Ближний Восток. Перезагрузка
Шрифт:
Обратимся ненадолго к недавней истории. В период так называемых революций в арабском мире в Сирии тоже происходили беспорядки, которые затем вылились в гражданскую войну. И эта гражданская война приобрела огромные масштабы: более 400 тысяч убитых. Таких потерь ни в одной арабской стране не было: ни в Египте, когда там произошел один переворот, а потом второй, ни в Тунисе – в общем, нигде. А в Сирии это достигло такой особо радикальной формы. Речь идет о том, что ряд государств во главе с Соединенными Штатами поставили задачу свергнуть во что бы то ни стало Башара Асада как главу государства. И иногда задается вопрос: «А что это они себя ведут как маньяки какие-то?» – многие наши эксперты утверждают, что виной всему исключительно особенности англосаксонской психологии. На самом деле причина совершенно в другом.
Есть наивное представление, что уход Башара Асада с поста руководителя Сирии решит все проблемы. Но это не так. Корень проблемы гражданского противостояния в Сирии не в личности или деятельности ее президента, а в том, что мощные
Кроме того, Ирану, который с 1979 года находился под санкциями разного уровня жесткости, это не помешало создать некую шиитскую ось, используя нюансы общественной жизни в тех или иных странах, и усилить свое влияние в регионе. Это в первую очередь касалось Ирака. Образовалась парадоксальная ситуация: американцы вводят войска, устанавливают оккупационный режим, а на юге, особенно в районе Басры, все решают иранцы. И в результате того, что американцы привели шиитов к власти, но не учли, что абсолютное большинство шиитов традиционно ориентируется на Иран, Ирак оказался под влиянием иранцев.
Дальше, как уже говорилось, Сирия, где у власти президент – алавит. Когда началась гражданская война, большую роль в гражданской войне против позиций Башара Асада играла Турция, президент которой Реджеп Тайип Эрдоган близок к «Братьям-мусульманам», как и его Партия справедливости и развития. Эрдоган враждебен к алавитам, которые стали считаться мусульманами только в 1970-е годы благодаря усилиям Хафеза Асада, отца Башара Асада. Будучи мэром Стамбула, он активно уничтожал молельные дома алевитов – их просто сносили тракторами. А поскольку режим Асада прежде всего алавитский, то, разумеется, понятно стремление Эрдогана уничтожить этот режим и привести к власти «Братьев-мусульман», которым он симпатизирует. Я бы сказал, что турки играли главенствующую роль – просто при поддержке американцев, которые одобрили это. И господин Эрдоган (а его Партия справедливости и развития – это не что иное, как «Братья-мусульмане»), естественно, делал ставку на то, что, так как в Сирии большинство населения – сунниты, они могут отказаться от поддержки Башара Асада и алавитской общины в целом и дружным хором перейти на сторону его противников. Поэтому поддержал сирийских «Братьев-мусульман», которых режим Башара Асада считал и считает злейшими врагами Сирии, причем не без оснований.
Есть наивное представление, что уход Башара Асада с поста руководителя Сирии решит все проблемы. Но это не так. Корень проблемы гражданского противостояния в Сирии не в личности или деятельности ее президента, а в том, что мощные силы из-за рубежа поставили себе целью заменить светский режим Асада на религиозный суннитский режим наподобие тех, что уже насильно установлены в Египте и Ливии.
По замыслу Запада, если дать Ирану пряник в виде возможности снятия санкций, то должен быть кнут. А кнут – это выбить из шиитской системы Сирию и ослабить в Ливане «Хезболлу», тогда влияние Ирана в регионе упадет. Поэтому Запад во главе с Соединенными Штатами Америки будет и дальше стараться додавить этот вопрос. И дело совершенно не в том, плох или хорош, например, Башар Асад. Мне вообще не нравится такой подход к оценке. Какая разница, хороший он или плохой? Он просто прагматичный. Вот у американцев, которых мы, и я в том числе, часто ругаем, есть очень сильная черта – это их абсолютный прагматизм и цинизм. Кое-кто удивляется – как же они поддерживают курдов, если курды коммунисты? Да им все равно – коммунисты – не коммунисты… Им выгодно – они поддерживают. Точно так же как они выстраивают отношения с коммунистическим Китаем. Или с такими странами, как Саудовская Аравия или Катар, у которых свое представление о правах человека, – и при этом ни слова не говорят на эту тему и не кричат, что немедленно введут санкции, если там не начнут хорошо относиться к геям. Этот подход они унаследовали от британцев. Лорд Артур Бальфур, министр иностранных дел Великобритании в 1916–1919 годах, как-то раз заявил: «Мне абсолютно неважно, какая система правления обеспечит нам доступ к нефти, но я убежден, что этот доступ является для нас жизненно важным интересом».
Полагаю, что нам тоже должно быть по большому счету безразлично, что и как происходит внутри других государств, но с одной оговоркой: пока это не угрожает нашей безопасности. Сейчас, когда мы вовлечены в конфликт в Сирии, формулировка «Это дело сирийского народа» уже не работает. Человеческая цивилизация существует более пяти тысяч лет – со времен Шумера, Аккада, Египта, а судя по последним данным, и еще дальше. И никогда не было такого, чтобы одно государство пришло на помощь другому, а потом сказало: «Ну, дальнейшее теперь – дело вашего народа, а мы приходили просто так – немножко людей потерять и денег потратить». Это не так. Мы должны использовать все возможности, которые отвечают нашим интересам, и очень тщательно анализировать и прогнозировать события.
