Битвы героев
Шрифт:
«Скаты» прилетают довольно быстро… или не очень. В любом случае, для Сони это время кажется бесконечным. Она что-то шепчет Джеймсу и не слышит своих слов. Наверное, это нечто бессмысленное, но призванное поддержать: «держись», «только не умирай», «всё будет хорошо», «ты будешь в порядке». А дождь монотонно продолжает стучать по спине, и капли, словно слезы, стекают по её лицу.
Посадочная площадка. Комплекс «Буревестник». 15:03
Едва «скаты» приземляются, бригада врачей присоединяется к медикам и принимается за дело. Их голоса заглушают даже затихающие винты:
— Большая кровопотеря.
— Проникающее сквозное ранение.
— Давно он без сознания?
Соня выбирается из «ската» вслед за Бондом, которого уже увозят внутрь комплекса. Ветер бьёт в лицо, в ушах гудит, а ватные ноги едва доносят уставшее тело до лифта. Двери закрываются, и Соня прислоняется щекой к холодному металлу стены, окончательно погружаясь в мрачные размышления. Секунды тянутся словно часы. Звуковой сигнал, извещающий о прибытии на нужный этаж, выдёргивает Соню из водоворота мыслей. Она выпрыгивает из лифта и быстрым шагом, почти бегом, направляется к решению проблемы. По крайней мере, это единственное, что можно сейчас сделать.
Соня останавливается у двери одной из жилых комнат. Вдох, выдох. Это нужно сделать и нужно было сделать давно, до того как всё это случилось. Соня, что есть силы, стучит в дверь. Грохот от ударов раскатывается по коридору. БАХ! БАХ! БАХ! Соня перестаёт пинать и бить дверь только для того, чтобы позвать обитательницу комнаты.
— Эльза! — кричит что есть мочи Соня. — Эльза, мать твою! Ответь мне!
— Уходи! — наконец доносится из-за двери приятный голосок, тем не менее, пронизанный болью и силой.
Соня открывает в двери небольшое окошко для передачи еды и говорит в него:
— Нас сегодня чуть не убили! Ты должна была быть с нами!
— Я опасна для вас. Моё место здесь, в одиночестве, где я не могу кому-нибудь навредить.
— Сейчас двое из нас умирают! А один сдох там! Если бы ты, маленькая сучка, была с нами…
— Я пытаюсь защитить вас!
— Так защити! Используй свои способности против наших врагов!
— Хватит!
— Ты можешь…
— Я сказала, хватит!
Соня отскакивает от окошка, из которого вылетает сгусток голубоватой энергии, слегка поддёрнутого бело-серебристыми искорками. Стена напротив двери покрывается льдом, расползающимся во все стороны. Ошарашенная Соня смотрит на дверь, из которой пахнуло холодом, пробирающим до костей.
— Ты бесчувственная промёрзшая насквозь стерва, — произносит Соня, уходя прочь от комнаты, внутри которой стены покрыта инеем. Температура тут ниже нуля, впрочем, она и устройством отдалённо напоминает морозильную камеру. Но не для создания холода, а для его сдерживания.
Хрупкая и тонкая, как тростинка, девушка, одетая в синюю блузу и длинную чёрную юбку, отступает спиной назад. Её голова едва заметно, но всё же непропорционально большая. Но первое, что бросается в глаза, это лицо: красивое, но мультяшное, глаза слишком крупные, пронзительно голубые, словно две льдинки. Волосы почти белого цвета переплетены в недлинную французскую косу, уложенную в спиралевидный пучок на затылке. Эльза продолжает пятиться и натыкается на стол. Ладонь невольно опирается о преграду, и от неё расползается изморозь, мгновенно оборачивающаяся коркой льда. Эльза тут же отшатывается и быстро надевает на обнажённую руку бирюзовую перчатку. В её голове словно буйствует снежная буря, кружащая вместо снега мысли:
«Я… я не виновата. Я не могу помочь им, только навредить. Почему они не понимают этого? Они же видели ту живую картину… как они назвали её? Теле… телевизор. Странный мир, который мне не узнать... Я должна вернуться в Эренделл, в своё королевство, к сестре. Только там я смогу научиться управлять своими силами, пройти через то, что уже видела в той живой картине. Это будет тяжело, но я знаю, чем всё закончится, и от этого становится легче. В конце концов, всё будет хорошо, и нас с Анной ждёт счастливый конец истории. Сестра, я обязательно вернусь!».
На лице Эльзы появляется лёгкая улыбка, но она не в силах убить печаль в глазах.
8 июля 19:21
Столовая
Логан, поковырявшись вилкой в почти нетронутом ужине, оставляет бессмысленное занятие. Кулак упирается в подбородок, и Росомаха вновь погружается в пучину мрачных мыслей, впрочем, он оттуда и не возвращался уже более суток.
«Я бросил Виктора умирать. Своего брата. Можно сказать, убил его собственными руками… Но разве не спас этим Пита? Секунд десять могло хватить на то, чтобы освободить Виктора и спасти их обоих… Нет, — хищник уже шёл за нами. Если бы я не оставил брата, Келтик достал бы нас всех. И времени не было: здание взлетело на воздух буквально через несколько секунд после того, как мы вышли наружу. Даже учитывая уцелевшую столовую, нам бы не хватило времени. Не хватило. Не должно было хватить!
Нужно было сделать выбор, и я его сделал. И не буду жалеть об этом. Даже если снова вернуться в тот момент, вновь выберу Пита. Виктор был чудовищем, и ничто не изменило бы его. Он лишний в отряде. Он угроза!... Но ведь рвёт душу не это… а то, что я хотел, чтобы брат умер. Это ведь правда? Я бы бросил брата, в любом случае?
Не хочу знать ответа.
Не хочу».
— Соня, — раздаётся совсем рядом голос Кузнецова.
Логан обращает взор на руководителя отряда, подошедшего к столику «опричников». Соня, сидящая напротив Росомахи, оборачивается, а Сват, поморщившись, дотрагивается до забинтованной головы. Логан и забыл о том, что рядом с ним находятся товарищи.
— Соня, у тебя остался нож науду? — спрашивает Кузнецов.
— А, да, — кивает она.
— Сдай его в лабораторию, — довольно мягко, но всё же приказывает Кузнецов. — Мы хотим изучить металл и…
Логан уже ничего не слышит: сквозь столовую идёт за своим ужином Виктор. Что за… Галлюцинация? Нет, все остальные тоже замечают ожившего мертвеца.
— Тёска жив? — удивлённо спрашивает Сват.
— Да, — кивает Кузнецов. — Его достали из-под обломков несколько часов назад.