Шрифт:
Пролог
Его величество Ринарион был раздражен и хмур. Он вчитывался в отчет министра внутренних дел, делал пометки на отдельном листке и кривился все сильнее.
Двое личных помощников, которые находились здесь же, в огромном роскошном кабинете, зная нрав и привычки монарха, переглядывались и готовились к грозе.
Вот только не угадали. В этот раз гроза пришла с совершенно иной, непривычной стороны…
Король отшвырнул отчет, и ровно в этот момент из-за закрытых дверей приемной донесся шум. Ринарион и его помощники замерли в удивлении,
Но ошибки быть не могло, снаружи действительно кто-то ругался. И, судя по интонациям, словесная перепалка грозила перерасти в драку. Правда, не переросла…
Спустя несколько секунд, раньше, чем кто-либо из присутствующих в кабинете среагировал, двери распахнулись, а на пороге возникла невысокая худая старушка в темных одеждах и белоснежной труйе [1] . В посетительнице без труда угадывалась матушка Лария – настоятельница Первого храма Богини.
Неизменно улыбчивая и добродушная, в данный момент Лария кипела от гнева! Она сделала два шага и, вперив негодующий взгляд в короля, выпалила:
1
Труйя – монашеский головной убор. Отличается широкими, загнутыми вверх полями и высоким остроконечным колпаком. По оттенку труйи можно узнать духовный сан. Высокие чины носят белую, низкие – бежевую или кремовую. – Здесь и далее примеч. авт.
– Вы не посмеете!
Лишь теперь выставленные в приемной гвардейцы решились применить силу – подскочили к Ларии и приготовились скрутить. Но до насилия все-таки не дошло.
– Оставьте, – махнув рукой, приказал король, и стражи отступили.
В миг, когда они, повинуясь новому жесту Ринариона, возвращались в приемную и закрывали тяжелые двери, настоятельница изобличающе ткнула в монарха пальцем и прошипела:
– Я не позволю, слышите? Я не допущу!
Помощники, которые прекрасно поняли, о чем речь, дружно скривились и вздохнули, а король устало закатил глаза и состроил самую неприятную мину.
Вот только Ларию эта реакция не смутила.
– Вы не посмеете! – грозно повторила она. – Никогда!
В кабинете воцарилась тишина. Король небрежно отбросил перо и, откинувшись на спинку роскошного кресла, сложил руки на груди. Он смерил настоятельницу внимательным взглядом и фыркнул. Потом сказал:
– Матушка, давайте не будем тратить время и нервы? Вопрос с вашим храмом уже решен, и…
– Нет! – топнув ногой, воскликнула Лария.
Красивое, мужественное лицо монарха вновь исказила гримаса, а в глазах цвета неба вспыхнули нехорошие огоньки. Только настоятельницу настроение его величества не заботило и не пугало. Сделав еще шаг, старушка вздернула подбородок и сказала:
– Если вы забыли, то я напомню: речь идет о самом первом храме, посвященном Богине! Храме, который был построен две тысячи лет назад и пережил три десятка королевских династий, четыре жесточайшие осады и несколько войн. Это величайшая святыня! Место, куда Богиня, пусть иногда, но все-таки приходит лично!
Последние слова прозвучали особенно горячо, и Ринариона совсем перекосило. Да, он слышал эти байки о схождении Богини, но давайте честно? О чем бы ни кричали священники и жрецы, боги в мир людей давно не приходят. Им, безусловно, есть какое-то дело до смертных, но преувеличивать этот интерес не стоит. Придавать особое значение старинному нагромождению камней – тоже.
– Мне известно все, о чем вы сказали, – ответил король раздраженно. – И я очень ценю всю эту историческую ценность и намоленность. Именно поэтому храм не сносят, а просто переносят в другое место. Да, без подвалов и катакомб, зато со всеми вашими неподъемными алтарями и прочими статуями.
От этих слов настоятельница аж подпрыгнула.
– Со всеми нашими алтарями? – истерично переспросила она.
Несколько секунд матушка возмущенно глотала воздух, потом все-таки нашла в себе силы собраться. Выпалила:
– Храм переносить нельзя!
– Мне тоже этого не хочется, – отозвался монарх. – Но выбора, увы, нет. Ваш храм слишком выбивается из общего архитектурного ансамбля. Он выглядит нелепо и мешает облагородить дворцовую территорию.
– Нелепо? – повторила матушка. – Да как вы…
Ларию очень любили в народе. Да и сам Ринарион всегда относился к настоятельнице по-особому – было в этой старушке нечто очень родное и теплое. Именно доброе отношение короля позволяло ей сейчас стоять, потрясать кулаками и разговаривать в таком тоне.
Только терпение и милость монарха не вечны, и, несмотря на обуявшую ярость, настоятельница Первого храма это понимала. В какой-то момент она замолчала и выдохнула. Тут же приняла самый величественный вид и послала Ринариону новый взгляд – насмешливый, почти высокомерный.
– Что еще? – неприязненно фыркнул тот.
Настоятельница пожала плечами, потом скосила глаза на королевских помощников, словно раздумывая, стоит ли говорить при них.
– Матушка… – почувствовав необъяснимую тревогу, процедил Ринарион. – Что вы…
– Я? – Старушка уже не кричала, улыбалась. С подчеркнутым спокойствием она поправила поля своей труйи и призналась: – Ничего. Просто поняла, в чем заключается проблема вашего отношения к храму Богини.
Чувство тревоги необъяснимым образом усилилось, однако показывать что-то, кроме раздражения, король не желал.
– И в чем же? – после недолгой паузы поинтересовался он.
Лария улыбнулась шире.
– Эта проблема очень типична для людей вашего характера и положения. Если задуматься, мы из века в век такие картины наблюдаем.
Ноздри его величества расширились, а в глазах цвета неба вспыхнула настоящая гроза – обычная реакция на демагогию. Но старушка не испугалась, пояснила почти ласково:
– Проблема в отсутствии у вас женщины.
Ринарион замер, а через миг улыбнулся. Чувство тревоги никуда не делось, но от заявления настоятельницы стало по-настоящему смешно.
Помощники, которые слушали разговор предельно внимательно, тоже улыбок не прятали. А один из них, Сарс, и вовсе не выдержал – рассмеялся в голос.