Благие намерения
Шрифт:
Через два дня Хенрик, купив дорогой букет цветов, отправился во «Флюстрет». Он увидел ее у обшарпанного черного входа, где она переводила дух с чашкой кофе и сигаретой. Оба пришли в сильное замешательство. Хенрик, извинившись за свое непотребное поведение, принялся настаивать, чтобы ему позволили возместить расходы на чистку юбки. Фрида не знала, что ответить, поскольку отчистить юбку оказалось невозможно, она была испорчена окончательно. И в то же время девушка понимала, что Хенрику вряд ли по карману купить ей новую.
Она допила кофе и загасила сигарету, спрятав окурок в маленькую оловянную коробочку. Потом встала и сообщила, что ей пора возвращаться на работу, но ежели он хочет встретиться, то она заканчивает в два. Усевшись за круглый мраморный столик в одной из больших, увитых сиренью беседок, он заказал минеральной воды и принялся разглядывать окружающих, слушая полковую музыку, крики уток и шум водопада у моста Исландсбрун.
Когда
Так началось общение, очень скоро перешедшее в совместную жизнь. Хенрика мучали страх греха, вожделение и непомерная ревность. Чтобы утихомирить этого возбужденного и растерянного ребенка, Фрида использовала хитрость, ум, наглую ложь и стратегию. Кроме того, она научила его, как можно избежать последствий, что в свою очередь вызвало приступ запоздалой ревности. Фрида уговаривала, а Хенрик бесновался. Вскоре они стали неразлучны.
Прошло совсем мало времени, и они обручились — тайно. Хенрик не осмелился рассказать матери о Фриде, и Фрида не настаивала. Она ждала своего часа. Стать обеспеченной пасторской женой — неплохое будущее. Она частенько предавалась мечтам о такой жизни, но мечты эти держала при себе. Фрида много чего знала о жизни и была достаточно умна, чтобы не делать выводов и не строить планов. Хенрик же ничего не знал о жизни, потому что гора требований заслоняла обзор. Он жил, погруженный в собственные навязчивые идеи и ожидания других. С Фридой он иногда ощущал внезапные уколы счастья, или как назвать то незнакомое чувство, которое удивляло его и вызывало горячие слезы под веками.
Фрида пришла домой к Хенрику в день экзамена довольно поздно. Ей удалось с милостивого разрешения метрдотеля поменяться сменами. Она вошла, когда часы Домского собора пробили десять, и обнаружила, что дверь распахнута, а комната погружена в темноту. Хенрик лежал на кровати, закрыв лицо рукой.
Когда она подошла к нему, он сел.
Фрида.Юстус забегал, он все рассказал. Ты ел? Ничего не ел целый день? Я так и думала, поэтому прихватила с собой пива и кое-какой закуски из кухни. Большой привет от фрёкен Хильды — помнишь, мы ее видели на концерте в церкви Троицы. Она сказала, что ты вполне, только больно уж худой. Можно, я зажгу лампу и накрою на стол — чуточку подвину книги, ладно?
С молчаливым упорством она начинает хлопотать. Глядя на нее, Хенрик чувствует тяжесть и облегчение, кроме того, ему срочно надо в уборную.
Хенрик.Мне надо пойти помочиться. Я, кажется, за весь день еще ни разу не был в уборной.
Фрида.Нельзя же так переживать!
Хенрик слабо улыбается и исчезает в коридоре, слышно, как он с шумом сбегает по лестнице. Фрида наливает пива в стакан из-под зубных щеток, садится у стола и, закурив сигарету, принимается рассматривать фотографию матери Хенрика. Потом переводит взгляд на окно, во двор и на брандмауэр. Там стоит Хенрик, едва освещенный фонарем арки. Он застегивает брюки и, наверное почувствовав на себе ее взгляд, поворачивается лицом к свету из окна и видит ее в раме желтого четырехугольника. Она улыбается, но он не отвечает на улыбку. Тогда она машет ему рукой, призывая вернуться, поднимает стакан с пивом и пьет. После чего расстегивает блузку, спускает рубашку и оголяет правую грудь.
На рассвете Фрида встает, чтобы уйти домой.
Фрида.Нет, нет, лежи. Скоро совсем развиднеется, я люблю гулять вдоль реки, когда город тих и пуст.
Хенрик.Мне на следующей неделе ехать домой. Представляешь себе картину? Мать, толстая, вся преисполненная надежды, стоит на перроне. Я подхожу к ней и сообщаю, что с экзаменом ничего не вышло, я не сдал. И тут она разражается слезами.
Фрида.Бедный Хенрик! Я бы могла поехать с тобой.
Они оба безрадостно смеются над таким совершенно немыслимым планом. Хенрик спрыгивает с кровати и одевается. И вот они уже окунулись в неподвижное, прохладное майское утро. Подойдя к Нюбруну, останавливаются и смотрят вниз, на черную, бурлящую воду.
