Блондинка на завтрак

Александрова Наталья Николаевна

— И о какой же сумме идет речь в вашем случае?

Леня достал из внутреннего кармана скромную паркеровскую ручку в золотистом футляре и написал на салфетке число с шестью нулями.

— Однако! — изумилась Лариса. — Ну у вас и аппетиты!

— А вы говорите, что я ничем не отличаюсь от тех бомжей! — усмехнулся Маркиз.

— Конечно, — проговорила Лариса, переварив увиденное, — я не имею таких средств, а даже если бы и имела… В любом случае, прежде чем говорить о деньгах, нужно ознакомиться с вашими материалами.

— Вот об

этом мы с вами вполне можем поговорить!

* * *

Несколько часов спустя Маркиз пересказывал этот разговор своей боевой подруге. Естественно, некоторые эпизоды минувшего вечера он опустил, а некоторые другие — удачно подчеркнул. Впрочем, Лола, в силу присущей ей подозрительности, выслушала его рассказ с недоверием. Она вообще с крайним недоверием воспринимала все, что касалось Лениных отношений с другими женщинами, особенно если эти женщины — стройные миниатюрные блондинки. К этому типу женщин любвеобильный Маркиз питал особенную слабость.

— И что ты ей собираешься предъявить? поинтересовалась Лола, выслушав историю до конца.

— А, что-нибудь придумаю, — отмахнулся Маркиз, — в конце концов, на что человеку дана интуиция?

— А от меня-то ты чего хочешь?

— Кажется, ты говорила, что у тебя сложились неплохие отношения с секретаршей адвоката?

— С Ксенией? Да, девушка готова за меня в огонь и в воду! Я помогла ей наладить отношения с шефом…

— Так вот, теперь я хочу, чтобы ты использовала эти отношения! Нужно поговорить с Ксенией и попросить ее…

Выслушав Ленин план, Лола надулась, взяла на руки Пу И и проговорила:

— Вот, Пуишечка, как к нам относятся в этом доме! На нас взваливают самую трудную, самую ответственную работу, а в модные рестораны ходят с какими-то совершенно посторонними женщинами…

Пу И недовольно заскулил и вырвался из Лолиных объятий. Время было очень позднее, и, хотя он очень сочувствовал своей хозяйке, он считал, что в такое время древней мексиканской храмовой собаке полагается спокойно спать на мягкой шелковой подушке.

* * *

Секретарша адвоката Гринбаума Ксения Шилохвостикова была на седьмом небе от счастья. Осуществились самые несбыточные ее мечты. Грозный, скандальный и въедливый босс стал за короткое время совершенно другим человеком. Теперь утром она больше не неслась на работу сломя голову, с ужасом сознавая, что все равно опоздает на несколько минут и зловредный шеф уже сидит в кабинете, как сыч, со швейцарскими часами в руках. Теперь Ксению встречал аромат свежезаваренного кофе, который — вы не поверите! — адвокат Гринбаум заваривал по утрам по своему собственному рецепту. Он пил сам и наливал Ксении чашечку, и даже угощал ее домашним печеньем, которое с некоторых пор хранил в ящике стола. Конечно, такое происходило только по утрам, пока не было посетителей, но все же это был огромный прогресс.

В течение рабочего дня адвокат больше не изводил Ксению своими обычными придирками, наоборот,

он ревностно следил, чтобы Ксения не переутомлялась, отправлял ее обедать строго в отведенное время и заставлял проветривать приемную, чтобы, не дай бог, секретарша не дышала спертым воздухом и не подхватила каких-нибудь бактерий от посетителей.

Обращаясь к Ксении с просьбой, босс долго извинялся, а когда она приносила требуемую папку или соединяла с нужным человеком по телефону, адвокат усиленно благодарил.

От бельгийского шоколада у Ксении с непривычки чуть не началась аллергия, ведь она была девушка скромная и не зарабатывала на такие дорогие конфеты.

На улице похолодало, и теперь перед уходом с работы шеф проверял, тепло ли Ксения одета, и даже собственноручно завязывал ей шарфик. Один единственный раз он попросил ее задержаться, чтобы отпечатать какой-то отчет, и за это подарил флакон французских духов Ксения была девушка незлопамятная, она давно простила адвокату его прежнее отвратительное к ней отношение и теперь поглядывала на него благосклонно. Теперь он не казался таким противным, и даже сходство с аквариумной рыбкой не раздражало. Ксения посматривала теперь на рыбку с нежностью, кормила чаще, чем обычно, называла про себя Боренькой и даже купила рыбке в подарок красивый аквариумный гротик.

Орхидея орхис каралис тоже чувствовала себя гораздо лучше, она перестала ронять листья, и цветок радовал глаз свежестью и яркостью. Очевидно, он хирел не столько от недостатка влажности, сколько от плохого психологического климата в конторе Гринбаума.

В это утро Ксения вышла из дома пораньше. Ей хотелось подольше посидеть за кофе в обществе адвоката Гринбаума. Сама того не сознавая, она полюбила их утренние беседы и кофепития. Кроме того, нужно было обязательно поменять с утра воду в аквариуме у рыбки Бори.

Шел дождь, но Ксению нисколько не огорчала плохая погода. Она шагала от автобусной остановки до адвокатской конторы под зонтиком и напевала про себя. Зонтик у Ксении был ярко-розовый, и жизнь под таким зонтиком тоже представлялась в розовом свете.

Кто-то обогнал ее и заглянул под зонтик.

— Ты? — Глаза Ксении радостно заблестели, она узнала свою спасительницу, своего доброго гения, ту девушку, что совершенно случайно явилась в контору Гринбаума и помогла несчастной секретарше совладать со своим грозным боссом.

Девушки расцеловались, и Лола, отведя Ксению в сторонку, вполголоса попросила ее об услуге. Ксения с энтузиазмом согласилась, но потом, уже уходя, оглянулась и смущенно спросила:

— А ему не будет от этого плохо?

— А тебе-то что? — удивилась Лола.

— Ну.., понимаешь, сейчас, когда он не гоняет меня и не придирается, он вовсе не такой плохой… Обещал мне зарплату прибавить.., и во-. обще…

Лоле некогда было уточнять, что Ксения подразумевает под «вообще», она заверила Ксению, что ее разлюбезный Гринбаум ничуть не пострадает.