Близкий свет
Шрифт:
— В общем, мой тебе совет. Не телись больше. Я ж ведь тоже русский, каково оно иной раз бывает, вроде бы как в неродном государстве, знаю. — Турецкий кинул быстрый взгляд на стену, в которой была вмонтирована большая зеркальная плоскость — окно в кабинет, чуть заметно подмигнул и сам кивнул. — Следователя я твоего знаю, толковый мужик, зря валить не станет… Ладно, дай тебе, Бог… Я сейчас уйду, покури пока, оставь себе, ты ж к хорошим привык, я у тебя дома видел. Скажу Лацису, что мы договорились. В общих чертах. Могу?
И снова молча кивнул Андрис, потирая шею ладонью.
Турецкий вышел.
Навстречу ему из соседнего помещения шагнули Лацис с Дорфманисом. Адвокат ухмылялся.
— Я не переборщил… с национальным вопросом? — улыбаясь, спросил у них
И Лазарь Иосифович позволил себе такое, чего от него было трудно и ожидать. Турецкого он, во всяком случае, удивил. Он дружески похлопал Александра Борисовича по плечу, выказывая тем самым высшую степень своего одобрения.
— Я думаю, он поплыл, — сказал Турецкий. — Работайте… Марис Эдуардович. Но адресок в Калининграде мне был бы очень кстати, поскольку задерживаться у вас мне уже не очень ловко. Здешняя неудача обязательно насторожит тамошних… Начнут копать. А «почта» у этих работает бесперебойно. Уж мы-то с вами знаем.
— Да, разумеется, — многозначительно покачал головой следователь. — Должен отметить, ловко вы его… с конкурентами. Пожалуй, тут есть смысл.
— Мы с Лазарем, — Александр посмотрел на Дорфманиса, — тоже так думаем. И абсолютно согласны с вашим мнением, да, Лазарь?
— Ну, конечно! — тот от избытка чувств широко развел руками и ловко поправил указательным пальцем очки, норовившие соскользнуть с потной переносицы.
«Молодец Лазарь, — подумал Александр Борисович, — переживал все-таки…»
Это действие стало фактически последним в ряду других, уже произведенных Турецким в гостеприимной его сердцу Латвии.
На следующий день, вооруженный сведениями, которыми, после длительного допроса Грибоваса, уже располагал следователь Лацис, Александр Борисович собрался лететь в Калининград. В уголовном деле, возбужденном в связи со смертью хорошей актрисы Лоры Страутмане и вооруженным нападением на близкую ее подругу Ингу Радзиня, открылись новые обстоятельства.
Сама Инга приняла окончательное решение вернуться домой. Ну и, по настоянию Саши, проявлять все-таки определенную осторожность. Не высовываться на улицу без острой необходимости. Стараться не ходить в одиночку, — есть же знакомые. Запирать дверь и окно возле пожарной лестницы.
Ирина тоже поняла, что дальше «скрываться» у тетки всякий смысл пропал, и засобиралась домой, благо и Шурик клятвенно пообещал ей в Калининграде не задерживаться. И в разные переделки не встревать.
Программа его, по сути, могла ограничиться информированием руководства области о тех событиях, которые «имели место быть» в Риге, а также о криминальных связях латвийских уголовников с «родными», отечественными. Сам губернатор занимался региональными проблемами, находясь в настоящее время в Совете Федерации, и должен был вернуться лишь на следующей неделе. Зато было навалом помощников, одного из которых и следовало проинформировать. Одновременно предполагалось поставить в известность и Управление Федеральной службы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. А уж те пусть сами решают, как поступать дальше. И на все эти информационные заботы Александр Борисович отводил себе два, максимум, три дня. Быть в Калининграде и не искупаться в Куршском заливе, не погреться на дюнах, не порыться пальцами в пляжном песке, как когда-то, в поисках кусочков янтаря, не выпить пивка под экзотическую рыбку в баре, что рядом с зоопарком, не заглянуть в форты, где, говорят, открыли отменные ресторанчики, — это было бы превыше его сил. Да больше ему и не требовалось. После категорического примирения с женой следовало как-то и самому отпраздновать это очередное семейное событие.