Хенрик.Когда я был маленьким, мать однажды заказала столяру небольшой алтарь. Сшила сама скатерть с кружевами, купила гипсовую копию скульптуры Христа работы Торвальдсена, принесла из столовой два оловянных подсвечника и поставила на алтарную скатерть. По воскресеньям мы служили мессу, я был пастором, в пасторском облачении и брыжах. Прихожанами были мать и старушка из богадельни. Мама играла на органе, а мы пели псалмы. Мы даже причастие совершали, представляешь? Потом я попросил маму прекратить эти постыдные спектакли. Мне стало казаться, что мы совершаем какой-то ужасный грех — все это было и смешно и унизительно, — мне казалось, что Бог покарает нас. Мать была такая безрассудная. Она, конечно, расстроилась. Все это она делала ради меня, а я — ради нее, по крайней мере в последние годы. Ужасно. И вот теперь, в такой день, как сегодня, я спрашиваю себя, не собираюсь ли я стать священником ради матери и еще потому, что мой отец не захотел быть священником, хотя все в его семье считали, что он должен. И я спрашиваю себя, о чем он думал, когда решил бросить учебу, несмотря на то, что ему прочили большое будущее. Интересно, о чем он думал. Аптекарь, он стал аптекарем. Представляешь деда и остальное семейство? Стыд-то какой! Да-а.
Фрида.Почему бы тебе не стать священником, Хенрик? Хорошая профессия. Честная, хорошая, основательная. Сможешь прокормить и себя, и семью, да и мать тоже.
Фрида подшучивает над ним, никакого сомнения. Или, может, это из-за ее диалекта его проблемы кажутся столь незначительными? Или же просто Фрида считает, что ее богослов все усложняет. Кто знает.
Начальник транспортных перевозок Юхан Окерблюм отдыхает. Под этим понимается, что он достойным способом сокращает послеобеденную скуку с помощью сна. Кроме того, начальник транспортных перевозок имеет полное право отдыхать. Ему исполнилось семьдесят, и он отошел от железнодорожных мостов, сортировочных станций и сигнальных систем, сконструированных и построенных в разгар экспансии рельсового транспорта. Еще в молодости, только что вылупившимся инженером, он поступил на Государственные железные дороги и почти сразу получил признание за свои смелые и практические идеи. Он выдвинулся быстро и легко. В двадцать четыре года женился на дочери богатого оптовика, купил только что построенный дом на Трэдгордсгатан, 12, и занял в нем десятикомнатную квартиру на втором этаже. Один за другим родилось трое сыновей: Оскар, Густав и Карл. После двадцати лет внешних успехов и супружеских неурядиц его болезненная жена скончалась. Юхан Окерблюм, беспомощный и растерянный, оказался один на один с тремя еще не оперившимися, воспитанными в чрезмерной строгости сыновьями. Дом, которым заправляли домоправительницы, быстро шел к запустению.
В свободное время начальник транспортных перевозок играл на виолончели и общался с семейством Кальвагенов — его глава был автором грамматики немецкого языка, которой предстояло мучить не одно поколение шведских детей: «Die Heringe der Ostsee sind magerer als die der Nordsee» [7] . И так далее.
Вместе с начальником транспортных перевозок был организован струнный квартет, который при желании можно было расширить до квинтета, поскольку старшая дочь Карин играла на рояле, заменяя недостаток музыкальности энтузиазмом и решительностью. Карин питала сильнейшую симпатию к вдовцу, бывшему почти на тридцать лет старше её. Она хорошо видела, как после смерти жены приходит в упадок его дом. И как-то весной без обиняков предложила Юхану пожениться. Ошеломленный таким великодушием и напором, Юхан не мог сделать ничего иного, как, заикаясь от душевного волнения, ответить согласием. Они поженились спустя полгода, и после весьма короткого по тем временам свадебного путешествия в недавно построенный железнодорожный узел Халле двадцатидвухлетняя Карин, до краев переполненная благими намерениями, переехала в десятикомнатную квартиру на Трэдгордсгатан.
7
Сельдь в Балтийском море меньше сельди в Северном море ( нем.) .
Сыновья, которые практически были ее ровесниками, встретили ее с холодной подозрительностью и присущими тем, кто воспитывался в чрезмерной строгости, изощренными издевательствами. Плохо ладя друг с другом, молодые люди внезапно нашли повод сплотиться против той, кто так очевидно угрожала их свободе. В последующие несколько месяцев, однако, они убедились в превосходящих силах противника. И после ряда тяжелых стычек сочли за благо сложить оружие и объявить о безусловной капитуляции. Карин уже в юные годы была умелым стратегом, поэтому она четко поняла, что не следует использовать свое преимущество, дабы унизить противника. Напротив. Она осыпала их всяческими знаками благожелательности — не только из-за благоразумия, но и из преданности. Она полюбила своих неуклюжих, милых, сбитых с толку пасынков и на их растущую привязанность отвечала суровой и веселой нежностью.