Благословение

Стил Даниэла

Диана знала, что сейчас у нее за спиной разразится скандал, но она убедила себя, что ее это не должно волновать. И Энди в глубине души надеялся, что эта вспышка пойдет ей на пользу. Ей необходимо было высказаться, покричать, поплакать, выплеснуть из себя все, что наболело, что уже нельзя было сдерживать. А где это еще можно сделать, кроме как в собственной семье? Хотя он должен был признать, что праздником пришлось пожертвовать.

Пока они ехали домой, он смотрел на жену с улыбкой, а она постепенно успокоилась и перестала плакать.

— Хочешь, поедем поедим где-нибудь бутерброды с индюшкой? — сказал он шутливым тоном, и Диана улыбнулась. Несмотря

ни на что, она еще не до конца потеряла чувство юмора.

— Ты думаешь, что я окончательно свихнулась из-за всего этого? — Последнее время жизнь для нее была похожа на кошмар, и, может быть, как раз сейчас этот кошмар кончился.

— Нет, но думаю, что тебе не помешало бы привести в порядок свои нервы. Как ты относишься к тому, чтобы нам обоим показаться специалисту? Это должно помочь. — Энди уже подумывал о том, чтобы обратиться к психоаналитику хотя бы для того, чтобы поговорить с кем-нибудь. В последнее время он не мог разговаривать с женой, а обсуждать то.

что случилось, с кем-то из друзей он был просто не в состоянии. Он, правда, собирался довериться Биллу, но теперь, когда Дениза была беременна, ему совсем расхотелось говорить с другом о бесплодии Дианы. Его же братья были слишком молоды, чтобы чем-то ему помочь. Он, как и Диана, по-своему чувствовал себя одиноким, угнетенным и расстроенным. — Я еще подумал, что нам надо бы отдохнуть.

— Мне не нужен отдых, — тотчас ответила она, и Энди рассмеялся.

— Конечно. Хорошо. Может быть, мне отвезти тебя прямо сейчас обратно в Пасадену, и мы сможем продолжить семейный праздник? Или ты предпочтешь подождать до Рождества и устроить второй раунд? Уверен, что твои сестрицы будут рады помочь тебе в этом. Не знаю, как ты, — сказал он серьезно, — но я лично не собираюсь в этом году праздновать Рождество в Пасадене.

Диана вынуждена была признать, что тоже совсем этого не хочет:

— Я не уверена, что смогу взять отпуск, чтобы куда-нибудь поехать. Мне и так приходилось постоянно отпрашиваться с работы для этих бесконечных обследований и анализов.

— Попытайся, — попросил Энди, загоревшийся этой идеей, — даже неделя отдыха пойдет нам на пользу. Я думаю, мы сможем съездить на Мауна-Кеа, на Гавайи. Половина нашей радиокомпании будет там, но большинство поедет на Мауна-Лейни. Ди, я говорю вполне серьезно. — Он посмотрел на нее, ведя машину по направлению к дому, и Диана вдруг увидела, что ее муж выглядит таким же несчастным, как и она сама. — Я совершенно не представляю, как нам справиться со всем этим, я перестал понимать тебя и твои чувства. Но одно я знаю твердо — мы оба попали в переделку.

Диана тоже это знала, но была слишком занята собственными переживаниями, чтобы попытаться понять его. Она с головой ушла в свои страдания и ничем не могла помочь мужу. Она даже сомневалась в том, что им нужен совместный отдых, правда, предложение о совместном посещении психоаналитика показалось ей заслуживающим внимания.

— Ладно, я постараюсь освободиться на несколько дней, — сказала она нерешительно. Он всегда рассуждал трезво, и Диана знала об этом. И потом, когда они уже подъезжали к дому, она повернулась и печально на него посмотрела. — Энди, если ты хочешь освободиться… я все пойму. Ты имеешь право на большее, чем могу дать тебе я.

— Нет, — сказал он, и слезы выступили у него на глазах, я имею право на то, что ты обещала мне… в горе или в радости, в здравии или болезни… пока смерть не разлучит нас. Там ничего не говорилось о том, что все это можно разрушить, если выяснится, что ты не можешь иметь детей.

Да, это ужасно. Признаюсь, это огорчает и меня. Но я ведь женился на тебе… и люблю я тебя. И если мы не можем иметь детей, значит, такова наша судьба. Может быть, мы когда-нибудь кого-нибудь усыновим, может быть, мы придумаем что-нибудь другое, может быть, будет изобретен какой-нибудь новый, фантастический способ лечения лазером, и это поможет тебе, а может, и нет, но меня это все не интересует, Ди… — Он взял ее руки в свои, в его глазах блестели слезы. — Я просто очень хочу, чтобы моя жена вернулась ко мне.

— Я люблю тебя, — сказала она тихо. Для них обоих это было ужасное испытание, самые черные дни в жизни Дианы, и она понимала, что они еще не кончились. Она носила траур в течение долгого времени и теперь не знала, снимет ли его когда-нибудь. Она не знала, сможет ли она стать такой, как прежде. — Просто я теперь в себе не уверена… что все это значит… в кого я теперь превратилась…

— В данный момент ты превратилась в женщину, которая не может иметь своих собственных детей, женщину, у которой есть муж, который очень ее любит, женщину, с которой случилась большая беда, а она даже не подозревала об этом… Вот кто ты теперь. Ты осталась тем же, кем и была. В тебе ничего не изменилось. Единственное, что изменилось, — это небольшая часть нашего будущего.

— Как ты можешь называть это «небольшой частью»? — Диана гневно посмотрела на него, но он еще сильнее сжал ее руки в своих, как бы пытаясь вернуть ее к действительности.

— Перестань, Ди. Она действительно небольшая. Что, если бы у нас родился ребенок и умер? Это было бы ужасно, но ни ты, ни я после этого бы не умерли, правда? Мы бы продолжали жить, постарались бы родить еще.

— А что, если б мы не смогли? — грустно спросила она.

— Какой у нас остается выбор? Разрушить две жизни, разбить хороший брак? Что в этом хорошего? Ди, поверь, я не хочу тебя терять. Мы и так уже потеряли очень многое… пожалуйста, Ди, ну, пожалуйста… помоги мне сохранить наш брак…

— Хорошо, я попробую… — сказала она грустно, но она не знала, с чего ей следовало начать, не была уверена в том, что сможет стать тем, кем она была раньше, и Энди видел и понимал это. Даже работу в журнале она теперь делала кое-как и сама знала об этом.

— Все, что тебе надо сделать, Ди, это постараться. День заднем, шаг за шагом, дюйм за дюймом… и, может быть, когда-нибудь этот день настанет… — Энди нагнулся и нежно поцеловал ее в губы, но на большее он бы теперь не осмелился.

Они не занимались любовью со Дня Труда, и он после этого не смел приблизиться к ней. Она сказала ему, что теперь нет смысла для них заниматься любовью, потому что это бесполезно. Ее жизнь кончилась. Но сегодня ночью Энди заметил проблеск надежды, в жене промелькнула слабая тень от того человека, которым она была до того, как доктор Джонстон сказал ей, что она не сможет иметь детей.

Он снова поцеловал ее и потом помог выбраться из машины, и они рука об руку пошли к дому. Вот уже несколько месяцев они не были так близки, и ему хотелось заплакать от облегчения. Может быть, для них снова забрезжила надежда.. . Может быть, они смогут еще все исправить. Он уже давно перестал верить в это. А теперь… Может быть, в конце концов этот День Благодарения не был для них таким уж черным днем. Он улыбнулся, глядя на нее, а Диана, снимая пальто, рассмеялась, вспомнив выражение лица Гейл, и призналась мужу, что в тот момент ей действительно было очень плохо, но в глубине души она насладилась этой сценой.