Благовещение Пресвятой Богородицы. Антология святоотеческих проповедей
Шрифт:
Знаменитый кондак праздника: «Взбранной Воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти раби Твои, Богородице, но яко имущая державу непобедимую, от всяких нас бед свободи, да зовем Ти: радуйся, Невесто Неневестная». Русский перевод кондака: «Богородица! Мы, рабы Твои, воспеваем победные песни Тебе, как Военачальнице, ополчившейся за нас, и благодарственные, потому что Ты нас избавила от бед, как имеющая силу непобедимую, освободи нас от всяких бед; чтобы мы взывали к Тебе: радуйся, Невеста, не вступившая в брак». Это торжественное песнопение стало одним из самых любимых и потому – часто звучащих и в православных храмах, и в домах (например, при чтении так называемого вечернего молитвенного правила, прочитываемого перед сном). Оно сделалось подлинным «военным маршем» и «победным гимном» Православной Церкви.
Возвышенно прославляют Богоматерь и богослужебные стихиры праздника. «Земная быша Небо» («Земная стала Небом») – говорится о Ней, как о Той, что вместила в Себе в полноте Небесного Бога. «Днесь (сегодня) радость Благовещения, девственное торжество, нижняя с вышними совокупляются. Адам обновляется, и Ева первыя печали свобождается…» – поется в одной из стихир «на стиховне» (Русский перевод: «Сегодня радости благовестие, девства торжество, дольнее с горним соединяется. Адам обновляется, Ева от прежней скорби освобождается…»).
Во время службы читаются некоторые тексты Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Так, на вечерне прочитываются три паремии, то есть ветхозаветные тексты, являющие нам древние библейские прообразы воспоминаемого ныне в церкви события: фрагменты из книги Бытия (28: 10–17), Книги пророка Иезекииля (43: 27; 44: 1–4) и Книги Притчей Соломоновых (8: 22–30). Первая из паремий повествует о чудесном видении ветхозаветным патриархом Иаковом лестницы от земли к Небу. Под Лестницей, восходящей от земли к Престолу Божию, символически понимается Сама Богоматерь, посредством Которой в Своем Вочеловечении в мир с Небес сошел – как по некоей Живой Лестнице – наш Спаситель, Сын Божий. Вторая паремия содержит фрагмент из большого и таинственного видения, открывшегося пророку Иезекиилю. Речь здесь, в частности, идет о неких таинственных закрытых Вратах храмового святилища, через Которые должен войти Господь и Которые при этом по-прежнему остаются закрытыми. Здесь, по мысли церковных толкователей, содержится пророчество о Богоматери, Которая, будучи девственна до Рождества Христова, остается Девой и по Рождестве Спасителя. Как пишет в «Толковании на Книгу пророка Иезекииля» блаженный Феодорит Кирский (V век), «в сем образе пророк дает нам проразуметь девственную утробу, в которую никто не входит и не исходит, кроме Самого только Владыки [Бога]». Третья паремия символически изображает Божественную Премудрость, устроившую Себе Дом на семи прочных столпах. Премудрость Божия, по церковному толкованию, это Второе Лицо Пресвятой Троицы, Сын Божий. Он устраивает себе Дом, под которым обыкновенно понимается или Новозаветная Церковь, или Пресвятая Богородица, от Которой Ему надлежит родиться. Как говорит в «Первом слове на Рождество Пресвятой Богородицы» преподобный Иоанн Дамаскин, именно в Лице Богоматери «Творцу всего устроен Храм для принятия Его; Создателю Слову приготовлен гостеприимный Дом; для Солнца Правды распростерто Светлое Облако».
