Битва за Землю

Сухов Александр Евгеньевич

— Проняло, Гром, нах такое счастье, — Тимоха со страхом в глазах посмотрел на валявшееся в нескольких метрах тело с неестественно вывернутой головой, затем перевел взгляд на замершую в нерешительности толпу сотрудников базы. — А с этими что? В расход всех разом?

— Ну ты, садюга, Тимофей! Разом всех в расход! А что я подарю своему лепшему корешу Хаббату Рошни? Мне его поднимать в чинах до министра обороны империи Аратан, а может быть, и выше.

Откровенно говоря, до сего момента я не собирался оставлять в живых никого из работорговцев. Однако стоило им поменять статус на «военнопленные», весь мой агрессивный запал будто рукой сняло. Ну не убивать

же две с лишним сотни разумных. Я не хладнокровный садист. А меру пресечения для них пускай придумают специалисты из империи Аратан, где работорговля наказывается самым суровым образом. Так что в недалеком будущем всех их ждут весьма неприятные изменения в жизни.

Тут мой взгляд вновь задержался на фигурке Юниль Мэнилайя. Блин, действительно симпотная. По моей команде к ней подплыла реанимационная капсула. Гибкие манипуляторы бережно приняли недвижимое тело, ловко освободили от скафандра и поместили внутрь. И фигурка ничего так.

— Гром, ты чего творишь?! — товарищ посмотрел на меня, как на сумасшедшего, — нахера тебе эта стерва?! Сам только что втирал, какая она, сука, опасная!

— Точно не могу сказать для чего, Тимофей, но есть такое ощущение, что она нам понадобится. К тому же, она будет все время под моим контролем. Если, конечно выживет.

— Я тебя понимаю, — бывший прапор мечтательно зажмурил глаза, — но все-таки не могу взять в голову, почему именно она. Скоро на Земле будем. Там этого добра видимо-невидимо. На любой вкус. А если пластику в медкапсуле сделать, так сама Мэрилин Монро обзавидуется. — У моего приятеля был приличный такой бзик насчет женских прелестей этой американской актрисы — он считал её самой красивой женщиной всех времён и народов, поэтому во время посещения борделей предпочитал стройных курчавых блондинок с огромным бюстом и родинкой на левой щеке.

— Ха! Брат, мой идеал Орнелла Мути.

— Это та, что на Кабаеву похожа, или наоборот — Кабаева на нее?

— А ты неплохо ориентируешься в земных красавицах.

— А то! Вот только с Кабаевой не советую… — загадочно пробормотал приятель и сделал огромные глаза, будто от страха.

— Ладно, пошутили, и будет. А насчет Юниль Мэнилайя, дело вовсе не в сиськах и письках и вообще не в исключительной её красоте. Она сильный псион, дочь какого-то аграфского герцога. Более того, на нее положила глаз некая весьма могущественная организация. Они имеют неплохие доходы от торговли рабами с нашей планеты. И чуйка мне подсказывает, что после освобождения Земли эти парни нами заинтересуются. Теперь представляешь, какой козырь окажется у нас в руках, если удастся откачать эту девицу? Эх, жаль сразу не сообразил, вдруг помрет.

— Все задним умом думаем, командир. А насчет помереть, не боись, аграфы хоть с виду субтильные, но живучие, падла, куда тем кошкам. Была у меня в бытность наёмником возможность познакомиться с остроухими. Пиратскую базу захватывали совместно с имперцами Таори. Регуляры — ну гвардейцы Его Величества Государя Императора ихнего, мля. Зазнайки, каких поискать. Но как бойцы, скажу тебе — чисто звери. Так вот я к чему всё это. Одного остроухого располовинило по пояс: голова с туловищем, значит, в одной стороне, а ноги с яйцами — в другой. Выжил, падла! Через сутки ходил, как сыч на нас — наемников зырил. Знать, падла, высокородная!

После удачно проведенной операции мы с другом сидели в кают-компании его рейдера и пили пиво с вяленой «корюшкой». На самом деле к земному виду корюшек эта выловленная на Надежде рыбешка не имела никакого отношения, кроме запаха свежего огурца, после того, как трал поднимается на борт автономного роботизированного траулера и улов оказывался на палубе судна.

— Ну и что дальше, Гром? — первым нарушил молчание бывший прапор Советского Союза.

— Все как планировалось. Ты летишь к парням на Сатурн, там дожидаетесь меня. Я занимаюсь нашей легализацией, аграфка выжила пока находится в искусственной коме и остается при мне. Как только тема с российским руководством будет решена, каждый из нас получит возможность посетить родных и близких. А если что, предложить им переселиться на Надежду.

— Не, Гром, ты не совсем понял мой вопрос. Я не насчет нашей легализации. Я вообще. Что будем делать с Землей? Я тут познакомился с кое-какими материалами в Инете, даже успел разосраться в пух и прах с толерантными пиндосами, да и нашими либерастами. Амеры — суки самодовольные — Америка форева! — мля — наши бомбы самые крутые, наши бойцы самые подготовленные… Я им грю, Гром, выставляйте против русского прапора Тимохи… то есть — меня самого могучего морпеха. А эти диванные, сука, полководцы мне, мол будет морпех руки пачкать обо всяких прапоров. Что удивительно, многие наши трындят, что американская демократия — самая лучшая, мол если бы её завести в России, да еще гомосятины развести, шоб цвела буйным цветом, Царство Небесное наступило бы уж точно. Представляешь, всё упирается в пидарасов, мод дайте нам волю и будет вам щастье, а их итак немерено, только телек включи и вот они во всем своем разнообразии поганом и на всех каналах…

— Кончай, Тимофей, хернёй страдать, — отмахнулся я, — пидарасов, готовых родину продать за «Монтану», «Адидас» и «Кэмел» всегда хватало. Я тут прошерстил открытые и закрытые источники. И скажу тебе, дела на Земле весьма и весьма не очень, особенно в России. Санкции, всякие иные ограничения, прямое хамство в отношении наших граждан… будущих граждан. Давят на экономическом и политическом фронтах. Мне всё это не нравится.

— Так давай долбанем из космоса по особо рьяным. Ну пару авианосцев на дно пустим. Несколько натовских баз накроем. И ультиматум предъявим, мол ручонки прочь от России.

— Ага, нет Америки — нет проблемы, нет Европы — нет проблемы. Давай заодно Китай туда же. Японию — на Курилы претендует. А потом всех прочих несогласных. Станет не Земля, а глобус Россия.

— Гром, ты все утрируешь. Никто не говорит об уничтожении той же Пиндосии. А вот напугать до усрачки не помешало бы.

— Кончай, Тимоха, свой милитаризм тут разводить. То, что мы освободили Землю от инопланетных работорговцев — половина дела. Настоящая битва за Землю только начинается. Народы должны понять, что жить в мире намного лучше, чем гибнуть в горниле братоубийственной войны.

— Американцев все равно не люблю, — насупился Тимофей и надолго прилип к бокалу с янтарным напитком.

— Ты, не дуйся брат, — я с усмешкой посмотрел на напыжившегося товарища, — тебе, как человеку военному известно, что начать войну проще пареной репы, закончить — очень сложно и тяжело. Вспомни Афганистан. Мы там сколько проторчали? Десять лет? А ведь наши стратеги ничего подобного не планировали. По всем расчётам должен был состояться победоносный блицкриг, а после него бурное строительство социализма в феодальном государстве. Обломились. Умылись кровью. Удивительно, что американцы кинулись наступать на те же самые грабли. Теперь сидят в своих крепостях, не знают, как получше из афганской жопы выкарабкаться.