Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Пожалуйста, разрешите мне поговорить с Почтенным Кваном, Великий Дядюшка, — примирительно проговорил Пол Чой, поняв, в чем загвоздка. — Может, я смогу помочь?
У мрачно кивнул:
— Хорошо, говори, только получи мои деньги наличными. Пол Чой представился по телефону и произнес:
— Может, нам будет легче говорить по-английски, сэр? — Он обменялся парой фраз, потом удовлетворенно кивнул. — Минуточку, сэр. — И стал объяснять на хакка: — Великий Дядюшка, Почтенный Кван выплатит вам все полностью в правительственных ценных бумагах с золотым или серебряным обрезом у него в главном
Но, если позволите совет... У вас ведь нет сейфа, куда можно положить все золото в слитках? Так, может быть, вы примете банковский чек Почтенного Квана, имея который я смогу открыть для вас счета в любом из этих двух банков? Немедленно.
— В банках! Банки — это ловушки заморских дьяволов для цивилизованных омаров!
Пол Чой убеждал старика целых полчаса. Потом они отправились в головной офис «Хо-Пак», но У оставил рядом с дрожащим господином Суном Тока Два Топорика.
— Ты оставайся здесь, Ток. Если я не получу свои деньги, возьмешь их из этого филиала!
— Да, Господин.
И они поехали в Сентрал. К полудню Четырехпалому У открыли новые счета, половину — в «Блэкс», другую — в банке «Виктория». Пол Чой был потрясен количеством отдельных счетов, которые пришлось закрыть, а потом открыть вновь. И количеством денег.
Двадцать с лишним миллионов гонконгских долларов.
Несмотря на все мольбы и объяснения, старый моряк отказался выделить денег для игры на понижение акций «Хо-Пак», рявкнув, что это занятие для воров гуйлао. Поэтому Пол улизнул от отца и стал обращаться ко всем биржевым брокерам, кого только мог найти, надеясь сыграть на понижение самостоятельно.
— Но, уважаемый, вас никто не знает. Конечно, если вы предоставите печатку вашего дяди или его письменное заверение, тогда...
Он выяснил, что брокерские фирмы почти исключительно европейские, в большинстве — английские. Ни одной китайской. Все места на бирже заняты европейцами, и опять же по большей части англичанами.
— Но это вроде бы не совсем правильно, мистер Смит, — сказал Пол Чой.
— О, боюсь, наши местные жители, мистер, мистер... мистер Чи, верно?
— Чой, Пол Чой.
— Ах да. Боюсь, местных жителей мало интересует такой непростой современный бизнес, как брокерство, и рынок ценных бумаг. Вы, конечно, знаете, что все они иммигранты? Когда мы пришли сюда, Гонконг был лишь голой скалой.
— Да. А вот мне это интересно, мистер Смит. В Штатах биржевой бро...
— Ах да, Америка! Уверен, что в Америке все делается по-другому, мистер Чи. А теперь, прошу извинить... До свидания.
Пол Чой метался от брокера к брокеру, но везде была та же история. Никто не хотел иметь с ним дела без печатки отца.
Наконец, оказавшись на Мемориал-сквер, он присел на скамейку рядом со зданием суда, высотками «Струанз» и «Ротвелл-Горнт» и погрузился в размышления, рассеянно разглядывая гавань. Затем отправился в библиотеку суда и, чтобы проложить себе дорогу к фондам, попытался заговорить педантичного библиотекаря.
— Я из фирмы «Симс, Доусон и Дик», — лихо заявил он. — Я их новый адвокат из Штатов. Им срочно нужна кое-какая информация о рынках
— Правительственные установления, сэр? — услужливо осведомился пожилой евразиец.
— Да.
— Таких не существует, сэр.
— Как?
— Ну, почти нет. — Библиотекарь подошел к полкам. Требуемый раздел занимал всего лишь несколько абзацев в гигантском томе.
Пол Чой уставился на него, пораженный:
— И это все?
— Да, сэр.
У Пола Чоя даже голова пошла кругом.
— Но тогда он широко открыт, рынок широко открыт! Библиотекарь был слегка изумлен.
— Да, по сравнению с Лондоном или Нью-Йорком. Что касается биржевого брокерства, то брокером может стать любой при условии, что кто-то хочет, чтобы он продавал акции, и есть кто-то, кто хочет, чтобы он их покупал, и оба готовы платить комиссионные. Проблема в том, что... э-э... существующие фирмы полностью контролируют рынок.
— А как можно преодолеть эту монополию?
— О, я не стал бы этого делать, сэр. Мы в Гонконге вообще за сохранение статус-кво.
— Тогда как туда прорваться? Как занять там хоть какое-то место?
— Сомневаюсь, что у вас получится, сэр. Англичане контролируют все очень тщательно, — деликатно сказал библиотекарь.
— Но это неправильно.
Пожилой человек покачал головой и мягко улыбнулся, сплетя пальцы. Ему нравился стоявший перед ним молодой китаец, он завидовал его неиспорченности — и полученному в Америке образованию.
— Я полагаю, вы хотите играть на рынке от своего имени? — мягко спросил он.
— Да... — Пол Чой туг же понял свою ошибку и попытался исправить её, проговорив, запинаясь: — По крайней мере... как сказали в «Доусон», для меня...
— Да будет вам, мистер Чой! Вы не из «Симс, Доусон и Дик», — вежливо пожурил его библиотекарь. — Если бы они взяли на работу американца — а это неслыханное нововведение, — о, я узнал бы об этом вместе с сотней других людей задолго до вашего визита сюда. Вы, должно быть, мистер Пол Чой, племянник великого У Санфана, и недавно вернулись из Гарварда, в Америке.
Пол Чой уставился на него в изумлении:
— Откуда вы знаете?
— Это Гонконг, мистер Чой. Город очень маленький. Мы должны знать, что происходит. Именно так мы и выживаем. Вы хотите играть на рынке?
— Да. Мистер?..
— Мануэль Перрьера. Я португалец из Макао. — Библиотекарь вынул авторучку и красивым каллиграфическим почерком стал писать рекомендацию на обороте своей визитной карточки. — Вот, пожалуйста. Ишвар Сурджани — мой старый приятель. У него офис в двух шагах от Натан-роуд, в Коулуне. Он — парси [120] из Индии, меняет деньги и валюту, а также время от времени покупает и продает акции. Он может помочь вам. Но помните, что его займы или кредиты — дорогое удовольствие, так что ошибаться вам нельзя.
120
Парси — член общины зороастрийцев из Индии, потомков последователей этой веры, бежавших из Ирана от религиозных преследований в VIII в.