Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
Имею честь быть, сэр, вашим покорным слугой, А. М. Г., Лондон, 15 августа 1963 года.
«Реактивные самолёты, танки, болты и гайки, ракеты, двигатели, грузовики, бензин, шины, электроника, продовольствие, — вихрем проносилось в мозгу Данросса. — Безграничный спектр товаров, которые не представляет труда закупить, легко отправить, и никаких войн за прибыль, если умеешь торговать. Но Китай сейчас ничего не покупает, в чем бы он ни нуждался и что бы ни говорил Грант.
Кто
Кто агент „Севрина" в „Струанз"? Господи боже! Джон Чэнь и Цу-янь, контрабандное оружие, а теперь ещё агент КГБ в компании. Кто? А что, если...»
Раздался негромкий стук в дверь.
— Войдите. — Он узнал, кто это: обычно так стучала его жена, Пенелопа.
— Иэн, уже почти восемь. Я подумала, что лучше сказать тебе.
— Да.
— Как у тебя сегодня? Это ужасно — то, что случилось с Джоном Чэнем, правда? Думаю, ты читал газеты? Спускаешься?
— Да. Шампанского?
— Спасибо.
Он наполнил её бокал и долил свой.
— О, кстати, Пенн, я пригласил одного человека, с которым познакомился днем, бывший летчик королевских ВВС. Похоже, приличный парень — Питер Марлоу.
— Истребитель?
— Да. Летал на «харрикейнах» и «спитфайрах». Это новое платье?
— Да.
— Красотка.
— Спасибо, но какая я красотка? Такой старухой себя чувствую, но все равно спасибо. — Она присела в другое кресло с подголовником. Аромат духов был таким же тонким, как её черты. — Питер Марлоу, говоришь?
— Да. Бедолагу схватили на Яве в сорок втором. Провел в плену три с половиной года.
— О, бедняжка. Его сбили?
— Нет, японцы уничтожили аэродром, прежде чем он смог взлететь. Возможно, ему повезло. «Зеро» [88] расстреляли два самолёта на земле, а ещё два — сразу после взлета: пилоты сгорели. Похоже, эти четыре «харрикейна» были последними из «Немногих» — все, что оставалось из противовоздушной обороны на Дальнем Востоке. Какой там был кавардак!
88
«Зеро» — палубный истребитель «Мицубиси А6М Зеро», состоявший на вооружении японских ВМС в 1940-1945 гг.
— Ужасно.
— Слава богу, мы воевали в Европе. — Данросс наблюдал за ней. — Он рассказывал, что год пробыл на Яве, а потом в составе рабочей команды японцы отправили его в Сингапур.
— В Чанги? — спросила она изменившимся голосом.
— Да.
— О!
— Он провел там два с половиной года. — По-малайски «чанги» — «вьющаяся лоза». Так называется место на окраине Сингапура, где во время Второй мировой войны японцы устроили один из своих печально знаменитых лагерей для военнопленных.
На миг она задумалась, а потом спросила с чуть нервной улыбкой:
— А он не был там знаком с Робином? — Робин Грей, её брат, был единственным оставшимся в живых родственником Пенелопы: её родители погибли во время налета на Лондон в сорок третьем году, незадолго до того, как Пенн вышла за Данросса.
— Марлоу сказал, что помнит Робина, но было видно, что ему не хочется говорить о тех временах, и я не стал расспрашивать.
— Могу себе представить. Ты не сказал ему, что Робин — мой брат?
— Нет.
— А когда Робин должен вернуться сюда?
— Точно не знаю. Через несколько дней. Сегодня днем губернатор сказал, что делегация сейчас в Пекине.
Делегация из членов британского парламента от трех партий — консервативной, либеральной и лейбористской — была приглашена в Пекин для обсуждения перспектив торговли. Две недели назад она прибыла в Гонконг и проследовала напрямую в Кантон, где и проходили все переговоры. Редко кто удостаивался приглашения китайцев, не говоря уже о парламентской делегации. Тем более мало кого приглашали в Пекин. Робин Грей был одним из членов делегации: он представлял лейбористскую партию.
— Пенн, дорогая, как ты думаешь, может, нам признать Робина, устроить ему прием? В конце концов, мы не виделись с ним годы, он первый раз в Азии. Не пора ли вам зарыть топор войны и помириться?
— Его не будет в моем доме. Ни в одном доме, где я живу.
— Может, настало время отпустить поводья? Что было, то прошло.
— Нет. Я знаю его, а ты — нет. У Робина своя жизнь, у нас — своя, на этом мы с ним сошлись много лет назад. Нет, у меня нет желания видеть его снова. Он — дурной и опасный человек, сквернослов и жуткий зануда.
Данросс усмехнулся:
— Согласен, человек он неприятный, и я не разделяю его политических взглядов, но он лишь один из полудюжины членов парламента. Это очень важная делегация. Я должен оказать ей гостеприимство, Пенн.
— Пожалуйста, оказывай, Иэн. Но желательно не здесь. Или предупреди меня заранее, чтобы я смогла испариться и отослать детей. Это вопрос достоинства, и все на этом. — Пенелопа вскинула голову и стряхнула с себя дурное настроение. — Господи! Давай не дадим ему испортить нынешний вечер! Что этот Марлоу делает в Гонконге?
— Он — писатель. Говорит, что работает над книгой о Гонконге. Сейчас живет в Америке. Он будет с женой. О, кстати, я пригласил ещё и этих американцев — Линка Бартлетта и Кейси Чолок.
— Ох! — рассмеялась Пенелопа Данросс. — Ну и что, ещё четверо или ещё сорок — какая разница? Все равно большинства из них я не знаю, а Клаудиа все организовала, как всегда, отменно. — Она подняла бровь. — Подумаешь! Торговец контрабандным оружием среди пиратов! Да этого никто и не заметит.
— Он что, занимается контрабандой оружия?