Шрифт:
ISBN 978-5-4485-8372-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Дьявол чист, ибо не может творить ничего, кроме зла.
Жан Кокто©
Молодой мужчина стоял перед большим панорамным окном, за которым мерно плыла угольная ночь. Ни единой звёздочки, ни малейшего проблеска лунного света не было видно на небе, лишь тьма, лишь первозданный страх и ужас, которые темнота наводит на всё живое. Ведь, как гласит мудрость веков, во тьме может прятаться что угодно, грех её не бояться. Это не было
Пусть человек и посчитал, что приручил стихию и даже поры года, пусть стал выше всякой иной живой твари, которая перестала страшить его своими клыками и когтями, пусть он спрятался в небоскрёбы и возвёл вокруг себя громады мегаполисов. Пусть… Но он, человек, всякий раз, выходя на улицу, закрывая за собой дверь своего дома, забывал о том, что, каким бы венцом и царём он не был, но нельзя забывать о том, что лежит за гранью сознания и понимания, за гранью человеческих сил.
И эта сила зовётся – случаем. Тщательно спланированным случаем, который написали высшие силы или же, о, боги, точно такой же венец творения, как ты сам! Какая ирония, не правда ли? Всякий человек считает себя королём природы, но ни один из этих миллиардов не может знать со стопроцентной точностью о том, вернётся ли он вечером домой?
Парень продолжал стоять перед окном, смотря на ночную панораму не спящего города, так часто бывает в столицах. В руке тлела сигарета, заполняя комнату крепким дымом с горько-сладкими нотками, взгляд плавно перемещался с одной точки ночного города на другую, цеплялся то за маленькую бусинку окна чьего-то дома, то за дерево, молодые листочки которого трепетали на ветру и создавали эффект танца неподвижного растения. Красиво…
Весна в этом году, вообще, была очень красивой, только чрезмерно юной – она пришла раньше срока, раскинув перед миром свои невинные девичьи объятия ещё в первой половине марта. Такое редко бывает.
Молодой человек нахмурился, раздумывая над сравнением весны с невинной юной девой. Несколько секунд в его карих, словно древняя дорогая медь, которая темнела на протяжении веков, глазах отражался бег мыслей. А через пару мгновений лицо исказилось гримасой глумления и презрения. Это такой бред: юная дева, весна… Как может быть невинной та, которая с завидным постоянством раскидывает свои «нетронутые» объятия перед каждым, кто её пожелает? А её желает каждый… Такая имеет право зваться лишь блядью, это идеальное определение. Ведь и весна, и каждая шлюха, приходит, когда её пожелают, когда приходит время, и упархивает из объятий, как только выйдет срок её заказа.
Лёгкое постукивание пальцев стряхивает пепел с конца сигареты, он падает не слишком прицельно в пепельницу, часть просыпается серым снегом вокруг хрустальной тары. Не важно. Возможно, в своём доме парень бы и постарался быть осторожнее и аккуратнее, но это шикарное помещение не было его домом, оно было номером люкс одного из лучших отелей
По ночам ею можно было любоваться бесконечно: не спать до утра, много курить, медленно потягивать бренди и думать о вечном. Видя перед собой такую красоту, грехом было бы не удариться в философию.
Молодой мужчина, который стал временным хозяином всего этого изыска, сожалел лишь о том, что в этом отеле было всего девять этажей. Бесспорно, вид с двадцатого этажа и выше был бы ещё более впечатляющим.
Но это уже были мелочи и придирки. Парень не желал становиться тем, кто намекнёт владельцу отеля на то, что неплохо было бы достроить пару-тройку этажей. Смысл? Он был здесь до этого всего лишь один раз. Но тогда, вообще, он не сумел насладиться ночной панорамой, потому что в ту ночь разразилась ужасная гроза, лил такой дождь, что из-за его потоков, что водопадом стекали по стеклу, не было видно ничего. Эти потоки поглощали и рассеивали даже свет от сотен окон, что располагались в доступной видимости. Пришлось даже зашторить окна, чтобы не видеть этой немилости природы.
Парень поднёс руку к лицу и обхватил губами фильтр сигареты, сделал совсем маленькую затяжку и сразу резко выдохнул дым из лёгких, раздавил окурок в пепельнице, крутя его и давя несколько дольше, чем было необходимо, словно несчастная сигарета была в чём-то виновата перед ним. Без перерыва, без попытки восстановить нормальную температуру разогретого обжигающим дымом горла парень достал из пачки новую сигарету, зажал в зубах, чуть щурясь, вглядываясь во тьму за окном и ища в кармане пиджака зажигалку.
Зажигалка нашлась. Раздался щелчок и лицо молодого мужчины на несколько мгновений осветил свет от оранжевого огня, выхватывая из темноты его черты: густые, но ухоженные брови, прямой нос, миндалевидные карие глаза, острые скулы, волевую линию челюсти и губы, которые немного не сочетались в своей паре: нижняя была пухлой и налитой, а верхняя тонкой, острой. Но это лишь добавляло лишнего шарма, говорят, такими губами обладают лишь редкие особенные личности, которые славятся своей капризностью и всплесками характера.
Глубоко затянувшись, парень прикрыл глаза, чтобы их не щипало едким табаком. Он предпочитал очень крепкие сигареты, от дыма которых слезились глаза, и табачным запахом которых пропитывалось всё вокруг, даже губы того, кого он поцелует.
При мысли об этом губы молодого мужчины изогнулись в усмешке, а перед глазами вспыхнули воспоминания. Вот шикарная девушка ест черешню, для модельной внешности у неё совсем не модельный аппетит. Она много смеётся и болтает, этакая хохотушка, которой жить просто и всегда приятно. Он наблюдает за ней, потирая висок, изучая взглядом каждую её черту: длинные светлые волосы, точёные черты лица, изгибы фигуры, слишком глубокое декольте, приковывающее внимание к шикарной, но не настоящей груди, платье из малинового атласа, которое открывает много тела, но, отчего-то, не выглядит вульгарно. И ещё много чего…
Она была одной их тех, кого любят мужчины и кто любит мужчин. Только мужчины в её списке объектов сердечного трепета постоянно менялись. Такие не думают о том, чтобы не показаться развратной и распущенной. Такие просто живут, как хотят, и берут от жизни всё. С такой внешностью было бы грехом не пользоваться теми благами, которые она дарит. Хотя, если присмотреться, можно было понять, что, смой с неё косметику, сними нарощенные волосы и вынь силикон, она бы сильно потеряла в своей прелести. Только лицо бы у неё и осталось. Лицо и точёная талия, кажется, она тоже была родной и натуральной.