажем спасибо — для нас это операция прикрытия. Ну, а теперь насчет основной политической операции…
Огневой вал, так и не дойдя до Питера, привел к некоторым неожиданным последствиям в городе. К примеру, в эти дни он не то что опалил, а выжег репертуар FM-станций. Неважно, в каком формате они вещали: попса, рок, шансон или винегрет (то духовность, то минет), одна за другой они сменили и репертуар, и метод работы. Попсовых «ля-ля» почти не осталось ни у кого. Зато появились песни о любви и о войне, а главное, едва ли не половину времени в студии появлялся кто-нибудь с гитарой и начинал петь в микрофон.