Блокпост-47Д
Шрифт:
И вот, как только всё вроде бы угомонилось, ровно в пять часов утра звучит команда: «Па-адьем!». Отряд в количестве двадцати человек с тремя фэйсами, взводом десантников и взводом добрых самаритян отправляется в Ножай-Юртовский район на зачистку. В располаге остаются Доктор, подполковник пятидесяти шести лет, Геркон, Гриша Белко, Антоха Слепков и маленький ростом, но довольно шустрый, боец Петя Кизилов. Вернуться с зачистки должны вечером. И к вечеру же должна быть готова баня.
После того, как все убыли, маленькая команда позавтракала. Петя, как особый
Часам к десяти стала происходить какая-то нездоровая суета на малом рынке — это место метрах в ста пятидесяти от группировки, и там располагаются три дощатых прилавка. Обычно там идет торговля специально для войсковых мелкими предметами обихода и пивом. Заправлял торгом и командовал своим торговым кланом, якобы официально отошедший от своих бандитских дел, всегда улыбчивый бывший полевой командир по имени Мустафа. Из поселка стали подходить люди: женщины, старики, дети, но были и молодые парни. Никто не митинговал, не буйствовал. Просто тихо стояли и разговаривали меж собой.
Из других подразделений стала просачиваться информация: поселковые протестуют против беспредела федералов — ночью вертолет расстрелял стадо коров из тринадцати голов и двух пастухов. Хотя, на самом деле, это значит, что вертолетчики в тепловизор увидели передвигавшуюся банду и ликвидировали ее. Даже местные пастухи знают, что вертолетчики и по ночам отличают коров от людей, и потому в темноте, со своими тощими и костистыми коровами, не шарахаются от вертолетов.
Официальный представитель администрации поселка полевой командир по имени Муса о чем-то долго разговаривает на нейтральной полосе с командиром батальона ВВ.
Петя Кизилов вразвалочку, особой спецназовской походочкой, подходит и говорит Геркону:
— Сейчас начнется настоящая мужская работа — убивать женщин и детей.
— Тебя убью. — Не принял шутки Геркон. — Баня как, Петя?
— Готово. — Отвечает Петя и уже обращаясь к Доктору, — Док, вы бы уже шли париться.
— Понял, — Говорит Доктор, — почему бы и нет. — И взяв в руки оружие с разгрузкой, пошел наслаждаться банным парком.
Рация знакомым голосом произносит: «Пилите, Шурик, пилите! Они же золотые!» — Не менее знакомый басок отвечает: «Прекращайте базар!» — Это значит, отряд движется домой, в Дарго.
Ближе к обеду толпа у малого рынка начала расходиться. Напряжение стало спадать. Но ненадолго.
Далеко в горах раздалось два мощных взрыва с интервалом в пять секунд. И сразу же за этим, судя по хаотичным автоматным и пулеметным очередям, стала происходить какая-то лихая битва. Пробудилась от долгого молчания рация, опять раздались, но уже возбужденные, голоса командиров и бойцов:
— Нашу машину подорвали!
— С какой стороны обстрел?
— «Пост один», вызывай артиллерию на этот кирпичный дом там то и там то (даются координаты).
Слава Богу, не побежал Геркон вызывать артиллерию. Выждал минуту….
Тем временем в расположении Самарского ОМОНа тоже суета. Все вооруженные
— Хе-ер Ко-он!.. О-о-ё!.. О-о-у-у-и-е!.. Хари-ила-а, ы-я-ы-ы?…Мать!
Герасимыч ничего не понимает. Чётко доходит только слово «Кольцо!». Неужели самарцы, что через дорогу, окружены? И почему не по рации? — думает Геркон, — а, блажь.
Все пятеро якутян сосредоточились возле рации, и как по телеку начала вырисовываться картина: наш Урал с одиннадцатью бойцами и тремя фэйсами подрывается дважды на минах. Бандиты дают очередь и скрываются. Доблестные солдаты-десантники вошли в раж и пытаются перестрелять наших омоновцев. Задача у ВДВ одна — истреблять всех и вся! Менты вроде бы люди взрослее, ситуацию понимают, кричат: «Не стреляйте! Свои!»
По рации слышно: «Прекратить огонь!»
Все это продолжается пять-десять минут. Но кажется — не закончится никогда. Постепенно звуки бойни утихли.
Итог: одиннадцать якутских бойцов и три фэйса контужены, у Охотника в запястье осколок величиной со спичечную головку. Одна снайперская винтовка «Вал» разбита. И серьезно заглючила одна радиостанция «Моторола».
Герасимыч же сбегал к Паяльнику, оказалось — все их портативные радиостанции находятся в колонне, а стационарная рация настроена на другую частоту. И чего он хотел добиться от Геркона уже не помнит, по причине старой контузии. После этого случая между самарцами и якудза была протянута телефонная линия, которую постоянно рвал проезжающий войсковой транспорт.
В первом часу ночи появилась возвращающаяся колонна. Омоновский «Урал» тянет бэха. Весь дырявый — как решето. Резина спущена. Кардан переломлен пополам и волочится по земле. Некоторые бойцы подозрительно радостны и весьма возбуждены, оказалось, это и были контуженные.
Проходя мимо Геркона Охотник спрашивает:
— Ну что, Гаврила, ты уже в курсе?
— В курсе, Серёга, в курсе.
Серёга рупорчиком приставляет перебинтованную руку к своему уху:
— Ась?
— В курсе, грю, — И громко, по слогам, — В кур-се!!!
— А, это, — Показывает руку, — Юрунда!
Во время совместного ужина с командирами десантников и последовавшей затем баней в деталях была обсмакована ситуация в горах.
Дело было так:
Колонна, в сопровождении БМД, БМП и «Урала», возвращалась с зачистки. Причем в кузове Урала находились одиннадцать милиционеров и непривыкшие ходить в горах три фэйса. В кабине водитель Макс и командир отряда Котовский. Пешие идут по обочинам дороги в шахматном порядке, на расстоянии пяти-десяти метров друг от друга, чтобы в случае заварушки не перестрелять товарищей, да и удобнее прикрывать друг друга. На подъёмах расстояние между людьми увеличивается, все молча сопят и потеют. На спусках дистанция уменьшается — появляется возможность сообщить свежий анекдот, родившийся в голове или в хвосте колонны.