Шрифт:
Эрик открыл глаза. Тёмные дождевые тучи затянули серое скорбящее небо. Было очень холодно, но человек, промокший насквозь, не сразу почувствовал озноб. Его колотило от яростного ледяного ветра, дувшего с севера. Шум прибоя усиливал головную боль. Волны с грохотом бились о берег, как будто сам Тор сокрушал врагов своим молотом. "Стихия… Небывалая сила… Как я вообще остался жив"? – Эрик постепенно приходил в себя. "Хвала Одину за то, что даровал мне жизнь", – он повернул голову к морю и увидел лежащий на боку драккар. Разбитый, поверженный штормом исполин, был заполнен солёной ледяной водой, попавшей в трюм из прорехи в борту. Корабль беспомощно лежал на берегу. Вокруг деревянного левиафана столпились люди. Некоторые взобравшиеся на драккар сбрасывали тюки с продовольствием. Остальные не мешкая доставали их из воды и переносили к большому костру, разведенному у кромки леса, чтобы высушить награбленное и уцелевшие запасы провизии.
Местность напоминала родные края Эрика. Мороз, шквальные ветра, флора, все это было точь-в-точь как у побережья его родного фьорда.
– Ещё двое! Вон там! – послышался крик, доносившийся сквозь порывы завывающего ветра, дувшего со стороны острых, как волчьи клыки, скал и редких, но сильных громовых раскатов, – смотрите, они вроде бы живы?! – услышал Эрик голос своего соратника и повернулся к четырем приближающимся воинам. Люди, облаченные в шкуры животных, тяжело бежали по песку, оставляя глубокие следы, заполняющиеся водой. Их лица скрывали медные шлемы, а руки были заняты оружием и щитами.
– Олаф! – воскликнул Эрик, его возглас был полон радости от того, что он не остался один и старый морской волк не лишился жизни в свирепой морской пасти.
– Слава Одину! Мальчик, ты выбрался живым из лап мерзкой ледяной пучины! – он отдал свой топор и щит стоящему позади и принялся поднимать молодого воина, – пойдём к костру, мой друг, тебе нужно согреться. У нас остался сидр и немного эля, позаимствованные у кельтов.
Эрик занял место у костра. Его одежда сушилась на ветвях, а сам он лежал на подстилке из еловых веток, облокотившись о ствол срубленного дерева. Шторм забрал тринадцать доблестных воинов, и теперь у огня разместилось две дюжины северян. Сигурд – вождь клана и командир добровольческого отряда, следовавшего в сторону уходящего солнца на поиски плодородных земель, приказал осмотреть окрестности и назначил дозорных, разместив их по периметру лагеря. Несколько воинов вернулись с добычей, и северяне ждали пропахшую дымом и сдобренную заморскими пряностями оленину. Люди старались не шуметь, и даже после выпитого бочонка сидра они тихо общались, воздерживаясь от смеха и песен.
– Разведчики вернулись, вождь, – обратился к Сигурду один из выживших, указывая на едва заметные фигуры, двигающиеся среди хвойных зарослей.
– Уступите им место у костра и дайте поесть! Послушаем, что же за берега нас приютили, и кто притаился среди ветвей здешней величественной чащи?
Борк и Гриммар с воодушевлением рассказывали об окрестностях, водопаде и скалах, о просторах, заселенных дичью, при этом жадно запихивали в глотки большие куски оленины с запечённой румяной корочкой.
– Очень жаль, Сигурд, что все корабелы отправились к Ёрмунганду, и находились они все, кстати, на одном корабле! – дожевывая, говорил Гриммар – один из величайших солдат в отряде. Он постоянно проявлял своё мужество и скандинавское бесстрашие в схватках с противником, – там, у скал, растет замечательная сосна: ровная, без лишних сучьев и больших ветвей, – продолжил воин, – корабль можно было бы отремонтировать за несколько дней, используя подходящую древесину. Были бы люди, – удручённо произнес северянин, понимая, что мастера корабельного дела отправились на корм рыбам, – мы и сами можем заняться ремонтом. Еды в лесу полно, а из скал сбегает горный ручей в прозрачное чистейшее озеро, кишащее рыбой. Даже если придется задержаться здесь – мы выживем.
