Близость. Переходя черту
Шрифт:
Сейчас Андрей целует меня невероятно нежно и трепетно. Очень медленно. Не давит и не напирает, терпеливо ожидая, когда я сама отвечу.
Какое-то время я сижу, не шевелясь, замерев, словно мраморная статуя. Сердце суматошно стучит в груди, висках и горле, разгоняя внутри волнение, грозящее вот-вот превратиться в панику. Андрей, словно улавливая моё состояние, окутывает своими тёплыми ладонями моё лицо, гладит большими пальцами щёки, успокаивая мечущиеся в голове мысли. Заставляет забыть обо всём на свете, сконцентрировавшись только лишь на этом моменте. Словно не существует ни прошлого, ни будущего. Есть только эта секунда, в которой мы вдвоём растворяемся, и, поддавшись его немой просьбе, я сдаюсь.
Андрей проводит языком по моим губам, слегка прикусывает нижнюю, после чего углубляет поцелуй. Ласкает мой язык, так нежно, что я чувствую, как в моей груди разливается тепло, постепенно окутывающее всё моё тело. Меня накрывает волна неизвестных мне ранее эмоций, которые я испытываю только рядом с этим мужчиной. Андрей опускает одну руку вниз, и через секунду я ощущаю, как его ладонь ложится на мою талию, проникая под тонкую ткань бадлона.
Он осторожно, словно боясь меня спугнуть, ведёт рукой вверх по моей голой коже, порхает пальцами по рёбрам, пока не доходит до тонкой ткани кружевного бюстгальтера. В этот момент напряжённо замираю, боясь, что он попытается сейчас раздеть меня, но Андрей не делает этого. Просто слегка сжимает рукой мою кожу, и, прервав поцелуй, утыкается лбом в мой лоб, прожигая меня взглядом.
– Теперь поняла? Я люблю тебя, Катя. Всегда любил. – шепчет мне в губы - В начале, только как сестру. Но потом, когда увидел тебя в детском доме, такую взрослую, красивую, до сумасшествия сексуальную, понял, что пропал. Уже тогда в глубине души знал, что никогда никому не отдам тебя. Хотя и пытался в начале внушать себе, что ничего не происходит. Ненавидел себя за эти, как мне тогда казалось, неправильные мысли. Злился, считал больным ублюдком, помешавшимся на собственной сестре, но ничего не мог с собой поделать. Желал тебя до боли в костях. Твоя близость рвала мне душу, выворачивала внутренности, доводила до какой-то сумасшедшей одержимости. Когда увидел, как тебя к дому подвёз этот хуй бородатый, еле сдержал себя, чтобы не переломить ему хребет. Не мог даже думать о том, что кто-то другой хотя бы коснётся тебя. Иногда мне казалось, что я слетаю с катушек. – усмехается себе под нос - Наверно так оно и было. Я даже Кристину записал в свои невесты, потому что в тайне мечтал, что ты будешь меня ревновать. Пытался не думать о тебе, таскал каждый день в наш дом Корсакову, только лишь для того, чтобы выбить из себя твой образ, но ничего не получалось. Каждый раз, стоило мне только закрыть глаза, видел тебя, и снова начинал сходить сума от желания. Это был какой-то чёртов замкнутый круг, из которого я никак не мог найти выход. Понимал, что не имею права тебя трогать, не имею права любить тебя ТАК… Но ничего не мог с собой поделать. А когда узнал, что я приёмный ребёнок, вместо того, чтобы огорчиться, испытал такое невероятное облегчение, словно с моих плеч целая лавина сошла. Хотел сразу же рассказать тебе о том, что чувствую, но ты так отчаянно держалась за наше родство, умоляла меня пообещать, что между нами всё останется как прежде, что я просто не смог признаться. Видел, как тяжело ты перенесла новость о том, что я тебе не брат, что не позволил себе разрушить тебя окончательно. Хотел дать тебе время свыкнуться с этой мыслью, но не мог держаться от тебя в стороне. Это сильнее меня, у меня крыша едет от одного твоего запаха. – наклоняется к моей шее, и втягивает воздух, доходя до ложбинки под ухом, от чего моя кожа моментально покрывается мурашками, и я закрываю глаза, не в силах выносить эту волну нахлынувших на меня ощущений - Ты пахнешь так сладко – шепчет мне на ухо - ванилью и детским мылом. Этот аромат стал для меня сродни наркотику. Меня в буквальном смысле ломает, когда тебя нет рядом. Прошлой ночью… я не должен был так поступать. Прости меня, маленькая. Я чуть с катушек не слетел, когда увидел тебя в клубе с тем мудилой малолетним. А когда ты сказала, что пошла туда, чтобы лишиться девственности, у меня просто башню сорвало капитально. – на этих словах Андрей на минуту замирает, сильнее сжимая мои рёбра. Тяжело дышит через нос, словно пытаясь успокоиться, и когда ему, наконец, удаётся выровнять дыхание, продолжает. – В какой-то момент думал, что не смогу остановиться, и возьму тебя прямо там. У меня рассудок мутился от одной только мысли, что ты можешь быть с кем-то другим. Хотел стереть с тебя чужой запах, заполнить собой, кончить внутрь, пометить тебя так, чтобы ни у одного уёбка больше не возникло сомнений в том, что ты моя.
– Тогда почему остановился? – слова сами вылетают из моего рта, и я тут же поджимаю губы. Боюсь, что Андрей воспримет мой вопрос неправильно. Вдруг он решит, что я хотела в ту ночь заняться с ним сексом? Или до сих пор хочу? А если он захочет сделать это прямо сейчас? От волнения, меня начинает слегка тряси, пытаюсь отстраниться от Андрея на безопасное расстояние, но он только крепче сжимает руку на моих рёбрах, второй зарываясь мне в волосы, и не даёт отстраниться.
