Блокада. Книга 3
Шрифт:
За дверью послышался шум, громкие голоса. Все подняли головы. Зальцман встал, чтобы посмотреть, что происходит.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвался странный человек: на нем была белая, но перепачканная грязью сорочка со сдвинутым куда-то набок галстуком-«бабочкой», седые волосы растрепаны. Потрясая в воздухе какой-то бумагой, он с порога закричал:
— Это… это черт знает что такое, товарищ Васнецов! Я узнал, что вы здесь, и хочу немедленно переговорить с вами, но меня не пускают! Насколько я понимаю, меня послали сюда не в бирюльки играть, а выполнять
Звягинцев с недоумением смотрел на долговязого седого старика, который столь бесцеремонно ворвался на заседание руководителей завода и, игнорируя остальных, обращается в таком тоне прямо к Васнецову. По выражению лиц Зальцмана и Козина он понял, что человек этот им известен, но и они удивлены его вторжением.
Старик подбежал к столу, бросил поверх лежащего там плана завода лист кальки, на котором была вычерчена какая-то схема, и, тыча в нее пальцем, продолжал кричать:
— Вот посмотрите, сделайте одолжение, что будет, если эта линия выйдет из строя?! Где обводная часть? Я спрашиваю, где обводная часть, извольте мне ответить?!
— Извините, пожалуйста, — строго сказал Зальцман, — но мы ведь договорились, что по всем техническим вопросам вы будете обращаться к главному энергетику, который получил необходимые указания…
— Прошу прощения, — прервал его старик все тем же тоном, — это не технический, а чисто оборонный вопрос! О-бо-ронный! — еще более распаляясь, прокричал он по слогам. — Что же касается вашего главного энергетика, то он отличный специалист, но час тому назад, невзирая на его протесты, у нас сняли тридцать человек рабочих! Мы еще вчера составили дополнительную схему — вот она лежит перед вами, — чтобы ее осуществить, необходимо провести трубопроводы сюда и сюда, надо поставить резервные насосы на случай, если будет перебита одна из линий. Полсуток рабочие вели работы, не прекращая их даже во время обстрела, а теперь, видите ли, они кому-то понадобились!..
Наконец он замолчал, видимо исчерпав все аргументы и полностью излив свое возмущение.
— Федор Васильевич, — тихо сказал Васнецов, — в последние часы ухудшилось положение на фронте. Вы представьте себе, что будет…
— Нет, позвольте! — визгливо перебил Васнецова старик. — Это вы, уважаемый Сергей Афанасьевич, представьте себе, что произойдет, если люди и завод останутся без воды! Я не спрашиваю, что рабочие будут пить и как смогут продолжать работать цеха. Но пожары! Я спрашиваю: чем вы будете тушить пожары?
— Товарищ Валицкий, — резко сказал, вмешиваясь в разговор, Козин, — рабочие, которых у вас забрали, сейчас пошли занимать боевые позиции на подступах к заводу. Вам это понятно?
«Валицкий?.. — машинально повторил про себя Звягинцев и вдруг подумал: — Неужели это опять тот самый?..»
— Мне все понятно, — выкрикнул Валицкий, — но…
Он вдруг осекся и умолк. Видимо, только в эту секунду до него дошел смысл сказанного Козиным.
— Да… простите… — пробормотал Федор Васильевич. — Но… но, — неуверенно проговорил он, — насколько я понимаю, одна задача не должна исключать другую… Вы же сами говорили, — растерянно посмотрел он на Васнецова, — что разрушение
Он весь обмяк, стоял, беспомощно опустив руки.
— Примем меры, товарищ Валицкий, примем меры, — нетерпеливо проговорил Зальцман, — главный энергетик получит необходимые указания. Рабочие снова будут выделены. Дайте нам закончить.
— Да… да… простите… Я понимаю, что обращаюсь несвоевременно… — тихо сказал Валицкий, взял со стола свою кальку и направился к двери.
— Как вас здесь устроили, Федор Васильевич? — неожиданно спросил Васнецов.
Валицкий обернулся, непонимающе поглядел на Васнецова, пожал плечами:
— Боже мой, какое это имеет значение! О чем вы спрашиваете?.. О чем? — повторил он с горькой усмешкой. И вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
— Продолжим, — тяжело вздохнув, сказал Васнецов.
— Я остановился на указаниях артдивизиону, — снова склоняясь над планом, заговорил Козин. — Он займет позиции на подступах к деревне Алексеевке, улице Стачек и далее — по улице Якубениса, Новой улице, Чугунному переулку и улице Возрождения. Придадим дивизиону и минеров. Мин у нас, правда, маловато… У меня все.
Он вопросительно посмотрел на Васнецова.
Несколько секунд длилось молчание. Потом Васнецов спросил, оборачиваясь к Звягинцеву:
— Вы слушали внимательно, майор? Возможно, у вас есть какие-либо замечания или предложения?
«Что ответить? — лихорадочно думал Звягинцев. — Сказать, что еще не вошел в курс дела, и этим обнаружить, что в данный момент не могу принести никакой реальной пользы? Или в свою очередь задать несколько технических вопросов, высказать какие-то соображения, чтобы создать хотя бы видимость своей компетентности?.. Нет, — тут же резко возразил он себе, — это была бы недостойная коммуниста и командира игра. В такой момент — даже преступная игра».
— Извините, товарищ дивизионный комиссар, — твердо ответил Звягинцев, — но в штабе меня ознакомили с положением на фронте лишь в самых общих чертах. К тому же с тех пор прошло не менее пяти часов. А главное, я почти незнаком с территорией завода. Хотелось бы посмотреть все на местности, в натуре. После этого буду готов доложить свои предложения.
Васнецов, помолчав, сказал:
— Вот что, товарищ Звягинцев. Относительно положения на фронте отвечу коротко: враг с часу на час может начать решающий штурм Ленинграда. Мы должны быть готовы к этому.
Он расстегнул планшет, вынул сложенную вчетверо карту и расстелил ее на столе.
— Смотрите. Противник уже ворвался в Урицк — Старо-Паново. Наши ведут бой перед Лиговом и здесь, в районе больницы Фореля. Если немцам удастся прорвать оборону, бой перенесется в зону завода.
Звягинцев впился взглядом в прочерченную на карте красным карандашом линию.
— Говорите, плохо знаете территорию? — продолжал Васнецов. — А по плану, по схеме завода сможете сориентироваться?
— Разумеется, товарищ дивизионный комиссар, — ответил Звягинцев. — Но надо бы познакомиться с территорией, так сказать, визуально. Необходимо осмотреть оборонительные укрепления на местности.