Блондинка в беде
Шрифт:
— Да, правильно, перехожу прямо к делу. Я понимаю, что вы должны быть ужасно заняты, Рик, улаживая все те конфликты, которые возникают то тут, то там! Три года назад я был директором театра на летней ярмарке севернее Сан-Франциско. Это был небольшой театр. Однажды ко мне пришел Род и попросил работу. Тогда ему было только девятнадцать лет, и, как он рассказал мне позднее, он в течение предыдущих шести месяцев переезжал в поисках работы с места на место. Он бродяжничал и пересек всю страну от самого Чикаго. Я спросил его, что он умеет делать, и он ответил, что умеет все. Даже в то время у него была восхитительная самоуверенность, самоуверенность, присущая талантливым людям. Итак, я устроил смотр его вокальных и других способностей, и я буду всегда благодарен судьбе,
— Стив, дорогой, — сказала Юджиния мило, — я не хочу быть грубой, но если ты перестанешь произносить театральный монолог и будешь придерживаться фактов, у нас будет больше шансов хоть немного поспать сегодня!
— Как хочешь! — сказал он недовольно. — В гостинице он жил со мной в одной комнате, и того немногого, что у меня было, хватало для двоих. Естественно, что в нашей пьесе ему принадлежала ведущая роль, и мне пришлось переделать несколько слабых сцен, чтобы Род был ведущим на сцене все время. Видите ли, меня не оставляла мысль, что если он будет все время выступать, то есть хоть какая-то надежда, что кто-нибудь из важных персон заметит его. И случилось маленькое чудо: когда наша постановка шла третью неделю, в гостиницу на пять дней прибыли мистер и миссис Джером Т.Кинг. Можете себе представить, как я волновался, когда думал о том, придут ли они к нам в театр! На второй день их пребывания в гостинице я слышал, как мистер Кинг громко, с пафосом говорил, что на отдыхе он даже ни разу не произнес слово “бизнес”, и это меня огорчило! Но в тот день я заметил, что миссис Кинг, по-видимому, заинтересовалась молодыми артистами нашей труппы. — Он снова хихикнул. — Простите меня, но я тогда применил маленькую безобидную уловку. Я прямо подошел к ней, представился директором театра и попросил оказать небольшую любезность. Я сказал ей, что молодой человек, который играет в нашей пьесе главную роль, — ее скромный поклонник. Я спросил ее, не будет ли она столь благосклонна, чтобы разрешить мне представить его ей. Я был уверен, что ни одна женщина не отказалась бы выполнить мою просьбу, услышав такие льстивые слова. Миссис Кинг не была исключением. В это время Род находился в глубине сцены и красил задник, поэтому я кинулся туда и быстро рассказал ему о том маленьком обмане, который я использовал в разговоре с миссис Кинг. Он всегда был парнем что надо и ответил, что он не против подыграть мне. Мне стоило только увидеть, как она смотрела на него, чтобы сразу понять: моя маленькая уловка оказалась успешной и превзошла самые большие ожидания.
На вечернее представление она пришла одна и после спектакля пригласила его на обед. После следующего вечернего представления, на которое она пришла снова одна, я разговаривал с ней в ожидании, когда Род переоденется. К этому времени она, так же как и я, поверила в его талант. Как бы невзначай я сказал ей: жаль, что игру Рода не смог увидеть ее муж. Она ответила, что очень сожалеет, но надежды на то, что ее муж во время отдыха сможет прийти на представление, почти нет.
Я сказал ей, что мне приснился сон о том, как ее муж увидел Рода, а потом взял его с собой в Лос-Анджелес, с тем чтобы Род мог пожить в их доме до тех пор, пока ее муж не найдет возможность помочь ему начать делать настоящую карьеру.
— На следующий вечер Джером пришел на представление и сидел во втором ряду, а в конце недели Блейн уехал с семьей Кингов в Лос-Анджелес? Ваш сон оказался вещим? — спросил я.
— Как вы догадались? — спросил Дуглас слегка удивленно.
— Я видел Монику Кинг, — сказал я прочувствованно. — Что было потом?
