Блондинка в черном парике
Шрифт:
– Могу сказать сразу, Квинлан, мисс Лилли попытается ее накормить. Глядя на нее, можно подумать, будто она с месяц не ела как следует. Вы голодны, пташка?
– Пока нет, но все равно спасибо, Марвин.
– У крошки по-настоящему хорошие манеры, надо же, Квинлан! Это согревает сердце мужчины. Салли улыбалась. Она слегка махнула Марвину рукой.
– Он приглядит за тобой, не беспокойся.
– Честно говоря, я об этом даже и не думала. Не могу поверить, что ты запросто выдал ему всю правду.
– А, Марвин все равно мне не верит. Он считает,
Салли оглядела внутреннее убранство «Бонхоми-клуб», насколько это было возможно в полумраке и клубах табачного дыма.
– У этого местечка есть свой стиль, Джеймс.
– Да, и год от года он становится все более ярко выраженным. Я думаю, это потому, что дерево со временем стареет. Бару уже больше ста лет, это гордость Лилли. Она выиграла его в покер у какого-то типа в Бостоне. Она всегда называет его «Мистер Ваше здоровье».
– Да, очень своеобразное место. Квинлан усмехнулся.
– Сегодняшний вечер – только для развлечений, идет? Тебе известно, что ты выглядишь просто великолепно? Мне нравится этот маленький сексуальный топ.
– Это экспромт? – усмехнулась Салли. Но ей было приятно. Джеймс сам настоял, чтобы они купили этот топ в универмаге Мэйси. Она улыбнулась самой настоящей улыбкой. Салли и правда чувствовала себя хорошо, непринужденно, легко. «Сегодняшний вечер – только для развлечений», – повторила она про себя. Как же давно это было в последний раз! Развлечения. Она просто забыла смысл этого слова.
Пусть кошмары подождут до завтра. Может быть, позже, когда Джеймс привезет ее домой, ему захочется ее поцеловать, а может, даже заняться с ней любовью. Она до сих пор чувствовала на себе тепло его пальцев.
– Хочешь выпить?
– Я бы не отказалась от белого вина. Так давно его не пила!
Он вскинул бровь.
– Уж и не знаю, приходилось ли когда-нибудь Фаззу-Буфетчику слышать такое. Сядь и попытайся проникнуться здешней атмосферой. А я пойду посмотрю, что там у него есть.
«Фазз-Буфетчик», – мысленно повторила Салли. Она попала в мир, которого прежде даже не могла себе вообразить. Как много она потеряла!
Салли посмотрела на Джеймса, который указал на нее необъятному негру с черепом, лысым и сияющим, как бильярдный шар. Тот улыбнулся Салли и взмахнул винной бутылкой, покрытой толстым слоем пыли. Салли помахала в ответ и подняла в знак одобрения большой палец.
Откуда взялось такое странное имя, Фазз? В клубе было всего полдюжины белых – четверо мужчин и две женщины. Однако, похоже, здесь никого не заботило, у кого какой цвет кожи. На маленькой дощатой сцене женщина азиатского типа с прямыми черными волосами, доходящими до талии, играла на флейте. Мелодия была тихой и завораживающей. Ровный гул голосов, казалось, не стихал и не становился громче.
Джеймс поставил перед Салли стакан белого вина.
– Фазз говорит, что это вино досталось ему года два назад от одного парня, которому до смерти хотелось виски, да не было денег. И буфетчик взял в обмен эту бутылку белого вина. Салли отпила глоток. Вино оказалось ужасным, она ни за что не дала бы за него стакан «Кендалл-Джексон».
– Восхитительно! – крикнула она Фаззу-Буфетчику.
Джеймс сел рядом с ней со стаканом светлого пива в руке.
– Должен сказать, парик не так уж плох. На мой вкус он, пожалуй, чересчур рыжий, и кудряшек могло быть поменьше, но на сегодняшний вечер сгодится.
– Жарко, – вздохнула Салли.
– Если ты сможешь немного потерпеть, то, когда мы вернемся домой, я постараюсь что-нибудь предпринять по этому поводу и что-нибудь достаточно неприличное, – пообещал Джеймс.
– Тебе нравится белый атлас? Мне тоже. Я слыхала, считается, что женщинам с такой статной фигурой, как у меня, не полагается носить белое. Ну и пусть, мне все равно нравится. В белом платье я снова чувствую себя молоденькой и девственной. Так и кажется, будто я собираюсь идти на свидание и мне еще только предстоит попробовать мужчину в первый раз.
Ну а теперь сиди тихо и слушай моего Квинлана. Сейчас он играет Стэна Гетца. Он заставляет старого Стэна звучать так, словно это голос ангела греха. Да, Квинлан хорош. Ну, слушай как следует и не вздумай дурить ему голову.
– Я буду внимательно слушать.
Мисс Лилли похлопала Салли по спине своей огромной ручищей, отчего та чуть не ткнулась носом в стакан с вином, и величаво, как корабль под парусом, двинулась к кабинке, что находилась возле самой сцены.
Квинлан начал наигрывать медленную, чувственную песню в ритме блюза. Похоже на Джона Колтрейна, но полной уверенности у Салли не было – для нее все это было пока в новинку.
Она неожиданно обратила внимание на то, что все перестали разговаривать. В клубе воцарилось молчание. Всеобщее внимание полностью сосредоточилось на Джеймсе. Салли заметила, что по меньшей мере четыре женщины поднялись со своих мест и придвинулись поближе к сцене. «Бог мой, он прекрасно играет», – подумала она. У Джеймса превосходный диапазон, каждая нота звучала так глубоко и сладко, что могла разбить сердце. Она почувствовала комок в горле и сглотнула. Саксофон пел и плакал, мелодия лениво скользила от высоких регистров к низким, глубоким нотам, которые переворачивали душу. Глаза Джеймса были закрыты, тело слегка покачивалось в такт музыке.
Салли поняла, что любит этого человека, но она была пока не готова признать это здесь и сейчас. Она знала, что именно его колдовская музыка сделала ее такой сентиментальной, именно от музыки она растаяла, как снеговик на солнце.
Мужчина в униформе и мужчина, играющий музыку «соул», – смертельно опасное сочетание. Джеймс заговорил в микрофон:
– Следующая мелодия – специально для Салли, это из песни Джона Колтрейна «Высшая любовь».
Если Салли все еще и сомневалась в том, что чувствует к ней Джеймс, то эта песня положила конец всем сомнениям. Она слушала, глотая белое вино Фазза-Буфетчика вперемежку с собственными слезами.