Блокадный пасьянс

Лебедев Юрий

Ораторствовала наша соседка по квартире, Любовь Куракина, муж которой, в прошлом партиец, сидел уже два года по обвинению в контрреволюции. Хотя коммунистические настроения Куракиной после ареста мужа и пошатнулись, но в эту ночь, под грохот зениток, она забыла все обиды. Убеждённо твердила о непобедимости советской России. Уверенность Куракиной действовала в какой-то степени успокоительно, хотя и не вполне верилось тому, о чём она говорила.

На высоком сундуке сидела бывшая наша домовладелица, Анастасия Владимировна, и саркастически улыбалась. Она не скрывала своей ненависти к советской власти и видела в войне и победе немцев единственное спасение. Хотя я во многом разделяю её взгляды, но в эту минуту её улыбка меня раздражает. Хочется верить:

несмотря ни на что, Россия не будет уничтожена, а в то же время сознаёшь, что только эта война является реальной возможностью для освобождения от террористического режима.

А стрельба всё не прекращалась. Часа три палили зенитки, огромное количество которых установлено в самом Ленинграде и вокруг него. Казалось, конца не будет, но к утру опять все погрузилось в тишину. Когда мы разошлись по своим комнатам, было совсем светло и о сне не могло быть и речи. Солнце вставало на безоблачном небе, и опять всё предвещало чудный летний день – второй день войны.

Автор:

Воздушная тревога оказалась упреждающей. До самого начала сентября ни один немецкий самолёт не бомбил Ленинград.

Лишь немногие из тех лесгафтовцев, о которых пишет Буров, вернулись живыми домой. Они готовились стать разведчиками-подрывниками. Пяти дней на подготовку к этому делу было абсолютно недостаточно. Уже из первых сообщений Бурова современному читателю становится видно, насколько мало значила жизнь человека в СССР.

Во время воздушной тревоги в коммунальной квартире, где проживала Скрябина, наружу вырвались эмоции сторонников и противников советской власти. В мирное время такая вспышка скорее всего была бы невозможна. Страх репрессий был повсеместным. Война же обнажила чувства людей. Поведение Скрябиной в этот день – наглядное тому свидетельство. С одной стороны, она беспокоилась за судьбу страны, не хотела её уничтожения, но одновременно желала «освобождения от террористического режима» немцами. Таких, как Скрябина, было не так уж мало. Прошло всего двадцать с небольшим лет после свержения царского строя, о котором у значительной части старшего поколения остались неплохие воспоминания. Им было с чем сравнивать сталинскую эпоху. В общей сложности речь шла о миллионах людей, желавших развала советского государства. В первую очередь это касалось прибалтийских республик, а также западных областей Украины и Белоруссии.

24 июня 1941 года, вторник, 3-й день войны

Лееб:

Противник потерял 300 из своих 650 самолётов. Начальник штаба группы армий генерал Бреннеке [6] доложил мне о взятии Ковно (Каунаса).

Противник продолжает оказывать отчаянное сопротивление. Вновь удалось отбросить его на всём участке фронта. Наша 6-я танковая дивизия подверглась атаке 2-й танковой дивизии и других танковых сил противника. Танковые атаки велись также и на правом фланге 18-й армии, однако их удалось отразить. Всё это свидетельствует о том, что противник не намерен беспорядочно отступать, а делает это поэтапно. Какую цель он преследует, пока непонятно.

6

Генерал пехоты Курт Бреннеке (1891–1982).

Буров:

По решению Ставки Главного командования с 24 июня Ленинградский военный округ преобразован в Северный фронт.

По ленинградскому радио выступил известный артист Николай Черкасов – исполнитель роли Александра Невского в одноимённом фильме. Но выступил не как артист, а как гражданин. Он сказал: «Бесславные потомки немецких псов-рыцарей забыли урок, который был преподан им русскими на льду Чудского озера. Да, кто с мечом к нам войдёт, от меча и погибнет. На том стояла и стоять будет Земля Русская, Земля Советская».