– Потому что я не насильник, Катя. – говорит жёстко, прожигая меня взглядом – Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Не стану насиловать. Я хочу, чтобы ты сама меня захотела, и никак по-другому.
Эти слова немного меня успокаивают, и мандраж начинает постепенно отпускать.
– А что будет, если я не захочу? – задаю вопрос, ответ на который боюсь услышать.
Андрей не отвечает. Вместо этого проводит языком вверх по моему горлу и прикусывает мочку уха, срывая с моих губ непроизвольный стон.
– Ты уже хочешь, Катя. – шепчет, касаясь губами моей кожи, отчего по телу проходит волна электрического разряда, а внизу живота становится горячо, и я свожу вместе колени, чтобы унять тянущее ощущение между ног.
Мне становится стыдно за предательскую реакцию собственного тела. Андрей прав, я хочу. От осознания этого факта в груди зарождается безотчётная паника. Чувствую, как сердце ускоряет свой ритм, разгоняя по венам кровь, которая тут же ударяет мне в голову, заставляя щёки краснеть.
Кажется, это всё какая-то шутка, это не со мной происходит. Каким образом всё дошло до такого финала? Я до сих пор ещё до конца не осознала, что Андрей мне не брат, а теперь ещё узнаю, что он любит меня, как женщину. И что самое страшное, я понимаю, что тоже чувствую к нему что-то, что выходит далеко за рамки родственных отношений. Я не знаю, как назвать это чувство, не могу пока его идентифицировать, и это пугает меня. Вся эта ситуация меня пугает. Что будет дальше? Что случится, если я соглашусь на отношения с Андреем? А вдруг у нас ничего не получится? Что будет тогда? Вдруг однажды он решит, что разлюбил меня? Уже сейчас я понимаю, что не смогу этого пережить. Понимаю, что если мы сейчас перейдём эту черту, то дороги обратно никогда уже не будет. И если однажды что-то пойдёт не так, мы не сможем уже вернуться к началу, и тогда я могу потерять Андрея навсегда. Я не смогу, не готова к такому риску.
– Андрей, я… я не смогу так…
– Тихо, малыш. – Андрей не даёт мне договорить. Обхватывает руками моё лицо и заглядывает в глаза. – Послушай меня, Катя, очень внимательно. Прошу тебя, подумай хорошенько над тем, что я тебе сегодня сказал. Я не стал бы бросаться такими словами, если бы не был уверен в том, что говорю. Я люблю тебя, маленькая. Я всегда буду тебя любить. Но я не стану давить на тебя, и не буду принуждать делать то, чего ты не хочешь. Если ты решишь оставить всё как есть, я больше к тебе не притронусь. Но хочу чтобы ты понимала, что от себя я тебя никуда больше не отпущу. О том, чтобы ты жила отдельно, не может быть и речи. В любом случае. Не зависимо от того, какие отношения будут между нами, твой дом здесь, со мной, и нигде больше. Во всём остальном выбор остаётся за тобой.
Глава 29. Андрей
Затяжной дождь шумными каплями бьёт в лобовое стекло моей машины, раздражая и без того не выспавшийся мозг херовой видимостью. Радует хотя бы то, что машин в это время суток на трассе не много. Последнее, что мне сейчас нужно, это чтобы очередные олени с купленными правами тупили и создавали пробки.
Правой рукой тянусь за пластиковым стаканчиком с кофе, купленным по дороге на заправке, и делаю большой глоток, в надежде хоть немного оживиться. Этой ночью я так и не смог сомкнуть глаз. До самого утра крутил в голове наш с Катей разговор. Раз за разом воспроизводил в голове картинку минувшего вечера, её лицо в тот момент, когда я, наконец, признался ей в том, что чувствую.
Она испугалась. Да, пусть это было логично и ожидаемо, но, она, чёрт возьми, испугалась. Попросила оставить её одну и до самого утра так и не выходила из комнаты. И вот хер пойми, что сейчас творится в её голове. Она же бять хуй поделится.
С утра тоже максимально старалась меня избегать. Глаза всё время в сторону отводила, шугалась, если я оказывался слишком близко. Будто боялась, что я её сейчас прям на полу повалю и изнасилую, честное слово.
Тяжело. Хер его знает, чего я ожидал. Понятно конечно, что вот так сразу принять такие новости невозможно, что ей нужно время, чтобы перестроиться, но легче от этого понимания нихера не становится. Где-то на подкорке, словно долбанный дятел, стучит мысль, а вдруг она не согласится? Скажет, что не сможет принять такой формат отношений, который я хочу ей дать. Ведь я же обещал, что в таком случае не буду её трогать.
Тут же гоню от себя эти мысли. Ей просто нужно время, чтобы самой в себе разобраться. А в том, что она ко мне что-то испытывает, у меня теперь нет никаких сомнений.
Никогда бы не подумал, что скажу это, но, чёрт, как же хорошо, что вчера Кристина решила наведаться в гости без приглашения. Боюсь, что я бы никогда не узнал, как Катя ко мне относится, если бы наглядно не увидел того, что она ревнует меня к Корсаковой. Сама бы Катя никогда в таком не призналась.
А если маленькая ревнует, значит, видит во мне мужчину. И в том, что она хочет меня, я тоже вчера убедился окончательно, видя, как дрожало её тело, стоило мне к ней прикоснуться, как она закатила глаза и из её губ вырвался еле слышный стон, когда провёл языком по нежной коже на её горле.