Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда
Шрифт:
Заключительные слова Горчакова в его знаменитой депеше навсегда вошли в мировую историю: «Россию упрекают в том, что она изолируется и молчит перед лицом таких фактов, которые не гармонируют ни с правом, ни со справедливостью. Говорят, что Россия сердится. Россия не сердится, Россия сосредотачивается. Так будет всякий раз, когда голос России сможет оказаться полезным правому делу…»
Итак, Россия действительно начала сосредотачиваться… Причем направлением этого сосредоточения должна была стать именно Азия.
Не теряя времени даром, Горчаков вверил управление Азиатским департаментом полковнику Ковалевскому. Выбор Горчакова был исключительно удачным. Лучшего руководителя Азиатского департамента трудно было и представить. Так как в последующих событиях Большой Игры Егор Петрович Ковалевский станет одной из ключевых фигур, познакомимся с ним поближе. Нового главу Азиатского департамента отличало, прежде всего, прекрасное образование. Сорокавосьмилетний дипломат имел как философское, так и инженерно-геологическое образование. Службу начинал в Горном департаменте. Несколько лет работал на Алтайских и Уральских заводах. Затем открыл четыре золотых прииска в Сибири. В 1839 году Ковалевский участвовал в неудачном зимнем Хивинском походе графа Перовского. При этом, будучи отрезан от главного отряда, он с горстью храбрецов засел в каком-то старом укреплении и выдержал долговременную осаду хивинцев. В 1847 году Ковалевский был приглашен Мухаммедом Али-пашой в Египет, где снова искал золотые жилы. На этот раз, помимо поиска золота, он активно занимался глубинной разведкой, собирая сведения не только по Египту, но и по Судану, Абиссинии и Аравии. Именно Ковалевский впервые указал точное географическое положение истоков Белого Нила. Итогом поездки стал подробный отчет «Путешествие во внутреннюю Африку». Тогда же Ковалевский впервые заинтересовался и Индией. Обнаружив на притоке Нила реке Тумат залежи золота, Ковалевский высказался за назначение в Массуа русского генерального консула «для развития торговых отношений с Индией и портами Красного моря именно через Суэц, не морским путем через мыс Доброй Надежды». В 1949 году талантливый геолог и разведчик был послан на другой край земли в Китай. Сопровождая духовную миссию в Пекин, он сумел настоять на пропуске наших караванов по удобному «купеческому тракту» вместо почти непроходимых аргалинских песков, что принесло большую выгоду нашей торговли и позволило лучше изучить Монголию. Но еще важным стал заключенный при посредстве Ковалевского Кульджинский договор 1851 года, способствовавший развитию торговли России с западным Китаем и ставший основой для расширения нашего влияния в Заилийском крае. В данном случае Ковалевский проявил себя уже как талантливый дипломат. В начале Крымской войны Ковалевский, по просьбе черногорского владыки Петра, был отправлен с миссией в Черногорию. Там он искал золото и принимал участие и в пограничных схватках с австрийцами. Вернувшись домой, геолог ожидал за это своеволие наказания от Николая I, но тот лишь сказал:
– Капитан Ковалевский поступил как истинный русский!
По возвращении в Россию Ковалевский участвовал как историограф в обороне Севастополя. Вернувшись в Петербург, он был единодушно избран помощником председателя Российского географического общества. Тогда же был избран член-корреспондентом, а затем и почетным членом Петербургской академии наук. При этом Ковалевский был весьма известен и в литературных кругах как поэт, автор ряда романов и многочисленных книг о своих путешествиях.
«В трудное время стал Ковалевский директором Азиатского департамента, – писал один из его биографов, – несчастная Крымская кампания и Парижский мир сильно подорвали влияние и вес, какими пользовалась дотоле Россия на Востоке… Ковалевскому принадлежит несомненная заслуга, что в это тяжелое время он сумел поддержать престиж русского имени среди восточных и западных племен и тем значительно ослабил моральное значение Парижского мира в международных отношениях».
Одновременно с укреплением Азиатского департамента был усилен и наш научный штаб Большой Игры – Российское географическое общество (РГО), которое возглавил великий князь Константин Николаевич. Это сразу придало обществу большой политический вес, а также резко увеличило его бюджет и возможности. Одновременно, по инициативе секретаря Географического общества Александра Головнина начал действовать и Кавказский отдел РГО, что позволило усилить нашу разведывательную работу в Закавказье.
