Блок 24
Шрифт:
— Это хорошо, что ты понял меня с первого раза, — сел он передо мной на койку, которая жалобно прогнулась и заскрипела. — Первая ходка? — Уже более дружелюбно произнёс он.
— Да, — сел я также на койку. — Так что я не в курсе вашего тут быта. И честно вообще не в курсе, где я.
Толстяк удивлённо вскинул брови и почесал один из подбородков.
— То есть ты не в курсе, где ты находишься? А какой у тебя Арканум?
— Я же сказал, что не понимаю что это за место, а про Арканум да хрен его знает.
Вот тут Дох вообще выпал в осадок. Я же понимая, что всё население планеты знает, что такое Арканум, сейчас выглядел в глазах верзилы полным имбицылом.
—
— Ты суицидник что ли? Смотри у меня, захочешь в петлю лесть, выбирай любое место кроме камеры. Увижу, что тут надумал, ноги переломаю. — Грозно произнёс он.
— Да не собираюсь я в петлю лесть, — стал я на ходу сочинять всякую хрень. — просто накачали хернёй какой-то, вот я на глюках и чуть не удавился.
— Аааа… — протянул, будто сам себе уже до придумывая остальное, толстяк. — Ну, тогда ладно. Короче если ты не хера не помнишь, то слушай. Место это тюремный блок «24». Сюда сажают пробуждённых Арканумом. Это место волчий билет парнишка. Отсюда редко выходят на свободу, особенно мужики.
— Почему? — Удивлённо произнёс я.
— Да потому что, тут отморозки разного уровня силы собрались, которым убить, как поссать сходить. Потому что мы пушечное мясо в подземельях. Щит блядь для героев с плакатов, которые улыбаясь, идут по нашим трупам. Правительству невыгодно иметь в стране зеков с супер силой Хён. Они закрывают глаза на убийства и разборки между заключёнными, а также гребут огромные бабки за наше участие в рейдах. Единственный шанс очиститься от этого говна, это засветиться, перед каким либо кланом героев, мать их за ногу. Чтобы они тебя захотели завербовать, и ты стал их частью. Но такая блажь только у тех, кто пробудил старший аркан. А мы низшие арканы грязь и мусор у их ног. Я сижу уже третий год. И скажу тебе Хён, только три четыре из десяти выходят, отмотав срок от звонка до звонка.
Я сидел на койке и слушал толстого парня, и только охуевал от микромира в который я попал. Нет, конечно, зона это ещё то место, но то, что я услышал, больше смахивало на тюрьму смертников.
— А что тут двери везде нараспашку, да как я увидел, не только мужики сидят? — Задал я вопрос, когда Дох закончил зло матерится, завершая рассказ.
Толстяк откинулся на стену, и почесал шею, где кончался ошейник.
— Да просто свалить отсюда нельзя. Эти украшения, — ткнул он в ошейник пальцем. — Снесут тебе башку, если ты его снимешь сам. К тому же он блокирует у пробуждённых большую часть силы. Ну и ещё мы где-то на двадцати, а то может и больше метрах под землёй и выход один это лифт, на котором ты приехал. Ну а что тюрьма смешанная, так это как я думаю из-за экономии средств. Просто собрали всех зеков в одно супер охраняемое место и делав то. Тут Хён девки сами тебя трахнут, причём твоим же агрегатом если к ним по-плохому подкатить. Забудь нахуй про слабый пол. Они блядь могут в десятки раз превосходить тебя по силе. А если учесть тот факт, что многие состоят в группировках, или уже имеют поддержку кланов снаружи, то даже самый озабоченный и отмороженный заключённый лучше сам себя удовлетворит, чем к ним полезет.
— Двадцать четвертый две тысячи четвёртый на выход. — Ударил по нашим ушам хриплый голос.
Мы посмотрели на дверь, в проёме которой стояло два охранника, и после этого я встал с койки и пошёл к ним под обыденный взгляд толстяка.
