Битва за небеса
Шрифт:
А прорвался Пауэрс так далеко потому, что противовоздушная оборона страны тогда на юге была слаба. Шел болезненный процесс ее строительства. Ракеты лишь разворачивались. Только-только поступили на вооружение мощные высотные перехватчики Су-9, и пилоты учились летать на них, стрелять в стратосфере. Машины едва поступили с заводов, ракеты «воздух-воздух» еще лежали на складах. Командные пункты еще не освоили сложной науки наведения самолетов-истребителей на цель в стратосфере: там не позволены резкие развороты, чреватые потерей высоты. В общем, получилось нечто сродни 1941 году.
Получилось так, что Пауэрс долетел до Урала, счастливо минуя зоны огня зенитных ракет. Пока не дошел до Свердловска-Екатеринбурга, крупного узла противовоздушной обороны.
Когда капитан уже шел наперерез Пауэрсу и до «локхида» оставалось всего верст двенадцать, радар Су-9 ослеп – экран покрылся «молоком» помех. Казалось, самолет врага включил станцию радиоподавления. И летчика продолжали наводить с наземного командного пункта.
Ментюкову приказали идти на таран. На верную гибель. Ведь разгерметизация кабины после удара была бы смертельной: на высоте двадцати верст у пилота без скафандра закипела бы кровь, лопнули барабанные перепонки и глазные яблоки, а внутреннее давление тела разорвало бы его плоть. Но Ментюков не отвернул. Только неумение наземного пункта наводить на цель новейшие тогда перехватчики спасло капитана: Су-9 потерял высоту. И тут ему приказали уходить из зоны: началась стрельба ракетами. Горючее у Су-9 иссякало, и в воздух срочно подняли Айвазяна и Сафронова. Да, читатель, практически тогда над Свердловском случился первый бой ракетной и реактивной ПВО с реальным воздушным противником. Бой, который вела новая русская боевая система, у которой разные части еще не приработались друг к другу.
Аппаратура предупреждения об облучении самолета радарами пищала беспрерывно. Радиолокатор показывал: на него нацелился скоростной перехватчик. Пауэрс помнил: русские истребители сначала набирают скорость и выскакивают в стратосферу на «динамической горке», летя в ней, как неуправляемые артиллерийские снаряды. И уйти от них можно резким изменением курса, галсируя. Тяжелые русские машины маневрировать на такой высоте не могут. «Локхид» же умел сбрасывать скорость до 150 километров в час и крутить спирали благодаря длиннющим крыльям и отличному двигателю, работающему чуть ли не в безвоздушном пространстве. Вот и сейчас пилот, включив бортстанцию помех, чтобы сбить прицел ракет русского перехватчика, положил свою машину на другой галс. Он решил не лететь над городом, небо над которым явно простреливалось системой ПВО, начав огибать его по длинной дуге.
Пауэрс не заметил первых выпущенных по нему ракет типа С-75. Уходя от Су-9 Ментюкова, он круто повернул на 90 градусов к юго-востоку, чтобы обогнуть большой город. Это и спасло его от первых выпущенных по U-2 ракет: самолет просто выскользнул за радиус их досягаемости, и они разорвались в небе. Американец не мог слышать грохота: слишком разрежен воздух в стратосфере. Но вот его «локхид» вновь вошел в зону поражения. И фронтовик, майор Михаил Воронов скомандовал своим ракетчикам: «Цель уничтожить!» Было 8 часов 53 минуты по Москве. В цель угодила ракета В-750, выпущенная комплексом С-75. Это оружие, один удар которого в 1991 сразит тяжелый тридцатитонный «торнадо» с двумя мощными двигателями,
Сам Пауэрс уже на суде рассказывал:
– В районе Свердловска, примерно на высоте шестидесяти восьми тысяч футов, я произвел поворот самолета и летел приблизительно около одной минуты по прямому курсу. Потом я услышал или, может быть. почувствовал какой-то глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет клюнул носом, и, как кажется, у него отломились крылья и хвостовое оперение. Мне казалось, что этот взрыв произошел где-то сзади. Точно я не знаю, в каком положении падал самолет, я видел во время падения только небо…
Я не мог воспользоваться катапультирующим устройством из-за сил, возникших в падающем самолете. Тогда я открыл фонарь и освободил пристяжные ремни. Парашют открылся автоматически, сразу после того, как я покинул самолет. Тогда я был приблизительно на высоте четырнадцати тысяч футов. Я не успел включить кнопки и рычаги для уничтожения самолета. Для этого не было времени…
Пауэрсу повезло, что осколки не прошили кабину – при разрыве ракеты С-75 они разлетаются на триста метров. Изломанный самолет сорвался в штопорящее падение, задрав нос, и пилота бросало по кабине. Если бы он задел при этом кнопку ликвидатора, то в тот же момент взорвались бы три шашки мощного циклонита под его сиденьем – так задумали начальники из ЦРУ, обманув пилота. Ему удалось выбраться из кабины еще до того, как в исковерканную машину ударила ракета из третьего залпа.
На земле не сразу поняли, что противник уничтожен. Облако от разлетающихся обломков на экране радара они приняли за выброшенные Пауэрсом искусственные помехи – отражатели из фольги. Поэтому стрельба ракетами продолжилась, и никто не отозвал прочь наши два МиГ-19. Ракета поразила истребитель Сафронова, и пилот погиб. Айвазяну удалось уйти, бросив машину в спасительное пикирование.
Пауэрс не застрелился, не воспользовался ядовитой иглой. Его обезоружили обычные русаки – шофер Чужакин с приятелями. Они же на машине свезли пилота куда следует.
Несмотря на трагическую гибель Сафронова, то была наша победа. Огромная победа, предотвратившая большую войну. Она открывает героическое тридцатилетие, в которое враг не раз познает всю могучую силу русской противовоздушной обороны. И одержали мы эту победу, по большому счету, благодаря воле Сталина. Впрочем, давайте-ка обо всем по порядку.
В веке двадцатом русским пришлось драться долго и насмерть. В небе – тоже. В Китае в 1938. В Испании 1936-1938 годов. На Халхин-Голе в тридцать девятом. С немцами в страшных 1941-1945 годах.
Было еще много смертельных схваток, и все-таки наш главный враг тогда только набирал воздушную силу. И этот враг – Североатлантический мир во главе со США. Спасенный нами от немцев, он имел то, чего не было у Гитлера, авианосцы и высотные «летающие крепости». И мы еще в ту войну увидели его сатанинское могущество. Его ковровые бомбардировки, стиравшие с лица земли огромные города.
Как ни было страшно гитлеровское нашествие, оно было в основном сухопутным. Главным оружием немцев были танк и ближний пикирующий бомбардировщик. Но у них не было флота дальних, стратегических бомбовозов. Зато англо-американский, Североатлантический мир создал новое орудие войны, войны «дистанционной», бесконтактной – эскадры огромных воздушных кораблей, идущих на цель за тысячи километров, сражающихся в плотных «комбат бокс» – боевых «коробках», где один бомбардировщик прикрывает другой. Против «летающих крепостей» оказались малоэффективными даже пушечные истребители. Немцам пришлось создавать ракеты «воздух-воздух» и зенитные ракеты. Только они не успели – русские войска слишком быстро двигались к Берлину. Налеты стратегических авиаэскадр Запада на немцев в общей сложности убили мирных жителей больше раза в три, нежели погибло в Хиросиме и Нагасаки. Да и в Японии тяжелая авиация янки оставила жуткую память.