Благосклонная фортуна
Шрифт:
Затем бегом – возвращение в ячейку и вновь подаваемый сигнал тревоги. А за ним частые удары, призывающие настоятеля к опусканию гипотетического рубильника. С некоторым опозданием, но волна прошла. После чего новые сигналы: «Высылайте десяток для забора гостей!»
А тут уже монахи задумались. Что-то им сильно не понравилось. Может, они бы всё-таки и послали очередной десяток на назойливые призывы колокола, но тут всплыла одна ошибка Менгарца. При добивании Вещателей он обращал внимание только на человеческие тела, посчитав лежащую и пофыркивающую лошадь совершенно ни при чём. А та возьми да и встань! После чего рысью помчалась в сторону крепости. С оборванными стременами
Не успевший выстрелить по ускакавшей лошади Форш досадовал больше всех:
– Пусть бы они там все ослепли! Никто не торопится! – кричал он в паузах. – Может, уже хватит звонить?
– Наоборот, сейчас максимально звенеть стану! – переполошился Виктор, поглядывая на дорогу. – Тут из лагеря к нам в гости собираются… Форш! Бегом в ячейку!
И пока товарищ торопился на ощупь к своему месту, зачастил ударами по резонирующему металлу колокола.
Скорее всего, некто старший среди строителей башни проявил нездоровую инициативу. А может, решил, что стрелки требуют помощи именно с его стороны, хотя и понимал, что нападения врагов отсюда не было. Поэтому приказал двум с половиной десяткам монахов бегом пересечь плато и разобраться на месте. Сам же, как позже выяснилось, благоразумно остался в лагере. Ну и этот нежданный манёвр мог сработать великолепно. Монахи бежали в темноте, без факелов, а перестрелять их в одиночестве Виктор не смог бы при всём желании. Хотя уже хотел бросать звонить и хвататься за лук в любом случае. Но тут настоятель принял ошибочное решение. Откуда он мог видеть, что происходит на первом рубеже обороны? Да и рассуждал он наверняка резонно: «Валим пока всех, а утром разберёмся!»
Дёрнул рубильник, и волна пошла, выкашивая падающих, как кегли, монахов. Причём волна очень и очень невпечатляющая. Но! Своё дело она сделала: полегли все бегуны без исключения. Что опять-таки видел со своим зрением только Менгарец:
– Ха-ха! Да так воевать – сплошное удовольствие! – не скрывал он радостных эмоций. – Сиди себе, звони в колокольчик, а враги сами друг другу по мозгам стучат! Красота! Ну вот, а теперь позовём сразу два десятка… Вдруг они скопом не побоятся приехать?..
Не получилось! Что вызов двух, что трёх или четырёх десятков был проигнорирован со стороны крепости. Да и со стороны лагеря больше никто не рискнул отправиться в забег по ночной черноте.
Командир лазутчиков сделал паузу и зазвонил резко, со всем отчаянием. Увы! И эта тревога не тронула каменное сердце настоятеля. Волны не было. Хотя вполне возможно, что уже и хранилища энергии опустели полностью.
– Давайте на дорогу! – скомандовал он мэтрам. – Зажигайте факелы и собирайте сапоги! С лошадей тоже снимайте, присмотреться надо…
После чего опять продолжил с помощью колокола то просить помощи, то удара по несуществующему противнику. Не дождался ни того, ни другого. Но не расстроился, на ходу несколько меняя заранее разработанный план:
– Слиш, бери побольше стрел, и отправляемся к дороге! Форш, продолжай звонить, пока не надоест. Как подадим сигнал, вместе с колоколом направляешься к нам. Ага! Даём отмашку факелом нашим на скале: пусть тоже начинают бить в свой колокол.
Через минуту ожидающие сигнал товарищи отозвались аналогичными звуками наивысшей тревоги.
– А с этим что делать? – напомнил мэтр о лучниках.
– Если ничего не изменится – в расход!