На утрене праздника читается традиционное для дней прославления Богоматери Евангелие от Луки (Лк. 1: 39–49, 56). Здесь рассказывается о посещении Богоматерью Ее родственницы Елисаветы – будущей матери святого Иоанна Предтечи. Богоматерь преисполнена тут подлинного величия и возносит возвышенную хвалу Богу. И вместе с тем Она исполнена и чувства глубокого смирения и благодарности Своему Творцу. Лишь на литургии звучат особые, оригинальные по отношению к другим прославляющим Богоматерь церковным богослужебным празднованиям, библейские тексты. Так, праздничный Апостол (Евр. 2: 11–18) говорит о том, что Господь воспринял наши человеческие плоть и кровь. Он воспринял на Себя не ангельское естество – как могло бы показаться, куда более возвышенное и прекрасное, чем наша природа, но именно естество человеческое, чтобы через это принятие совершить умилостивительную Жертву за наши грехи. Этот отрывок читается в праздник Благовещения потому, что людскую тварную (сотворенную) природу Сын Божий воспринимает именно через посредство Богоматери. Прочитываемое же за литургией Евангелие звучит здесь именно потому, что оно содержит рассказ о самом событии Благовещения; здесь также содержится и упоминание чудесного зачатия престарелой Елисаветой святого Иоанна Предтечи, совершившегося за шесть месяцев до явления и благовествования архангела Гавриила Пречистой Деве (Лк. 1: 24–38).
Святоотеческие проповеди на Благовещение Пресвятой Богородицы
Празднику Благовещения Пресвятой Богородицы посвящен целый ряд прекрасных, наполненных тонкими богословскими мыслями, яркими поэтическими образами святоотеческих проповедей. Число дошедших до нас древних святоотеческих гомилий на Благовещение достаточно велико. При этом основная часть наиболее значимых из них принадлежит именно восточным святым отцам, ведь на Западе этот праздник всегда почитался в гораздо в меньшей степени, чем, например, в Византии. Известнейшие древнецерковные проповеди на Благовещение принадлежат таким восточным святым отцам, как святитель Прокл Константинопольский (вторая четверть V столетия), преподобный Исихий Иерусалимский (до 431 года), святитель Анастасий Антиохийский (последняя треть VI века), святитель Софроний Иерусалимский (30-е годы VII столетия), святитель Герман Константинопольский (первая треть VIII века), святитель Андрей Критский (первая половина VIII столетия), преподобный Феодор Студит (20-е годы IX столетия), святитель Фотий Константинопольский (две беседы, произнесены в 865 и в 879 годах), святитель Григорий Палама (около 1351–1357 годов), святой праведный Николай Кавасила (середина – вторая половина XIV столетия). Что касается западных отцов, то здесь можно, например, назвать проповеди на Благовещение, принадлежащие святителю Петру Хрисологу (вторая треть V столетия) и преподобному Беде Достопочтенному (первая треть VIII века). Следует отметить, что некоторые из приписываемых известнейшим западным отцам – например, таким, как блаженный Августин и святитель Лев Великий, – древнецерковных проповедей на Благовещение на самом деле им не принадлежат. Равно как не принадлежат и святителю Григорию Чудотворцу, а также святителю Иоанну Златоусту ошибочно усваиваемые их авторству отдельные благовещенские гомилии. Как бы то ни было, в эту книгу включено также и несколько проповедей из числа приписываемых святителю Григорию Чудотворцу, но на самом деле созданных неведомыми нам по имени позднейшими византийскими авторами; ведь и эти произведения являются неотъемлемой частью древнецерковного наследия, драгоценной частью Православного Предания.
Духовный смысл Благовещения раскрывается древними святыми отцами не только в специально посвященных этому празднику гомилиях, но и в тех проповедях, что произнесены ими просто во славу Пресвятой Богородицы. Среди таких проповедей следует прежде всего назвать «Похвальную беседу в честь Пресвятой Богородицы Марии» святителя Прокла Константинопольского, содержащую глубочайшие и важнейшие богословские идеи и образы, открывающие нам духовное значение совершившегося в Назарете евангельского события – как встречи и диалога земли и неба в лице Марии и архангела Гавриила и как совершившегося в тот день во чреве Пречистой Девы Боговселения.
Большое число проповедей на праздник Благовещения принадлежит отцам Нового и Новейшего времени. В книге публикуются проповеди на Благовещение таких святых отцов XIX и XX столетий, как святитель Филарет Московский, святитель Феофан Затворник, святой праведный Иоанн Кронштадтский, святитель Николай Сербский.
