Ближе некуда
Шрифт:
Может, мне правда и в самом деле стоит здесь умереть. Или вернуться в Белый мир, в котором все будет хорошо.
Я сжала зубы и отошла к решетке, разделяющей меня и ангела.
Корт, ну приди же в себя, ну поговори же со мной. Ну, скажи же мне, что мне делать и как быть.
Я опустилась на колени у решетки и попыталась дотянуться до его руки. Но у меня не вышло. Видимо, после того, как в видении нас разъединило, мы разъединились и тут.
— Корт, — позвала я. — Корт.
Мне нужно вернуться в Белый мир.
— Корт, пожалуйста. Мне нужна помощь.
Я
В голове застучали молоточки, все вокруг завертелось в хороводе звуков и образов, приходящих и уходящих по мановению невидимой руки.
— Корт. Корт, вернись ко мне. Вернись ко мне, Терн, вернись, Терн, вернись…
Я упала возле решетки, протягивая к ангелу руки. И вот его пальцы слабо дрогнули и коснулись меня, и лихорадка тут же прошла, забылась, стерлась из памяти, и только одно имя осталось на языке, и я тут же шепотом его повторила.
Терн.
— Тебе нельзя возвращать Терна, — сказал Корт, глядя прямо на меня своими синими глазами. — Он не твоя судьба. В нем твоя смерть.
Он сжал мою руку.
— Пообещай мне…
Но я отпрянула от него, как от огня.
— Нет, даже не проси.
— Пообещай мне никогда не пытаться его вернуть.
— Корт, пожалуйста! — взмолилась я.
— Пообещай мне, что не будешь искать в других мирах вампира, который может убить тебя своей любовью.
Но я не могла этого сделать. Я отвернулась от его взгляда, ушла от его прикосновения, легла на свою скамейку и не поднялась даже тогда, когда обещанные Ра’шем техники пришли и встали безмолвными часовыми у моей двери.
ГЛАВА 39
Моя сказка и моя жизнь медленно двигались к концу. Уже вечером, в лаборатории, на очередном отборе проб техники заволновались и побежали за начальством. Высокая зеленоглазая птицеженщина, та, что давала мне наркоз во время сканирования, с неудовольствием взяла в свои тонкие пальцы пробирку с моей кровью и посмотрела на свет. То, что она там увидела, ей не понравилось. Вызвали Ра’ша.
Меня отвели в примыкающую к лаборатории комнату, маленькую каморку, в которой в застекленных шкафах стояли разные сосуды. Баночки, пробирки в стаканах, мензурки, колбы, крохотные пузырьки, напомнившие мне о Ли-ре и ее снадобьях.
Если не думать о том, что я на другой планете, а вокруг меня, по-хорошему, нет ни одного человека, можно было представить себе, что я дома, жду результатов анализов в какой-нибудь поликлинике. Съежившись на стуле, я закрыла глаза и попробовала воскресить в памяти родные лица. Мама, Вовка, мама, Ли-ра, Терн, Фелик… Казалось, с момента моей встречи с Аргентой прошла целая вечность. Белый мир, с самого начала создавший впечатление одного из трех китов, на которых держится весь обитаемый мир, превратился в колосса на глиняных ногах, и вот-вот был готов рухнуть. Ангелы, демоны, волки — существа из знакомых мне по земному детству сказок вдруг обрели кровь и плоть и превратились в тех, кто меня любит, ненавидит или жалеет.
Да и я теперь уже другая.
Услышав донесшийся из лаборатории шум, я открыла глаза и выпрямилась. Ра’ш был не просто зол, он бушевал так, что, казалось,
Правда, далеко не утащил — усадил тут же на кушетку, где еще совсем недавно я лежала во время забора крови, обхватил за плечи, и, глядя злыми глазами мне в глаза, заговорил.
— Скажи-ка мне, милая, что с тобой творится?
Я попыталась вырваться, но не получилось.
— Сегодня уровень антител должен был стать выше. Что пошло не так? Что твой ангелочек с тобой сделал?
— Да не знаю я! — огрызнулась я, теряя терпение. — Отпусти меня! Мне больно!
— Тебе станет еще больнее сегодня, когда прилетят заказчики! — прошипел он почти мне в ухо, потом резко оттолкнул, отчего я едва не потеряла равновесие, и отошел прочь, заложив руки за спину.
— Сегодня должна прилететь большая группа покупателей крови из разных миров, — сказал Ра’ш, глядя сквозь меня. — И я хочу, чтобы ты вела себя хорошо. Как и подобает моей дочери.
Злость его подстегнула мою, и я вздернула голову.
— Твоей дочери, Ра’ш? Это после того, как ты со мной обращаешься? Не надейся.
— Если не станешь — твой ангел пожалеет о том, что родился крылатым, — сказал он жестко.
Я сжала кулаки. Он посмеет. Он сделает это, несмотря даже на то, что смерть Корта лишит его солдат возможности обрести вторую жизнь.
Эмоции, видимо, отразились на моем лице — Ра’ш усмехнулся, протянул руку и попытался взять меня за подбородок. Я демонстративно скорчила презрительную гримасу и отшатнулась. Он отдернул руку, но, похоже, моя реакция его не задела.
— Так мы договорились. Ты ведешь себя тихо и мирно, не зовешь на помощь и не делаешь глупостей.
— Ты мерзкий… — я замолчала, подбирая слова, но он не стал дожидаться и, подав техникам знак, ушел.
Птицеженщина с зелеными глазами подошла ко мне с пробиркой. На лице ее, похожем и одновременно непохожем на лицо человека, была написана нерешительность. Я вопросительно посмотрела на нее.
— Господин сказал, нужно взять еще одну пробу.
Сжав зубы, я улеглась на кушетку и вытянула руку.
Уже после возвращения, когда погасили огни и единственным пятном света — а точнее, двумя — в кромешной тьме, поглотившей тюрьму, стали желтые глаза оборотня, я рассказала ангелу о завтрашнем визите «заказчиков». Техники стояли у двери, переговариваясь на клекочущем языке, которого клещ-переводчик не знал.
— Если Ра’ш позвал покупателей, значит, он уверен в собственном успехе, — сказал он задумчиво, перебирая мои волосы рукой. — Это не вселяет надежды, Стил.
После того, как нас с Кортом снова разделили, спать нам приходилось на полу у решетки, чтобы не упустить момента, когда на меня нахлынет очередной приступ. А это теперь происходило очень часто. Я ложилась спиной к решетке на одно крыло ангела, а он обнимал меня и прижимал к себе, накрывая вторым. Температура тела Корта была выше моей, и он не мерз, в отличие от меня, на холодном каменном полу.