— Ты что в штаны насрал! — Гаркнул высокий и накаченный как культурист охранник. — Живей булками шевели.
Я сжал зубы от такого обращения, и вышел из камеры.
Меня провели по ярусу, и поднявшись по трём лестничным пролётам, довели до обычной такой деревянной двери. Один охранник взялся за ручку и открыл дверь, при этом толкая меня внутрь.
Влетев в помещение, я понял, что попал в просторный кабинет, где за массивным столом с тремя мониторами восседал седовласый мужчина в строгом чёрном костюме.
По бокам комнаты стояли шкафы и маленькие диванчики, у одного из которых расположился столик.
— Хён Ан, — обратился ко мне мужчина, открывая жалкую папку с бумагами. — Я получил твоё дело и сопроводительное письмо. Слушай внимательно. У меня нет времени с тобой тут лясы точить. Ты не закончил старшую школу. Так что последний год отучишься тут. Наше правительство это обеспечит. Твой табель уже прислали. Так что с завтрашнего дня у тебя начнутся занятия с восьми утра. Если будешь их пропускать без уважительной причины, то на досрочное можешь даже не подавать. И запомни в блоке двадцать четыре, нет разницы пацан ты или нет. Ты пробуждённый и сам в курсе правил в законодательстве по вам. Так что надеюсь, что твою рожу я больше тут не увижу. Распишись в бумаге и вали.
Я молча подошёл к столу и поставил свою каракулю там, куда показывал мужик в костюме, после чего вышел из кабинета и пошел, припоминая путь обратно в камеру.
На полпути я встретил Доха. Толстяк стоял у лестницы и смотрел на меня, как я спускаюсь.
— Ну чё тебе босс сказал? — Произнёс он.
— То, что я должен учиться начать с завтрашнего дня. — Спускался я к нему на лестничный пролёт.
Когда я дошёл до толстяка, мы вместе пошли обратно к камере, как вдруг из-за угла вырулили три парня. Все они напоминали панков из моего мира, хотя бы яркими волосами разных оттенков и серьгами в носу и ушах.
На полном ходу они перегородили нам путь, и посмотрели точно на меня, не обращая внимания на огромного толстяка.
— Вам чего? — Пробасил Дох.
— От тебя ничего. — Скривился парень с розовыми волосами.
— Нам весточка с воли прилетела, — произнёс второй с зелёными патлами. — С пацаном надо перетереть кое-что, да передать послание.
Хок удивленно приподнял брови, смотря то на меня, то на парней, делая шаг в сторону от меня.
— Пошли, поболтаем Хённи. — Обнял меня за шею тритий парень с красными, как кровь волосами, и дёрнул меня с силой в сторону, где была стена.
Я на автомате спихнул руку борзого паренька, встав спиной к стене.
— Я вас не знаю и нам с вами болтать не о чем. — Произнёс я, чувствуя напряжение в воздухе.
— Ты рот закрыл и слушай, — толкнул меня в грудь парень с зелёными волосами. — Вот тебе послание с воли. — Улыбнулся он. — Если ты падла рот свой откроешь, то жизнь твоя тут будет ниже плинтуса. Тебя насадят и прокрутят, до тех пор, пока ты это не полюбишь. Хоть слово по твоему делу, и тебе пизда. Даже если ты скажешь, кто тебя попросил выполнить поручение, это ничего не даст. Так как там всё уже схвачено.
— Да, и нам расклад про тебя дали Хён, — кривился розововолосый парень. — Ты же терпила и шестёрка. Так что тебе шестерить то не привыкать. Будешь теперь нам прислуживать лошара. Глядишь и доживёшь до конца своего срока.
Вокруг стал скапливаться народ, смотря на то, как меня зажали отморозки. А мне стало понятно, отчего эти типы вели себя так вольно и борзо. Им сказали, что Хён местный лох, и тряпка, от чего они сразу решили с ходу поломать меня и сделать своей шестёркой. Вот только вышла неувязочка. Хён Ан помер в петле, а теперь я вместо него.