И надев высокие, изолирующие сапоги из некоего подобия резины, поспешил вместе со Слишем на противоположную сторону плато. По дороге не поленились и добили всех валяющихся без сознания «строителей». Вдруг
К намеченному месту вышли не возле дороги, а гораздо ближе к левому краю плато, если смотреть по ходу движения. Менгарец припрятал тяжеленный меч, который пока ему мешал, в приметном месте недалеко от лаза. А потом двое разведчиков стали присматриваться к малому лагерю противника. Уж больно скрупулёзно и тщательно все оставшиеся пятнадцать Вещателей приготовились к бою. Использовали для этого телеги, а пятеро лучников даже забрались на недостроенную башню. У всех луки явно готовы стрелять по любой тени. Рядом приготовленные к зажжению факелы. Разбойников в помощь они звать не стали, будучи уверенными, что сами справятся с непонятной опасностью. (А может, те бы не пошли, имея для такого невмешательства весомые аргументы?). Но явно нервничали от непрестанного грохота двух сигнальных колоколов. Какая там может быть стрельба на слух?! В своих бы сдуру не попасть! А костры разжечь, как это сделали разбойники, либо страшно, либо запрещено было приказом настоятеля.
Когда это всё Виктор внимательно рассмотрел и описал местоположение будущих трупов своему товарищу, тот перед уходом только фыркнул:
– Главное, птенчиков сними! Остальные на мне! – и поспешил убивать изуверов рода человеческого с такой уверенностью, словно тоже мог видеть в темноте.
Глава 32
Хитрость против силы
Минут десять понадобилось пленнице, чтобы полностью расслабиться и прочувствовать внутренности замка. Гвоздь уже совсем иначе, без лишнего скрежета и усилия надавил пластинчатую пружину и сдвинул блокирующий стопор в сторону. Лёгкое нажатие руки, и крепящий штырь выскочил наружу.
Но не успела принцесса порадоваться, еле сдерживая рвущийся из себя крик восторга, как со стороны выхода послышались грохот задвигаемой стенки и шаги приближающегося человека. Вернулся барон Вакер, провожавший наружу своих злоумышленников. Девушка успела сообразить и согнать с лица счастливую улыбку. У нее в свисающих на лицо прядях соломы и прочего мелкого мусора давно было с избытком.
Именно на непритязательный внешний вид обратил внимание подошедший предатель, хотя начал кричать ещё издалека:
– Ха-ха! Ну вот сейчас я с тобой и позабавлюсь, малявка! Настал наш час большой любви! – Но нависнув над телом и стараясь его рассмотреть, сплюнул в сторону: – Фу! Ты бы глянула на себя со стороны! Выглядишь, как сельская нищенка! А ведь раньше всегда, как куколка, смотрелась, дивная и ухоженная…
Он присматривался к застывшему в печали и молчании личику и продолжал кривиться. Роза не замедлила ещё добавить подлому самцу отрицательных эмоций. Более чем правдоподобно задёргалась в хриплом кашле, и, измазав слюной подбородок, стала постанывать:
– У меня жар! Мне очень плохо… Нужен врач… срочно… Это меня Маанита накормила ядом…
– Делать ей больше нечего, как яд на тебя переводить! – барон опять сплюнул, не в силах побороть своего отвращения. – Странно! Ещё вчера мечтал, как тебя распластаю под собой, а сегодня…
– Врача! – стонала пленница, трясясь, словно в ознобе и пытаясь со звоном цепей закутаться в рваные одеяла. – Помогите!.. Мне холодно…
Возможно, она переиграла, потому что Вакер задумался, с неизменной улыбочкой на роже. Но снасильничать беззащитную жертву именно в этот момент не решился. Не захотел пачкаться. Хотя этакие болезные симптомы на веру не принял. Ибо уходя на пост подслушивания, не скрывал свои мысли, выплёскивая их в бормотании: