Бизнес
Шрифт:
– Знаете, не уверена.
– Как это «не уверена»? Будете там как штык – это приказ.
– Извините, мистер Дессу. Не смогу. Я лечу в Тулан.
– Придется отменить.
– Это невозможно, сэр. Я уже обещала принцу, – соврала я. – Он меня ждет. Будьте добры, прикажите мне, скажем, не появляться в Швейцарии. Чтобы мне не пришлось нарушать приказ. В Тулане предстоят переговоры по очень деликатному вопросу.
– Господи прости! Вот приспичило ей. Ну черт с ним, Тэлман. Летите себе в Тулан.
– Спасибо, Джеб.
– Ладно, мне пора; надо посмотреть, как там этот идиот, мой племянничек.
– А что с
– Не слыхали? Пулю получил.
– О боже! Когда? Где?
– Вчера, в Нью-Йорке; в грудь.
– Как он себя чувствует?
– Хреново он себя чувствует! Ладно хоть не помер. Может, еще и выкарабкается, только меня эти эскулапы по миру пустят.
– А почему в него стреляли?
– Это все афиша, будь она неладна.
– Афиша?
– Ага. Я ведь ее своими глазами видел. Как я сам до этого не допер, ума не приложу.
– До чего? Я не понимаю.
– Что ж тут непонятного? Этот болван всегда мечтал увидеть на афише свое имя, а под ним – название пьесы.
– Ну?
– Вот на афише и написали: Дуайт Литтон, «Лучшая мишень».
– Бывает же такое, – сказала я.
– А какой-то шизанутый мерзавец понял буквально.
Эпилог
Не знаю. Что для всех нас одинаково важно? Мы все – один биологический вид, тот же самый набор клеток, нам всем свойственно чувство голода, жажды, опасности. А вот дальше все становится сложнее. В этом ряду секс тоже, конечно, сильный стимул, он идет следом за жизненно важными потребностями. Можно предположить, что нам всем, в той или иной форме, необходима любовь, но кто-то обходится и без нее. Каждый из нас – индивидуум, но мы действуем сообща. У каждого есть родные, друзья, союзники или хотя бы сообщники. У каждого своя правда, и – сколько ни ищи – нет под солнцем такого зла, которое кто-нибудь не выдавал бы за добро, нет такой глупости, у которой не нашлось бы приверженцев, нет и не было кровавого тирана, вокруг которого не толпились бы ярые фанатики, готовые защищать его до последней капли крови, желательно не своей.
Так вот. Почему я это делаю? Потому что, как мне кажется, поступаю правильно. Почему я в этом уверена? Да я не уверена. Но, по крайней мере, мне не приходится себя обманывать, чтобы оправдать свои поступки. Мне не нужно убеждать себя: «Это недочеловеки», или: «Они еще скажут мне спасибо», или: «Либо мы, либо они», или: «Свои всегда правы», или: «История меня оправдает». Это чистой воды ханжество.
Я делаю то, что делаю, потому что верю: в конце концов из этого выйдет что-нибудь хорошее; по крайней мере, в ближайшее время из-за этого не случится ничего плохого, и если я не права, у меня есть возможность передумать. Но вряд ли я передумаю. В любом случае, никто не погибнет. Никто не пострадает. Может быть, я пожалею о своем решении; столь же вероятно, что о нем пожалеют другие, но даже тогда я постараюсь разделить с ними все тяготы, большие или – очень надеюсь – малые.
Такие речи отдают альтруизмом. На самом деле, альтруизма здесь нет. И все равно внутренний голос негодующе протестует. Внутренний голос возмущается: «Что ты надумала? Какой бред!» Потому что в каком-то смысле это всего-навсего очередной пример пресловутого самопожертвования, от которого женщине, как ни печально, никуда не уйти. Поколение за поколением мы заботились о других, о детях и мужьях,
В самом деле, чего нам не хватает? Свободы, наверное. Вот и мне нужна свобода поступать по совести, так, как считаю правильным, а не свобода быть эгоисткой, или всегда поступать по-мужски, или всегда поступать наоборот.
– Сувиндер?
– Катрин? Где вы?
– В аэропорту Дели.
– Дели? Вы сказали – Дели? В Индии?
– Совершенно верно. Пытаюсь попасть на рейс в... Кстати, куда мне лучше лететь? Чтобы потом сделать пересадку на «Эйр Тулан».
– Вы так быстро возвращаетесь? Я... Я поражен. Господи. Это замечательно! Вы действительно возвращаетесь?
– Конечно. Итак, относительно этого рейса...
– Ах да. Летите или в Патну, или в Катманду. Сообщите, на какой именно рейс возьмете билет. Я пришлю за вами самолет. О, Катрин, это такая желанная весть! Вы к нам надолго?
– Пока не знаю. В зависимости от обстоятельств.
– Ваш путь лежит сюда? В Тун? Буду счастлив, если вы остановитесь во дворце.
– Очень мило с вашей стороны. Я с удовольствием. Если моя комната сейчас свободна, лучше ничего и быть не может. До встречи.
– Чудесно! Просто чудесно!
– Ты шутишь!
– Вовсе нет.
– Решила сказать «да»?
– В этом вся суть, Люс.
– Вот это да! Ты, чертова перечница, станешь королевой?
– Придется, чтобы последовать твоему совету и вступить в интимные отношения.
– Мать честная, какая обалденная, офигенная новость! Чур я буду подружкой невесты!
– Слушай, еще все может сорваться. Вдруг он уже передумал? Или передумает, когда поймет, что это не игрушки. С мужчинами такое бывает. Для них главное – предвкушение, а не результат.
– Что ты несешь?
– Ты права; несу всякую чушь. Наверное, просто боюсь обмануться. Волнуюсь.
– Скажи, а для себя ты все решила? Может быть, ты потому и высказываешь всякие опасения, что в глубине души хочешь, чтобы дело сорвалось?
– Нет, я не пойду на попятный. Я все продумала.
– Но ты по-прежнему не хочешь спать с этим парнем.
– Да, не особенно. Но это не главное.
– Допустим; но ты же его не любишь!
– Да ведь и это не главное.
– Ну, знаешь ли, это очень важно!
– Знаю. Может быть, я делаю что-то не то. Но я все равно это сделаю.
– С какой стати?
– Потому, что он очень добрый. Потому, что он порядочный человек и ему нужно, чтобы рядом был кто-то вроде меня.
– Но среди твоих приятелей таких – coтни! Ты же не выходила за них замуж!
– У них были другие обстоятельства.
– Одну минуточку. Получается, ты выходишь за него только потому, что он принц и будет королем.
– М-м-м. Пожалуй.
– Господи Иисусе! Значит, романтикой тут и не пахнет! Сплошной голый расчет и эгоизм! Черт возьми, меня бы совесть замучила, если б я выкинула нечто подобное, но то я – маниакально-эгоцентричная стерва!