Блондинка в бетоне (Цементная блондинка, Право на выстрел)
Шрифт:
– Это Бригадир. Будьте добры использовать в эфире кодовые обозначения! – послышался вдруг в трубке голос Ролленбергера.
Босх ухмыльнулся. Вот же козел!
– Бригадир, какое у меня кодовое обозначение?
– Вы Шестой, это Бригадир, прием.
– Ввассспоннл, начальник!
– Повторите!
– Повторите!
– Пятый, о чем было ваше последнее сообщение?
Голос Ролленбергера был сильно искажен. Босх улыбнулся. Раздававшиеся в эфире щелкающие звуки, очевидно, означали, что это Шихан нажимает на кнопку «передача», тем самым демонстрируя свое одобрение.
– Я спрашивал, кто еще состоит в моей группе.
– Шестой, в настоящий
– Тогда, может, мне взять другой код, Бригадир? Например, Соло?
– Бо… то есть Шестой, будьте добры не выходить в эфир без необходимости.
– Ввассппонннл!
Отложив рацию, Босх засмеялся. В глазах его стояли слезы, и он вдруг понял, что чересчур много смеется над тем, что в общем-то не слишком смешно. Очевидно, таким образом выходило сегодняшнее напряжение. Снова взяв в руки рацию, он опять вызвал Шихана.
– Первый, объект сейчас в движении?
– Ответ положительный, Соло – то есть Шестой.
– А где он?
– Он код семь в «Зарослях камыша», что в Голливуде.
Мора ужинал в ресторане быстрого питания. Босх понимал, что ему не хватит времени на то, что он задумал, особенно с учетом получаса езды от Голливуда.
– Группа один, как он выглядит? Он сегодня гуляет?
– Выглядит хорошо. Похоже, он собирается кого-нибудь подцепить.
– Ладно, я тебя еще вызову.
– Ввасппонннл!
Когда он вошел в дом, ему показалось, что Сильвия снова плакала, но настроение у нее, кажется, поднялось. «Возможно, первая боль уже прошла», – подумал Босх. Сидя на кухне, Сильвия пила горячий чай.
– Хочешь чаю, Гарри?
– Нет, не надо. Я уже собираюсь уезжать.
– Ладно.
– Что ты ей сказала, этой репортерше?
– Я рассказала ей обо всем, о чем в состоянии говорить. Надеюсь, она напишет хорошую статью.
– Обычно так и бывает.
Кажется, Хенкс так и не рассказал журналистке о той книге, что читала девочка. Если бы он о ней рассказал, репортерша наверняка спросила бы об этом Сильвию. Теперь он понимал, что Сильвия немного успокоилась именно потому, что смогла поговорить о своей ученице. Босх всегда поражался желанию женщин говорить об умерших, будь то близкие люди или просто знакомые. Ему не раз приходилось извещать людей о смерти близких родственников. Женщины всегда были в шоке и все равно хотели поговорить. Он вдруг понял, что впервые встретился с Сильвией именно по такому случаю.
Здесь, в этой самой кухне, он сообщил ей о смерти мужа, и она говорила и говорила. Почти с самого начала Босх был ею очарован.
– Надеюсь, когда я уеду, с тобой все будет в порядке?
– Все хорошо, Гарри. Я уже чувствую себя лучше.
– Я постараюсь вернуться как можно скорее, но не могу точно сказать, когда это будет. Сделай что-нибудь поесть.
– Ладно.
В дверях они обнялись и поцеловались, и Босху страшно захотелось никуда не уходить и остаться здесь, с ней. В конце концов, они разомкнули объятия.
– Ты очень хорошая женщина, Сильвия. Лучше, чем я заслуживаю.
Она закрыла ему рот ладонью:
– Не говори так, Гарри.
Глава двадцать седьмая
Дом, в котором жил Мора, находился недалеко от бульвара Сансет, на Сьерра-Линда. Немного не доехав до него, Босх остановил машину и принялся рассматривать темнеющую массу здания. Улица была застроена в основном бунгало типа «крафтсмэн» с верандами и слуховыми окнами на покатых крышах. «Пожалуй, прошло уже с десяток лет, как эта улица перестала быть красивой», –
Ровер лежал на соседнем сиденье. Последнее сообщение гласило, что Мора находится в баре под названием «Пуля», что около самого бульвара. Босх в нем раньше бывал, и сейчас мысленно представил себе, как Мора сидит там возле стойки. Это было мрачное заведение с парой неоновых вывесок, рекламирующих пиво, двумя бильярдными столами и подвешенным к потолку телевизором. Сюда приходили надолго, и Босх решил, что Мора застрянет там на весь вечер.
Когда небо побагровело, он тщательно осмотрел окна дома, где жил Мора, но они оставались темными. Босх знал, что Мора разведен, но понятия не имел, живет ли он один. Сейчас в этом почти не осталось сомнений.
– Первый! – позвал Босх.
– Первый на связи.
– Это Шестой. Как там наш мальчик?
– Все еще бухает. Чем ты сейчас занимаешься?
– Пока болтаюсь возле дома. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится или он двинется с места.
– Ладно.
Он не знал, поняли ли Шихан и Опельт, что он имеет в виду; во всяком случае, он надеялся, что Ролленбергер этого не понял. Нагнувшись к бардачку, он достал оттуда набор отмычек, вытащил из голубого пластикового мешочка его содержимое и сунул в левый карман. Затем установил громкость ровера на минимальный уровень и положил его в другой карман штормовки. Поскольку на ее спине яркими оранжевыми буквами было выведено «ЛАПД», Босх носил ее вывернутой наизнанку.
Выйдя из машины, он запер ее и уже собрался переходить улицу, когда рация вдруг заговорила. Снова достав ключи, он отпер машину, сел внутрь и увеличил громкость.
– Что там такое, Первый? Я все пропустил.
– Объект начал движение. В западном направлении, по Голливудскому бульвару.
– Он движется пешком?
– Ответ отрицательный.
Черт, подумал Босх. Он просидел в машине еще сорок пять минут, пока Шихан сообщал о вроде бы бесцельных передвижениях Мора по бульвару Голливуд. Босх не понимал их смысла. Такое поведение не укладывалось в схему действий второго убийцы. Насколько полиции было известно, Последователь работал исключительно в гостиницах. Именно туда он завлекал свои жертвы. Нынешнее поведение Мора не вписывалось ни в какие рамки.
Десять минут рация молчала, затем Шихан вновь вышел в эфир.
– Он движется к Стрипу.
Стрип создавал новую проблему. Он находился в Лос-Анджелесе, но непосредственно к югу от него лежал Западный Голливуд, подпадавший под юрисдикцию управления шерифа. [38] Если Мора сместится дальше к югу, могут возникнуть сложности с юрисдикцией. А такие типы, как Ганс Вверх, всегда страшно боятся подобных проблем.
– Сейчас он едет к бульвару Санта-Моника.
38
Полицейские силы округа, подотчетные окружному совету; их возглавляет шериф, который избирается населением.