— Род смог начать карьеру. Закончилось лето, театр закрылся, и я тоже вернулся в Лос-Анджелес, — сказал он. — Я возвратился к работе, которую обычно делаю зимой, — играл на пианино и пел в одном
— Золотые дни! Только такими я навсегда запомнил их. Род Блейн начал сниматься в своей первой картине, и играл он исключительно хорошо. Он был счастлив, живя у Кингов в качестве их гостя. Все его будущее выглядело как светлый сияющий горизонт без единого облачка. Затем в жизнь Блейна вмешалась его личная Немезида.
Юджиния беспокойно ерзала на кушетке рядом со мной, пока ее горячее бедро не прижалось вплотную к моему.
— Может быть, этот незаметный сексуальный эпизодик поможет мне сохранить рассудок? — шепнула она мне. "
— Что? — спросил Дуглас резко.
— Я спросила, кто был его личной Немезидой? — ответила она без малейшего колебания.
— Делла Огэст! — проворчал он. — А кто же еще? Он повторил рассказ, который я уже слышал от Деллы этим же вечером, только в его рассказе, конечно, были несколько иначе расставлены акценты.
— Она набросилась на Блейна, пока он в конце концов не сдался. Вся вина за то, что Кинг выбросил его из своего дома, лежала полностью на Делле. Жена Кинга была просто шокирована, когда услышала о любовной связи Рода с Деллой.
Затем Дуглас рассказал, что он конфиденциально переговорил с Барни Райэном об этой проблеме. Райэн был проницательным агентом-посредником и, естественно, тут же признал огромный талант Блейна. Он полностью согласился с Дугласом, что каким-то образом надо освободить его от дурного влияния Деллы. Барни познакомил Дугласа с очаровательной девушкой, натурщицей, и она страстно пожелала помочь. Поэтому они свели ее с Блейном, и в течение некоторого времени казалось, что все увенчается успехом.
— Это была Джерри Ласло? — прервал его я.
— Да, конечно, — подтвердил Дуглас. — Красивая девушка. Но даже она не смогла прекратить связь Рода с той сукой! Правда, первое время все шло прекрасно, но затем он снова вернулся к Делле. Если это к чему-нибудь и привело, так только к тому, что ухудшило обстановку, поскольку Джерри безнадежно влюбилась в Рода. Непрерывные эмоциональные вспышки и натянутые отношения сначала с Деллой Огэст, а затем — с Джерри Ласло не принесли и самому бедняге Роду ничего хорошего. Он чувствовал себя переутомленным, нервным и подавленным. Это отражалось на его работе и здоровье. Дело шло к сильному нервному расстройству.
Барни и я пытались помочь ему, как могли, но у бедного парня что-то случилось с головой, и он ополчился даже против нас. Ужасной иронией можно считать то, что единственным человеком, которому он все еще верил в те последние дни своей жизни, была именно Делла Огэст. В тот день после полудня, когда она набросилась на него, у них произошла ужасная ссора, я думаю, что-то случилось у него с головой. Он вскочил в свою машину и погнал ее с каким-то безрассудством, на бешеной скорости, забыв об осторожности, пока не выехал на ту дорогу вдоль каньона. Я никогда не перестану задавать себе вопрос: о чем он думал в ту последнюю долю секунды, когда должен был видеть, не мог не видеть правый поворот, и знал, что не сможет вписаться в этот поворот? И знал ли он тогда, кем на самом деле была Делла Огэст? Я встал с кушетки.
— Благодарю вас, Стив, за время, которое вы мне уделили, — сказал я подчеркнуто вежливо. — И я должен добавить, что мне очень понравилось ваше выступление.
— Может быть, это своего рода шутка? — спросил Стив холодно.
— Если это шутка, то она задевает прежде всего меня, — сказал я. — Уверен, что вы и Барни Райэн внесли в это дело также и свою лепту! Прежде чем уйти, хочу задать вам еще один вопрос. Когда Блейн вскочил в свою машину сразу после того, как у него что-то случилось с головой, — помните, это ваши слова? — во время езды у него, должно быть все стало на свое место, по крайней мере, на достаточно долгое время, чтобы он смог остановиться где-то и подобрать женщину, которую видели в его машине возле автозаправки по дороге, ведущей к каньону!