Бледный всадник, Черный Валет
Шрифт:
Гришка был озадачен. Какого черта? У него не было никаких сообщений, кроме того, что эта баба нужна ему сегодня же!..
Но голос озадачил его еще больше, когда поздоровался с ним снова и повторил свой текст слово в слово.
Трижды прослушав одно и то же, Начальник пробормотал «Пошла ты!», вытащил нож, перевернул аппарат и начал ковырять лезвием нижнюю крышку. Ему удалось отогнуть один угол, и он увидел, что пластмассовая коробка доверху набита личинками насекомых. Личинки были белесыми, полупрозрачными, похожими на жирные мохнатые семена. Несколько штук высыпалось Гришке на
В этот момент его окликнул со двора подъехавший помощник. Заблуда вышел на веранду и убедился в том, что мечты иногда сбываются.
Лицо помещика окоченело, сохранив мучительную гримасу предсмертной боли. В таком виде оно нравилось Начальнику города Ина гораздо больше, чем живое. Но он и сам удивился тому, сколь недолго радовался устранению конкурента. Удовлетворение вскоре вытеснил холодок страха. Еще бы: «проблема» разрослась до угрожающих масштабов. Можно сказать, до мировых — ведь город Ин был в некотором смысле «вещью в себе».
Григорий велел ускорить поиски. Его люди потрошили дом ведьмы, уже не заботясь о последствиях. Вряд ли он подлежал восстановлению. Заблуда собирался сжечь его, а Полину отправить куда подальше. Лучше на тот свет. Впрочем, окончательное решение зависело от результатов обыска.
Старушенция наблюдала за потеющими от усердия вооруженными жлобами с легким презрением. Это выражение мгновенно стерлось с ее лица, когда Гришка внес в кабинет голову Ферзя, держа сувенир за волосы.
— Ну что, сучара, теперь скажешь? — спросил он беззлобно. Кто-кто, а старуха не внушала ему особых опасений. Его ребята как раз превращали в щепки ее антикварный стол.
И тут до Заблуды внезапно дошло, что В ДОМЕ они ничего не найдут. Он понял это в тот самый момент, когда увидел изменившееся лицо ведьмы.
— А ну-ка встань! — приказал он, бросил голову Ферзя в корзину для мусора (в детстве Начальник неплохо играл в уличный баскетбол) и подошел к Полине, которая едва доставала ему до подбородка.
Щупать старушку — не бог весть какое удовольствие, но он проделал это лично. «Неужто и я таким буду?» — с омерзением думал Гришка, скользя ладонями по сморщенной коже — будто гладил брюхо бритой собаки. И догадывался, что не доживет до седых волос. Может, оно и к лучшему…
— Потрогай ниже! — подначивала его ведьма.
Это был дешевый блеф. Она должна была знать: с Начальником подобные штуки не проходят.
Он потрогал. И наткнулся на что-то твердое — не только спереди, но и сзади. На ощупь определил форму предметов и расплылся в улыбке. Стало ясно, почему старуха держалась так, словно швабру проглотила…
Напевая себе под нос «теперь расплачиваться поздно, посмотри на эти звезды…», Заблуда вытащил из-под ее вонючего нижнего белья видеокассету. Что-то подсказывало ему: ЭТОГО он еще не видел. Удачный день! Мои поздравления, Начальник!..
Он бережно опустил кассету в карман, развернул бабульку, схватив ее за костлявые плечи, и задрал на ней пальто и кофту.
Толстый твердый том оставил багровые отметины у нее
ИКИНАХЕМОРКЕН ЫВОНСО
Это была ТА САМАЯ книга. В Гришкиной памяти навеки засел даже рисунок трещин на переплете. Не говоря уже о «веселых картинках». То, что он видел когда-то украдкой и в большой спешке, теперь можно было рассмотреть во всей красе. Смакуя детали.
Он брезгливо оттолкнул старуху, которая стала вроде бы еще меньше, чем была, и не заметил, как снова изменилось ее лицо. На сей раз — радикально.
Рыжему помощнику, видевшему это, явно поплохело. Несколько мгновений он глядел в пустые зрачки имбецила, зверя, нетопыря, нежити (ведьма продемонстрировала ему настоящий мультфильм), а затем чернильные кляксы брызнули ему в глаза…
Свет и тени; опустевшие туннели в радужной оболочке; помутнение стекловидного тела; условно говоря, «оптический обман»; сплющивание хрусталика; хаотические нервные импульсы; мгновенная реакция рефлекторных дуг; кратковременное содрогание плоти; «добро пожаловать в необъятный отель мозга»; «прошу вас, Полина, выбирайте любой номер»; «если не возражаете, люкс в затылочной доле»; «спасибо, Большая Мама»…
Рыжий остолбенел — потом все стало по-прежнему. Почти. Он услышал изумленные голоса:
— Куда она делась? Что за херня? Исчезла, стерва!..
Гришка с трудом оторвался от тяжелых липких страниц книги. Обвел взглядом ошеломленные рожи помощников. Посмотрел вокруг. Ведьмы и впрямь нигде не было. Исчезла вместе со своим тряпьем. Даже пламя свечей не дрогнуло. Что ж, не самый худший исход.
— Да хрен с нею! — проговорил Заблуда, выдавив из себя остатки презрения. Его потянуло в бункер, под защиту бетона и бронированных дверей. И неплохо бы принять на грудь грамм триста. В конце концов, он нашел все, что хотел…
— Шеф, я схожу отолью, — предупредил рыжий помощник.
И пошел.
И вернулся не скоро.
76. «НАКАЖИ ИХ!»
Обоз остановился. Головная кибитка оказалась в двадцати шагах от священника. Истощенные лошади глядели печально. Облезлые собаки, привязанные к телегам, не тявкали. Стих звон колокольчиков, растаяло меланхоличное треньканье гитары, а с ним умерла и дорожная песня. Даже ноющий младенец замолк.
Трое верховых отделились от обоза и направились к священнику. Тот был наслышан о неписаном кодексе кочевников. Хорош кодекс или плох — другой разговор, но соблюдался он неукоснительно. Вероятно, это предотвращало бессмысленную резню. Так что пока священнику ничего не угрожало.
Эти трое на лошадях были слишком молоды. Здоровые дядьки, но пока на побегушках. Он ждал появления того, кто возглавляет табор. По традиции — Барона. Атамана. Вожака клана. Почти наверняка это будет мужчина, умудренный опытом. Достаточно умный и осторожный, чтобы рассудок остудил горячую кровь. Достаточно влиятельный, чтобы иметь дублера и не опасаться удара в спину. Достаточно старый, чтобы угасли желания. Достаточно дряхлый, чтобы ценить остаток жизни. Поп действительно надеялся, что все закончится мирно.