Внешне тихая, неприметная для внешних, встреча в горнице Девы и ангела открыла перед святыми проповедниками поистине огромные богословские, пастырские и духовные возможности. Потому-то именно в день Благовещения они и обращаются с храмового амвона к Церкви со столь вдохновенным и глубоким словом. Ведь совершившееся тогда в Назарете событие оказалось и мигом вхождения Сына Божия во вселенную, и началом осуществления спасительного Божественного замысла о человеческом роде, и моментом новой встречи и примирения неба и земли, мира ангельского и мира людского. Кроме того, святые отцы, проповедовавшие о событии Благовещения с церковного амвона, получили в этот праздничный день еще одну удивительную возможность: попытаться донести до слушателей более развернутое, чем это описано в Евангелии, содержание диалога Богоматери и архангела Гавриила: так, как он представлялся их просвещенному благодатью и исполненному Божественной любовью сердцу. Евангельская встреча Марии и ангела, а также содержание их беседы – краткой, духовно возвышенной и одновременно проникнутой поистине младенческой простотой и чистотой собеседников – побуждало церковных проповедников к тому, чтобы при помощи посещавшего их во время проповеди богодарованного вдохновения постараться донести до нас не только само сжатое евангельское слово рассказа о Благовещении, но также и приоткрыть нам потаенные мысли, сердечные движения, глубокое недоумение, всеохватную радость, предельное удивление, спасительное смирение и, наконец, осознанное и жертвенное принятие воли Божией, преисполнившие тогда ум Пречистой Девы. Святые проповедники также дерзали проникнуть и в ангельский ум, стараясь угадать и донести до слушателей не только прозвучавшее архангельское слово, но даже и сокровенные мысли небесного вестника. Благодаря всему этому содержание евангельского диалога Марии и архангела в святоотеческих проповедях на Благовещение – в сравнении с кратким рассказом Луки – неожиданно приумножалось, обрастало новыми богословскими и символическими смыслами, превращаясь в развернутую и долгую беседу между Девой и Гавриилом. Такая форма диалога характерна и для святоотеческих проповедей на Благовещение, и, как уже говорилось ранее, для ряда богослужебных текстов праздника: например, канона праздника на утрене или же замечательного кондака преподобного Романа Сладкопевца. Что же касается святоотеческих проповедей на Благовещение, содержащих развернутый диалог между Богоматерью и архангелом Гавриилом, то знаменитейшие из них – «Похвальная беседа в честь Пресвятой Богородицы Марии» святителя Прокла Константинопольского и «Слово на Благовещение Пресвятой Богородицы» святителя Германа Константинопольского. Также элементы такого диалога обнаруживаются, например, в «Похвале Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии», приписываемой авторству святителя Григория Чудотворца, в «Слове на Благовещение Пресвятой Богородицы» святителя Андрея Критского, в «Слове на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы» святителя Софрония Иерусалимского, в «Беседе первой на Благовещение Пресвятой Богородицы» святителя Фотия Константинопольского и во многих других древнецерковных проповедях. Все это делает содержание перечисленных святоотеческих гомилий на Благовещение особо ярким, увлекательным для слушателей и поистине возвышающим к тому, чтобы ощутить себя живыми зрителями события Благовещения, почувствовать себя непосредственными свидетелями Вочеловечения Бога Слова. Все мы, читатели святоотеческих проповедей, невидимо оказываемся в той горнице, тихо и прикровенно вслушиваемся в разговор Девы и архангела и даже соучаствуем в нем – нашей внутренней и молчаливой сердечной молитвой. И если все это подлинно с нами совершается, если мы действительно – по дару Божественной благодати, превосходящей все законы пространства и времени, – живо предстоим сегодня перед таинством Благовещения, как его благодарные свидетели и зрители, то в конце разговора Девы и ангела и мы сами, вместе с Марией, как бы Ее Собственными устами, произносим в ответ Богу смиренное и зиждительное: вот мы, рабы Господни; да будет нам по слову твоему (ср. Лк. 1: 38). И так, посредством этих благовещенских слов, все мы согласно, радостно и благодарно принимаем волю Божию о нас, водимых по путям жизни благим и спасительным, но порой таким нелегким Господним Промыслом.
