Блокада. Трилогия
Шрифт:
Йодль, с лица которого не сходило скептическое выражение, пожал плечами.
— Ну, если только наступление на Кавказ возглавит фон Клейст… возможно, это действительно неплохой план.
Даже педант Гальдер нерешительно снял с доски лист со своими расчетами и принялся сворачивать его в трубку. Он был похож на школьного учителя, которого неожиданно уличил в невежестве один из учеников.
«Как ему это удается?» — подумал Гегель. Он не первый раз присутствовал при спорах Гитлера с его генералами, и привык к тому, что споры эти всегда заканчивались одинаково — победой фюрера. Но понять,
Ни для кого не было секретом, что генералы в своей массе недолюбливали Гитлера. Прусская военная косточка, голубая кровь, наследники вековых традиций касты воинов и полководцев, они готовы были признавать авторитет фюрера как вождя нации, но не могли допустить, чтобы он вмешивался в сферу их профессиональных интересов. Даже самые лояльные из них считали Гитлера дилетантом в военном деле, который способен своим вмешательством испортить хорошо подготовленную операцию. А нелояльные в частных беседах с проверенными друзьями называли фюрера безродным австрийцем с сомнительным прошлым.
Отношение несколько изменилось после череды блестящих побед, одержанных вермахтом в Европе: тогда Гитлер пошел наперекор своим генералам, опасавшимся открытого столкновения с войсками союзников, и неожиданно оказался прав. Даже самые отчаянные критики фюрера были вынуждены признать, что он обладает исключительной интуицией, позволяющей ему принимать отчаянные, но неизменно выигрышные решения.
И все же этого было недостаточно, чтобы раз за разом одерживать верх в спорах с упрямыми пруссаками. Гегель никогда не считал себя докой в стратегии — в конце концов, это было не его дело — но даже он догадывался, что любой из генералов, принимавших участие в совещании, мог по пунктам разобрать нарисованную фюрером картину и не оставить от нее камня на камне. Мог бы — но никто даже не попытался. Кроме, пожалуй, бедняги Гальдера, которому Гитлер не дал даже рта раскрыть.
«В чем же здесь, черт возьми, дело?» — думал Гегель, разглядывая поднимавшихся с мест генералов. Кейтель нетерпеливо проталкивался к выходу — ему, очевидно, не терпелось закурить вожделенную гаванскую сигару. Йодль намеренно неторопливо собирал разложенные по столу бумаги. Гальдер продолжал сражаться со своими чертежами, фон Клейст дорисовывал что-то в блокноте. Ни у кого, по-видимому, не возникло желания пообщаться с фюрером наедине после совещания и в приватном порядке убедить его переменить свое решение.
«Ну и прекрасно, — сказал себе оберштурмбаннфюрер. — Мне лишние уши совсем не нужны, а ждать, пока очередной генерал будет изводить шефа просьбами о выделении ему дополнительных резервов, у меня нет времени».
Он взглянул на часы — на этот раз совещание длилось три часа и пять минут. Почти рекорд скорости: в прошлый раз не уложились и за четыре часа.
Эрвин Гегель закрыл блокнот, предварительно засунув в него карандаш — он уносил карандаши с каждого совещания у Гитлера. Поднялся и, обойдя стол, подошел к фюреру, который диктовал что-то фройляйн Юнге. Несколько минут фюрер не обращал на него внимания, и тогда глава службы безопасности «Вервольфа» позволил себе кашлянуть.
— Да, Гегель, — несколько раздраженно бросил Гитлер,
— Мой фюрер, — Гегель вытянулся во фрунт, прижав блокнот локтем. — Я подготовил доклад о безопасности ставки…
— Так передайте его моему адъютанту, — казалось, гнев фюрера, который он сдерживал во время совещания, сейчас прольется на ни в чем не повинного Гегеля. — У меня достаточно других забот!
— Прошу меня извинить, мой фюрер, — твердо сказал Эрвин. — Ситуация достаточно серьезная, и я просил бы уделить мне хотя бы пять минут для личного доклада.
— Не сейчас, — отрезал Гитлер. — Возможно, вечером. Или нет, завтра во время послеобеденной прогулки. Ваш доклад подождет до завтра?
Гегель поборол искушение ответить «нет» и кивнул головой.
— Да, мой фюрер.
— В таком случае, оставьте нас, — Гитлер повернулся к секретарше, мгновенно поменяв брюзгливое выражение лица на любезную улыбку. — Итак, на чем мы остановились?
Гегель отошел, мысленно кляня генералов, сопротивление которых привело фюрера в дурное расположение духа. Если бы они согласились с его планом сразу, Гитлер наверняка не отказался бы уделить ему пять минут своего времени. А информация, которую Гегель намеревался сообщить фюреру, была чрезвычайно важной.
Комната совещаний, между тем, почти опустела. В углу негромко переговаривались адъютанты, майор Энгль и капитан фон Путткаммер, но и они, судя по всему, собирались уходить. «Ледяная красавица» Эльза Герман и роковая брюнетка Грета Вольф замерли на почтительном расстоянии от фюрера, ожидая, пока он закончит диктовать.
«Черт с ним, — подумал Гегель расстроено. — В конце концов, сейчас я имею полное право выпить кружку пива!»
Пивной на территории ставки, разумеется, не было, но в помещении так называемого «нового отеля», где останавливались прибывавшие из Берлина гости, имелся небольшой бар. Кельнер Вилли, состоявший на содержании у гестапо, всегда был рад угостить главу службы безопасности ставки за счет заведения.
Настроение Гегеля несколько улучшилось. Он вышел на крыльцо и сразу же нырнул в удушливое облако табачного дыма. Заядлые курильщики Кейтель и Йодль дымили сигарами, не потрудившись отойти подальше от комнаты совещаний.
— Не понимаю, Альфред, — говорил Йодлю Кейтель. — Сейчас я готов выдвинуть десять контраргументов против этого плана. Но когда я слушаю фюрера, меня как будто наваждение какое-то охватывает. Он говорит так убедительно…
— Чертовски убедительно, Вильгельм, — согласился баварец. — У шефа есть какая-то способность завораживать. Кажется, греки называли это «харизмой»…
«И эти тоже ничего не понимают, — сказал себе оберштурмбаннфюрер. — Однако Кейтель нашел правильное слово — „наваждение“. И я сегодня тоже почувствовал нечто, весьма похожее на колдовство…»
Тут он вздрогнул, потому что в конце улицы послышался страшный рев, сопровождаемый чиханием выхлопной трубы. На площадь перед домиком, где проходили оперативные совещания, вылетел сверкающий хромированными деталями мотоцикл, описал красивую дугу и остановился у крыльца. Стоявшие поблизости офицеры шарахнулись в сторону, а Кейтель едва не выронил свою сигару.