Скрябина:

Сегодня произошло «Великое переселение народов». К нам явилась семья Тарновских. Их квартира вблизи Путиловского завода, и они опасаются, что этот промышленный район будет подвергнут бомбардировке раньше других.

Пришлось потесниться. Одну из наших четырёх комнат отдала молодым Тарновским – Юрию с женой, а мать поселилась в моей комнате на кушетке. Теснота, даже по нашим советским условиям, невероятная. Мать моя ворчит, но я довольна. В опасное время лучше быть окружённой людьми. Вероятно, недаром говорят, что «на миру и смерть красна».

Автор:

Немецкая авиация из состава 1-го воздушного флота уничтожила большинство советских самолётов прямо на аэродромах, не дав им возможности взлететь.

Повторное сообщение Лееба о трудностях в продвижении и первых потерях свидетельствовало, что он начал серьёзно задумываться об отличии новой войны от предыдущих военных кампаний.

В книге военного историка Алексея Исаева «Иной 1941. От границы до Ленинграда» эпизод, описанный Леебом, представлен как «Сражение под Расейняем». В нём участвовали сотни танков с обеих сторон. Исаев восстанавливает забытую страницу войны, по праву отдавая должное отваге советской 2-й танковой дивизии и её командиру генерал-майору Е. Г. Солянкину. Тот умело руководил своими войсками, сдерживая напор рвавшихся к Ленинграду немецких танков, и застрелился, оказавшись в безвыходной ситуации. Один из советских танковых экипажей, стойко защищавшийся в течение двух суток, немцы похоронили со всеми воинскими почестями.

Николай Черкасов не случайно выделил в своем выступлении идеологический аспект. Это была данность времени. Понятия «Земля Русская» и «Земля Советская» прочно и неразрывно откладывались в сознании граждан, начиная с детских лет. Советские люди обязаны были защищать не просто Родину, а завоевания Октябрьской революции.

Друзья Скрябиной – Тарновские – поступили предусмотрительно. К сентябрю 1941 года, когда немцы прорывались к южным предместьям Ленинграда, жители домов в районе Кировского (Путиловского) завода были выселены оттуда уже в принудительном порядке. Этот район стал прифронтовой зоной, куда население не допускалось, в том числе из-за возможного перехода на сторону противника.

25 июня 1941 года, среда, 4-й день войны

Лееб:

Враг дерётся с отчаянностью, упорством и коварством. Речь идёт уже не о борьбе с арьергардами, а с полнокровными дивизиями, которые дислоцировались вблизи границы.

Противник сражается яростно и лучше, чем в Первую мировую войну. Очень умело маскируется. Его солдаты не сдаются, а дерутся даже в самых безнадёжных ситуациях до последнего. В основе такого рода действий лежит страх перед своим командованием. Так объяснили это четыре члена экипажа танка, который продолжал вести огонь в безнадёжной ситуации. После того как их взяли в плен, они заявили, что не могли сами сдаться, так как иначе бы их застрелил офицер – командир танка.

Буров:

«Юнкерсы», которые в начале второго дня войны пытались пробиться к Ленинграду и Кронштадту, стартовали с финских аэродромов. Можно было не сомневаться, что враг на этом не остановится. Наше командование приняло решение: не дожидаясь, когда попытки налёта на Ленинград повторятся, нанести упреждающий удар по аэродромам противника. Враг недосчитался многих самолетов.

Военный совет фронта рассмотрел схемы обороны юго-западных подступов к Ленинграду. Решено было построить три оборонительных рубежа. Основной – на всём протяжении реки Луги и далее через Шимск до озера Ильмень. Второй – по линии Петергоф – Гатчина – Колпино. Третий – у стен Ленинграда, по линии Автово – Окружная железная дорога – станция Предпортовая – Средняя Рогатка – село Рыбацкое.