Близнецы для бывшего
Шрифт:
Похоже, семья проживала не с ним. Возможно где - то за границей. А теперь вот вернулась.
Это конец.
Делиться с сестрой сейчас не имеет никакого смысла. Она и раньше – то не очень ему доверяла. Что уж говорить про сегодняшнюю ситуацию.
Глава 40
Макар
Прошла неделя жизни нашей маленькой семьи с Евой. Дочка освоилась в доме. Вихрем носится по огромной квартире. Ей всё нравится, забавляет. На ночь я читаю
Она всё чаще смеётся. Что очень радует меня.
Работу свою веду на удалёнке. Устраиваю совещания по скайпу. Срочные документы на подпись привозят мне домой.
– Макар Александрович, - Водитель Никита нерешительно переминается с ноги на ногу. – Без вас там хана! Когда вы выйдете на работу?
В кабинет врывается Ева. Увидев Никиту, застывает на пороге. Смотрит на него, не моргая. Услышав, что тот куда-то пытается меня «увести», задумывается, подперев ладошками щёки.
– Папа занят! – серьёзно произносит она. – Видишь, он работает!
– машет рукой на мой рабочий стол, с установленным на нём стационарным компьютером. – А вы не маленькие уже. Тоже работайте. Как папа!
Мы смеёмся.
– Видишь, Никита, маленькая хозяйка в доме появилась. Надо сначала решить, с кем её оставлять. С няней. Или в детский сад. На следующей неделе определюсь. Там приеду на работу, шороху наведу…
Мне казалось, всё у нас с Евой замечательно. Что она привыкла, освоилась, приняла меня. Как вдруг у нас появились первые тревожные звоночки.
Искупав дочку, надеваю на неё мягкую пижамку, с выбитыми на ней зелёными яблоками. Ева разрумянилась после ванны. Отношу её в кроватку и выхожу по своим делам.
Спустя десять минут возвращаюсь. Оторопев, смотрю на дочь.
Ева плачет. Вздрагивает всем тельцем. К груди прижимает карточку.
Глажу её по волосам. Она капризно ведёт плечом.
– Что случилось, моя хорошая? – как можно мягче спрашиваю я. – У тебя что - то болит?
Она мотает головой.
Беру её на руки. Пытаюсь вытащить из её рук карточку. Ева сильнее вцепляется в неё.
– Ну, всё. Всё! Не буду забирать. Спи с ней, - спокойно говорю я.
Прижав к себе, качаю её, как грудного ребёнка.
– Пап! – слышу тоненький голосок дочери. – Не отдавай меня в детский сад, пожалуйста! И няню я не хочу.
– Почему, Евочка? Ты же понимаешь, папа должен ходить на работу, - удивлённо говорю я.
Она тянет носом. Шмыгает. И снова всхлипывает.
– Ну, хорошо, - соглашаюсь я.
– Могу отвезти тебя на неделю к деду. Поедешь к нему?
– Нет, – мотает головой. – Я хочу с тобой! Я боюсь, - снова плачет.
– Чего ты боишься? – спрашиваю я.
– Что ты уйдёшь на работу. И не вернёшься больше домой, как это сделала мама… И я снова останусь одна…
В области груди появилась эта странная давящая боль. Она колола, распирала, рвала меня на части.
У дочери десять дней назад умерла мама. Что думал я, как скоро она сможет забыть? Маму. И ту боль, которую испытывает кроха от того, что мама – самый близкий любящий человек, не вернётся к ней уже больше никогда.
Теперь, когда в её жизни появился папа, она боится потерять его тоже.
Боится, что все оставят её…
Нежно баюкаю свою дочь. Она засыпает, прижавшись ко мне. Из её рук выпадает на пол карточка. Кладу Еву в кроватку, накрываю розовым одеяльцем. Целую.
Нагибаюсь, достаю упавший листок. Вздыхаю... Фотография её мамы Анжелы. Кладу фото рядом с подушкой.
Тихо выхожу из детской.
***
Ева быстро привыкает к новой жизни. Спустя месяц она уже не просто послушно ходит в детский садик, а прямо-таки рвётся туда. У неё появилось много друзей.
Теперь даже сложно представить свою жизнь без этого маленького чуда. Очаровательной синеглазой рыжеволосой с крохотными едва заметными конопушками на лице.
В гости к нам зачастил и брат Егор со своей женой.
София с удовольствием возится с Евой. Что-то обсуждают между собой своё девчачье. Мы не вмешиваемся. Поползновения по поводу «отдать» им дочь, больше со стороны семьи брата не предпринимаются. Я выдыхаю.
Невестка потихоньку приходит в себя. Она улыбается. Отходит от своей депрессии. Звонкий смех Евочки разносится по всем этажам.
Иногда Ева грустит, вспоминая свою маму. Берёт в руки её фотографию. Гладит, целует, крепко прижимает к своей груди.
Разговаривает с ней… Рассказывает ей свои новости... Говорит, как любит и как скучает без неё.
Мне больно видеть, как малышка страдает без мамы. Ведь даже в детском садике она видит, что детишек приводят и забирают другие мамы. Но ни разу Ева не пожаловалась мне, что у неё есть только папа.
Она помнит свою маму. И общается с ней как с живой.
Я напрягаюсь. Бешусь от собственного бессилия и беспомощности. Безумно соскучился и по своим сыновьям. Всё как - то так накатывает...
Не знаю как изменить, исправить эту ситуацию.
Самая большая моя мечта, чтобы мы воссоединились с Полиной. И все вместе зажили большой дружной семьёй.
Но как могу, как смею я на это надеяться?
Ведь после моего скоропалительного отъезда в Сибирь наши отношения, которые только начинали тогда налаживаться, рухнули резко, словно в обрыв.
Полина замкнулась в себе. Общается со мной только на вопросы о детях. Всё, что выходит за эти рамки резко обрывает. Отвечает кратко сухо холодно.
Я несколько раз звонил ей. Она со мной общается отстранённо. Спасибо, что хоть детям передаёт трубку.
Знаю, что ей не понравился мой внезапный отъезд. Ссылаясь на срочность работы, я не объяснил ей настоящую цель поездки.