Святоотеческие проповеди на Благовещение:
спасительное значение Боговоплощения
В день Благовещения Пресвятой Богородицы, в миг принятия Девой во чрево Бога Слова, осуществилось спасительное для людского рода и для всего мироздания дело Вочеловечения Сына Божия. По слову святителя Прокла Константинопольского («Похвальная беседа в честь Пресвятой Богородицы Марии»), в Своем Воплощении Сын Божий «делается, чем Он не есть, Человеком; и остается Тем, что [Он] есть, Богом». При этом, благодаря Воплощению Господа, в Нем осуществилось исцеление нашей людской природы – воспринятой Им в Его Личное бытие, в Ипостась Бога Слова, и соединившейся с Его природой Божественной. Кроме того, в Господе Его человеческое естество в миг Воплощения оказалось целиком и полностью пронизано Божественной благодатью, прославлено, обожено. Как говорит в «Гомилии на праздник Благовещения» преподобный Беда Достопочтенный, в момент вселения Бога во чрево Девы и восприятия Им здесь нашей людской природы человеческая природа Господа целиком усвоила себе «силу Божественного величия, которую Сын Божий имел предвечно»; Он принял ее тогда «как Человек… чтобы Ипостась нашего Заступника и Искупителя стала Одна в двух природах» – Божественной и человеческой.
Вочеловечение Бога Слова, как спасительное деяние любви Господа к Его творению, явилось, по твердому убеждению святых отцов, авторов проповедей на праздник Благовещения, исполнением предвечного замысла Творца о Своем создании. Зная от века – благодаря абсолютному и совершенному Божественному всеведению, – что еще не сотворенный Им человек падет по своей гордыне грехом, Господь заранее приуготовляет в Своем замысле и лекарство от этой духовной болезни: Собственное Воплощение. Это-то Воплощение, как восприятие Вторым Лицом Пресвятой Троицы в Свою Божественную Ипостась полноты нашей человеческой природы, как раз и осуществилось в день Благовещения. Именно тогда, в миг безмужного Зачатия Сына во чреве Пречистой Девы, Бог начал обитать с людьми, пришел к нам, чтобы нас спасти, приклонил Небеса и сошел долу, чтобы искупить человеческий род от власти дьявола, от проклятия, греха и смерти. Именно в день Благовещения, как поясняет в «Слове на Благовещение» святой праведный Иоанн Кронштадтский, «совершилось… таинство Воплощения и Вочеловечения Сына Божия… для нашего спасения от греха, проклятия, праведно на нас изреченного в начале от Бога за грехи, и от смерти временной и вечной…». И добавляет в «Поучении на день Благовещения», говоря о причинах пришествия к нам в мир Бога Слова: «Со стороны Бога причиной Вочеловечения была бесконечная любовь к нам, Его созданиям, любовь Первообраза к живому, словесному образу Своему, падшему, погибающему, ибо мы Его образ; а со стороны нашей – наши грехи, наше ужасное падение, наша неизбежная вечная гибель».
Итак, совершившееся в день Благовещения событие оказалось исполнением того Предвечного Божественного Совета Пресвятой Троицы, что еще прежде создания человека приуготовил Боговоплощение как некое универсальное и спасительное лекарство от греха, который совершит первый человек Адам и которому окажется затем порабощен весь людской род. Святитель Андрей Критский в «Слове на Благовещение Пресвятой Богородицы» говорит: во время благовествования архангела Пречистой Деве «всемогущая сила Зиждителя вселенной приводит в окончательное исполнение Совет, который Он держал о сотворении мира, дабы разрушить совет, издревле составленный против нас начальником злобы». Согласен с ним и святитель Григорий Палама, утверждающий в «Беседе 14-й. На Благовещение», что именно «в сей день… Бог» осуществил «до конца Свой Предвечный Совет» о спасении человеческого рода. А святитель Феофан Затворник, задаваясь вопросом и тотчас же на него отвечая, учит: «Что это совершается? Великая благочестия тайна (1 Тим. 3: 16) приходит в явление, Совет Предвечный открывается, Премудрость, сокровенная от век и от родов, провозвещается. Пришло время, и исполняется положенное от сложения мира».