Прощание оказалось скоротечным. Ирина была уверена, что уже на текущей неделе встретит мужа живым и здоровым, значит, можно считать, что и отпуск благополучно заканчивается.
Инга чувствовала естественную неудовлетворенность таким расставанием. Но глаза ее лучились, — вероятно, от самого факта знакомства, более близкого, чем можно было предполагать поначалу. Ну а что может случиться дальше, это отдавалось ею на волю именно случая.
Александр
В подъезде Александр, как испуганный собственной храбростью школьник, воровато поцеловал «девушку». Вернее, он так начал. А закончил уже крепко, взасос, чтоб та задохнулась на прощание от избытка нахлынувших не вовремя чувств. После чего немедленно ретировался к ожидавшей его собственной супруге.
Утром он вылетел в Россию и через короткое время приземлился в аэропорту «Храброво». Далее — такси, город, гостиница «Прегель». И телефонные звонки в службу областной администрации. Ответственное лицо, с которым предстояло беседовать Турецкому, тоже временно находилось в отъезде. Но — в пределах области. А «навещать» службу ФСКН до разговора с «высоким начальством» не позволяла субординация, «расписанная» Костей еще в Москве.
Меркулов встречался с губернатором, но информировал его без ряда важных подробностей, и тот просил все имеющиеся сведения в обязательном порядке передать своему помощнику.
Но, поскольку помощника не было на рабочем месте, значит, у Турецкого открывалось время для моря, для пива и для всего прочего, что составляет разнообразные удовольствия свободного человека. Успешно решившего, ко всему прочему, остальные проблемы своего бытия.
Поздно вечером, когда «нагулявшийся» Александр Борисович, нежно поглаживая полный пива живот, готовился отойти ко сну, «заиграл Моцарт». Достал мобильный телефон, заранее чувствуя отвращение к любому информатору. Пожалуй, кроме Ирки, которая тоже, не сегодня-завтра, обещала быть в Москве, чтобы встречать «с восторгом» возвращающегося с победой основного кормильца. В этой связи имелась тайная надежда истратить остатки «отпуска» на поездку в Лондон. Точнее, перелет к Нинке, которая должна уже была вернуться из собственного летнего «отпуска», частично проведенного у своей британской подруги в графстве… а черт его знает, как оно называется… но это — определенно, графство! С тем, чтобы приступить к последнему году своих занятий в колледже. Ну а дальше… Не хотел и думать сейчас Александр Борисович о том, что станет делать дальше его слишком самостоятельная дочь…
Итак, вызов. Оказался Лазарь. Не то чтобы черт его принес, но — так, уже как бы и без разницы. Адвокат Дорфманис, вместе с латвийскими проблемами за один только истинно свободный день отошел так далеко, будто его никогда и не было.
— Привет, какие проблемы? Ты еще разве не спишь? — лениво поинтересовался Александр.
— Я хотел тебя проинформировать, Саша. Мы хорошо сделали, когда провели обработку этого Андриса. Он много сказал. Но, главное, я думаю, заключается в том, что основной производитель, у которого он получал товар от лица Скулме, является, как ни странно, знакомым этого уголовного преступника. Интересно, что ты скажешь, если я сообщу тебе, что им является бывший еще недавно заместитель начальника Оперативно-розыскного бюро вашей Федеральной службы по борьбе с наркоторговлей в Калининградской области! Как ты говоришь? Оп-па? Вот именно… И это у меня самая главная новость для тебя. Поэтому, я думаю, когда ты захочешь информировать руководство этой службы, имей в виду данное обстоятельство. Это я… ты сам понимаешь?.. Еще скажу, сегодня разговаривал по телефону с Ингой. Она тоже передает тебе привет. У нее все спокойно, я думаю, так и будет. Мы сделали с тобой хорошее дело. Извини, что я тебя, наверное, разбудил…
«Хороший человек, — размышлял Турецкий. — И его предостережение далеко не лишнее. Никуда не денешься, уж теперь придется иметь в виду…»
На следующий день, приятно отдохнув, Александр Борисович созвонился снова с администрацией губернатора, и ему сказали, что интересующий его чиновник должен появиться в городе до конца дня. Ему, разумеется, передадут о приезде господина Турецкого из Москвы, и уже в конце дня либо в самом начале следующего будет назначено время для встречи и беседы.