Укрепив Министерство иностранных дел, император Александр II решил заменить и руководство Военного министерства, обратив внимание на исключительно толкового начальника штаба Кавказской армии генерала Дмитрия Милютина, которого начал стремительно продвигать к вершинам военной власти.
В первых числах мая 1856 года тогдашний военный министр генерал Сухозанет приехал в Министерство иностранных дел, где встретился с только что назначенным на должность министра Горчаковым. Сухозанета волновал вопрос о возможных политических последствиях продвижения в Средней Азии.
– Любое движение в сторону Индии вызовет раздражение в Лондоне! – ожидаемо заявил ему Горчаков.
– А что скажут англичане, если мы прямо объявим, что идем именно в Индию? – ехидно поинтересовался Сухозанет.
Горчаков мгновенно изменился лицом.
– Что вы, что вы! – замахал он своими тонкими руками. – Одно наше заявление об этом приведет к столкновению с Англией! Одна мысль об этом обрушит всю нашу политику! Сегодняшее наше положение с финансами, последствиями проигрыша в войне и состоянием дел в Европе не допускают возможности даже думать об этой авантюре!
– Ну, финансы у нас всегда оставляли желать лучшего, о старой войне тоже пора забыть и готовиться к новым, а в Европе нас никогда не любили. К тому же я просто говорю о вариантах! – нахмурился Сухозанет.
– Такого варианта для нас просто не существует! – махнул рукой Горчаков. – Вы должны навсегда уяснить, что господство в Индии имеет для Англии исключительно важное значение! Любая наша попытка ниспровергнуть его вызовет самую бурную реакцию английского правительства. Оно немедленно сколотит новый антирусский союз. И тогда надо будет думать уже не о завоевании абсолютно не нужной нам Индии, а о спасении самой России!
– Честно говоря, я вас не понимаю, – передернул плечами Сухозанет, – Индия – великолепный раздражитель, на который мы можем постоянно нажимать в своих интересах.
В свое министерство Сухозанет вернулся в самом мрачном настроении. Генералу для особых поручений Милютину, спросившему его об итогах встречи с новым министром иностранных дел, он ответил раздраженно:
– Если раньше на Мойке сидел русофоб, то нынче англоман! Одно другого не лучше.
Под русофобом министр имел в виду недавнего канцлера Нессельроде, под англоманом – Горчакова.
Увы, Александр Михайлович Горчаков при всей своей политической смелости был по характеру человеком очень осторожным. Крымская война оставила в его душе неизгладимый след и теперь до конца своих дней он будет бояться происков Англии, стремясь любыми способами избегать конфронтации с Туманным Альбионом. Иногда это будет приносить пользу делу, но в большинстве случаев, наоборот…
В июле 1856 года к идее наступательной политики на азиатском направлении решительно присоединился и наместник Кавказа князь Барятинский, который направил в Петербург секретное письмо. Поводом к письму стал наглый захват английскими войсками важнейшего персидского порта Бушира. Наместник Кавказа не без оснований опасался, что, опираясь на этот пункт, Англия подчинит в дальнейшем персидские прикаспийские провинции. Барятинский сетовал:
– Подняв флаг на Каспийском море, Англия поставит нас в крайне критическое положение и в Дагестане, и в Закавказье, и в степях Закаспийских!
В письме он писал о необходимости срочно усилить военную флотилию на Каспийском море, укрепить Бакинский и Петровский порты и содействовать развитию на Каспии торгового мореплавания, о том, что следует занять какой-либо пункт на восточном берегу Каспия, чтобы открыть путь к Аральскому морю и создать в будущем судоходство по реке Сырдарье.
Кроме этого, наместник представил Александру II проект постройки железной дороги от берегов Каспия по плато Устюрт до Аральского моря. Замысел был дерзок. Ведь всего за пять лет до того было завершено строительство первой в России железной дороги между Москвой и Петербургом! Создание железной дороги между Каспием и Аралом, по мнению Барятинского, могло не только заменить караванные пути, но и решительно повернуть Большую Игру в нашу пользу!