Когда весной 2016 года заговорили о том, что перемирие не соблюдается, и начали собираться в Женеве, возник вопрос: а какое будущее ожидается в Сирии? Есть резолюция ООН, которая описывает будущее этой страны в единых границах, светской и т. д. Но это общие слова. А есть особенности исторического процесса, которые резолюциями ООН не регулируются. И по ощущениям все идет к тому, что со временем появится большое количество малых государств на всей территории Ближнего Востока, не только Сирии. В процесс дезинтеграции будет вовлечен и Ирак, и Саудовская Аравия, и Турция. И будет одна малая сверхдержава под названием Израиль с ядерным оружием. Причем я не удивлюсь, если к этому малому государству прирастет еще часть территории. Я плохо знаю Израиль как таковой, но тем не менее знаю, что второй народ в стране после евреев, наиболее активно участвующий в политической и в особенности военной жизни, – это друзы. В Сирии есть место компактного расселения друзов, которое находится поблизости от израильской границы. Когда-то эта территория представляла собой друзское квазигосударство и называлась Джабаль аль-Друз. Там проживает почти миллион человек – если точнее, 800 с лишним тысяч. И я не удивлюсь, если в случае распада Сирии эта часть может «подвинуться» в сторону Израиля.
Так вот, что касается вопроса о будущем Сирии, есть три варианта развития ситуации.
Первый, фантастический. Ситуация возвращается к 2011 году, все управляется Дамаском, все хорошо и прекрасно.
Второй: создание на территории Сирии ряда квазигосударств, появлению которых не то чтобы надо способствовать, но в любом случае необходимо осознавать эту возможность и прогнозировать ситуацию в контексте наших интересов в регионе.
Третий – пожалуй, оптимальный, но трудновыполнимый, потому что у всех есть амбиции. Знаете ли вы, почему сирийские политики всегда боролись за пост президента? Потому что это фактически монарх – у него абсолютная власть. И все боролись за эту власть. Если посмотреть на историю Сирии, можно увидеть, что эта борьба велась всегда. Сирийское государство как таковое существует только с 1946 года. До этого Сирия как государство не существовала – это было просто историко-географическое понятие. На протяжении последних двух тысяч лет сирийцы всегда входили в состав какого-то другого государства, их всегда кто-то завоевывал. Даже армяне умудрились – Тигран II Великий завоевал Сирию, а потом Гней Помпей и Луций Лукулл отбили эту территорию, и она вошла в состав Римской империи.
С 1946 года прошла целая серия переворотов в борьбе за главный, президентский пост в стране. Только в 1949 году их было три! Пока не пришел Хафез Асад – в 1970 году, так сказать, в составе тандема, а с 1973-го – уже единоличным правителем. И эта должность вожделенна. Вот говорят: конституцию создадим. Но если в этой конституции не будет определено, что власть президента не является единоличной и доминирующей, то как дрались за нее, так и будут драться. Ну сядет на «трон» не алавит, так кто-то другой. Тоже будет приводить к власти своих соплеменников, делиться с нужными людьми, и конфликт продолжится. Когда есть абсолютная власть, олицетворяемая какой-либо должностью, все будут за нее драться. Драться до последнего. Особенности власти в конкретной стране всегда надо сопоставлять с ее исторической реальностью. Жесткая власть может существовать долго, но в странах, где существуют сильнейшие этнорелигиозные противоречия, все рано или поздно кончается.
Поэтому, чтобы разрядить ситуацию, надо поглядеть на соседнюю страну под названием Ливан, которую я много раз приводил в пример. На самом деле я удивляюсь, почему в Ливане до сих пор нет гражданской войны – случаются отдельные беспорядки, но их подавляют. При том что единства в политической картине страны на самом деле нет. Одна сторона политического поля там, условно говоря, проиранская – это блок «Хезболлы», блок «8 марта». В блок «Хезболлы» входит часть христиан Ливана. Например, маронит Мишель Наим Аун, ветеран ливанской армии, генерал – сейчас ему уже за 80, – когда-то был президентом и поднимал восстание против сирийской армии, а сейчас стал другом «Хезболлы». Туда же входят дашнаки – это крупнейшая армянская партия. А на другой стороне – Саудовская Аравия в лице движения «Мустакбаль», или «Движение 14 марта», к которому тоже примыкает часть христиан, в том числе маронитов, потому что христианская община расколота. Но, как бы то ни было, суть политического устройства Ливана в том, как я уже говорил раньше, что власть распределена на конфессиональной основе. Какова бы ни была численность населения и как бы ни менялись пропорции, 50 % депутатов парламента будут представлять христианскую общину, а 50 % – мусульманскую, хотя сейчас в Ливане мусульман больше. А главное – нет сосредоточения власти в руках президента, премьера или председателя парламента. Власть поделена на маленькие кусочки: у президента есть чуть-чуть власти, у премьер-министра – еще чуть-чуть, и т. д. Премьер-министр тут никак не зависит от президента, а президент, в свою очередь, избирается парламентом (Ливан – парламентская республика). Вот это и есть самое главное, что позволяет Ливану держаться на плаву. В конституции Ливана написано, что действующая там система распределения власти по конфессиям введена временно. На какой конкретно срок – сто, двести лет – не указано. Сказано только, что когда-нибудь страна перейдет к открытым выборам, люди будут голосовать и избираться независимо от своих религиозных и национальных общин и т. п. Но пока этого нет – и, в общем, слава богу.