– Тогда зачем ремонтировать корабль? Давайте останемся тут! Может быть, здесь и город есть, где полно женщин!? – прозвучал голос Вульфона, пройдохи и пьяницы, которому, по всей видимости, очень везло, ведь он до сих пор оставался живым, не имея навыков и опыта в военном деле. Его слова вызвали коллективный хохот, разорвавший тишину окрестностей лагеря. Где-то послышалось хлопанье крыльев перепуганных птиц. Люди уже не скрывали своего присутствия. Их здоровенный костёр был виден издалека, а разведчики не заметили поблизости никакой опасности. Незнакомые земли встретили моряков хорошо и напоминали им родной дом.
– Сигурд, как поступишь? Нужно залатать брюхо "Винден Брора", а затем, выбросив мысли об открытиях и богатстве из головы, вернуться домой. Это будет разумным вариантом, – наконец-то оборвал шуточки Олаф. После его слов послышались редкие возгласы в поддержку старика.
– Нет, сперва пройдемся вдоль берега, посмотрим, может с других кораблей кому-нибудь удалось выжить. Нужно молить богов, чтобы этими выжившими оказались корабелы. Одновременно с этим нужно отправить дюжину воинов вглубь леса на случай, если наши собратья покинули берег в поисках еды. И только после того, как мы убедимся, что не оставили своих в этих чужих землях, отремонтируем драккар и незамедлительно последуем домой. Для этого мне нужны все люди. Одиннадцать добровольцев идут со мной, остальные – делятся на два отряда и осматривают побережье. Не будем терять ни минуты. Сигурд посчитал, что отправив на поиски всех своих людей, увеличит шанс в кратчайшие сроки найти остальных участников экспедиции и сможет вовремя оказать помощь нуждающимся в ней.
***
По ковру из опавших хвойных иголок среди исполинских деревьев и шипастых кустарников, то и дело попадавшихся на пути, ступали ноги северян. Дюжина викингов плотной шеренгой пробиралась сквозь колючие еловые ветки и обходила попадавшиеся валуны, обросшие мхом и окружённые зарослями брусники. Где-то, совсем близко, журчал горный ручей. Он шустрым потоком стекал с близлежащих скал и стремительно исчезал в вечно спокойной прозрачной глади озера. С ветвей осыпались иголки и сухая кора из-за прыгающих всюду леммингов. Оружие путешественников было убрано в ножны или покоилось на ремнях. Люди, не скрывая своего присутствия, двигались вглубь лесной чащи. Кто-то громко разговаривал, кто-то травил забавные истории и смеялся, а двое, перебравшие эля, завели скандинавские песнопения и заглушили шум остальных. Только Эрик и вождь шли тихо, рассматривая окрестности и прислушиваясь к посторонним шумам округи. Быть начеку им мешало хоровое пение о доблести и храбрости добровольного отряда Сигурда, идущего только вперёд, несмотря на множество подстерегающих опасностей, трудностей и врагов. Сигурд не выглядел таким беспечным и спокойным, как остальные. Он вел себя не так, как в прошлых походах. Возможно, его одолевало смутное, сеявшее тревогу, предчувствие. Он ожидал беды. Эрик один заметил волнение предводителя. Обычно Сигурд был невозмутим. Он гордо и бесстрашно вышагивал под градом летящих кельтских стрел и копий, как будто знал, что непременно останется невредимым. Не один мускул на испещренном шрамами лице, заросшем рыжей бородой, заплетенной в толстую косу, не показал испуга или сомнений своим подчиненным или врагу. Он выглядел вожаком и держался достойно даже в самой сложной и, казалось бы, безнадежной схватке. Поэтому Эрика насторожил и встревожил то и дело бросаемый по сторонам беглый взгляд вождя, будто командир ждал засады кельтского отряда или чего-то похуже. Но появление кельтов было невозможным, ведь все они были убиты во время похода. Викинги не пощадили даже женщин.
Конец ознакомительного фрагмента.