Блондинки с Терры

Митро Анна

– Далече. Потому и торопятся, - вздохнула я. Растолкала девчонок и спустя несколько минут, мы, одевшиеся и освежившиеся, садились к парням за стол.

Из деревни уходили с провизией и обновками: взяли сменную одежду для себя, сапоги, хотя Катюха не захотела расставаться с кедами, решила, что поменяет обувь ближе к Дорхантре, и луки, чтобы не мучить оружие Бенджи.

Чуть больше недели мы в этом мире, а такое количество нового и неизведанного я не видела за всю жизнь. Это и радовала, и напрягало одновременно. Сейчас, в таком маленьком окружении, было комфортно. Но большого города я откровенно боялась.

То расстояние что мы прошли, как сказал брат, люди пешком одолели бы за две. Чувствую себя почти супергероем, дома столько бы я даже за месяц не прошла. Но зато можно сделать вывод, что материк чуть побольше Австралии.

Еще два дня мы снова шли, придерживаясь

графика: подъем, медитация, завтрак, дорога, привал, обед, дорога, привал, стрельба, ужин, сон. Идти по тракту, да в новых сапожках было удобно, он был широкий, ровный, не всякая асфальтированная дорога на нашей родине могла этим похвастать. Хотя, жаль, что у селян не было лошадей на продажу. Да и у брата нет столько «наличных», так что идти нам до столицы Раскинии на своих двоих. Но с другой стороны, ездоки из нас аховые. Я изредка отвлекалась на растущие по обочине растения и выспрашивала у Тала их свойства. Еще поделилась со всеми утренним происшествием. Ребята порадовались за меня и пожурили, что нельзя так грубо вмешиваться в сознание человека, это может привести к необратимым последствиям. Потом Тал посетовал на себя и рассказал про ментальный щит и охранки от таких же «мозголомов», как я. Мы не обиделись, ведь то, что здесь считается таким же нормальным как есть и дышать, для нас сродни откровению. Сказал, что тренироваться будем осторожно и только с ним. Остальное время преимущественно молчали, каждый задумавшись о своем. Вдруг, Катя, издав залихвацкий свист, запела:

Конь, да путник, али вам и туго? Кабы впрямь в пути не околеть. Бездорожье одолеть — не штука, А вот как дорогу одолеть? Тут она начала приплясывать, ухватив себя за широкую полу новой рубашки. И у черта, и у Бога, На одном, видать, счету, Ты, российская дорога — Семь загибов на версту. Я засмеялась и стала подпевать: Нет ухаба, значит, будет яма, Рытвина, правей, левей, кювет… Ох, дорога, ты скажи нам прямо: По тебе ли ездят на тот свет? Тут мы уже выплясывали вдвоем: И у черта, и у Бога, На одном, видать, счету, Ты, российская дорога — Семь загибов на версту. Но согласны и сапог и лапоть, Как нам наши версты не любить? Ведь браниться здесь мудрей, чем плакать, А спасаться легче, чем ловить. И у черта, и у Бога, На одном, видать, счету, Ты, российская дорога — Семь загибов на версту. (Кинофильм «Гардемарины, вперед! Автор Ю.Ряшенцев)

Закончили петь припев мы, уже кружась за руки и громко хохоча. И в этот момент, Нуи закричала:

– Всадники!

Мы обернулись и увидели на горизонте, поднимающуюся дорожную пыль, и отряд всадников. На людей они похожи не были.

– Орки, - озвучила она общую мысль.

Часть первая. Глава одиннадцатая или на лицо ужасные, добрые внутри

«Когда враг погибает в бою, он перестает быть врагом»

Чингиз Айматов. «Плаха»

Талаэр

Они двигались быстро, слишком. Я не знал, чего от них ждать. У Эльфийских лесов с Раскинией мирный договор. Но на пустой дороге между встретившимися путниками договоров не существует. Есть только благородство и честь, или нет, и тогда есть только сила. Хорошо бы напасть первыми и перестрелять их издали. Но девочки слишком плохо стреляют, а Бенджи не справится один. Тем более у них тоже могут быть лучники. И тогда это будет конец. Да и нельзя начинать конфликт. Вдруг, случится чудо, и нас не тронут?

Боевая дюжина. Значит, все-таки не разбойники. Вольный отряд. Хотя различий не очень много. О боевых дюжинах орков ходили легенды. Их состав не менялся никогда: Шаман — он же предводитель и лекарь, два следопыта — Нюхачи, четыре лучника — Пострелы, шесть мечников или булавщиков — Бои. Если кто-то погибал, то отряд искал молодых и растил, обучал соответствующе освободившемуся месту. Исключение было одно — Шаман, если погибал он, то отряд мстил и распускался, поклявшись, что более ни одного разбоя ни один участник не учинит и ни одного заказа не возьмет.

Они окружили нас, Шаман подъехал ближе и заговорил:

– Оставишь женщин и вещи, отпустим, - он прекрасно понимал, что я этого не сделаю и нарывался на бой, уверенный в численном превосходстве. Но у меня был один козырь.

– Я требую «Мас-кар».

– Поединок чести? Представитель дивного народа знает обычаи детей степи? Что ж, нельзя гневить духов. Я — Шаман Врогор отряда Таркас, принимаю вызов, и Бой Лакор ответит за меня. Только мечи. Ни каких кинжалов, прочего оружия или магии. Честный бой.

С коня спрыгнул огромный представитель своей расы. Этакая ходячая гора. На удивление, плавно двигаясь, он приблизился ко мне. Дотронулся до лба, поднял руку к небу и произнес:

– Духи и предки примут нас, если им будет так угодно.

– Каждому свое время на этой земле, - ответил я.

Врогор очертил кинжалом круг, за который мы не должны заступать. Рассек руку и окропил землю своей кровью. Запел, что-то на орочьем. И от черты кверху начали подниматься полосы дыма. Теперь из круга выйдет лишь один. И это должен быть я.

Лакор кинулся в мою сторону, я, подпустив его максимально близко, ушел из-под удара влево, делая мечом ему подножку и добавляя ускорения пинком. Орк пропахал носом землю, вскочил. И начал осторожно подходить. Понял, что с нахрапу не возьмешь. Обменявшись парой десятков ударов, не задев, даже краем, друг друга, мы разошлись. Что бы сойтись снова. А противник все же не просто боевая куча мышц без мозгов. Да и не бывает таких в дюжинах. Опытных, хитрый и изворотливый. Но не настолько, как я. Все-таки расовая принадлежность накладывает свой отпечаток. Орк резко поменял направление и полоснул меня по левой руке. Я отпрыгнул, но первая кровь уже пролилась. Его товарищи взревели, девчонки всхлипнули. Ничего девочки, выигранная битва не означает выигранную войну. Я присел, провел удар по коленям, а как только противник наклонился, рубанул ему в область шеи. До нее не достал, но от плеча по груди, на кожаных латах зияла прореха и виднелась кровь. Еще серия ударов с обоих сторон. Видно, как Лакор начал выходить из себя. Понятно, с такими габаритами он, скорее всего, быстро отправлял оппонентов к праотцам. Я глубоко вздохнул и сконцентрировался на его движениях. Ярость плохой советчик. Рука немела и уже не чувствовалось, как по ней течет кровь. Орк прищурился и снова бросился в атаку, увернувшись от его меча, оказался у него со спины. Это был мой единственный шанс. Воспользовавшись секундной растерянностью противника, я вогнал оружие ему под лопатку по самую рукоять. И в тот момент, как он упал на землю, стена духов исчезла. Поединок считался законченным.

Вождь подошел ко мне, поднял руку и произнес:

– Поединок завершен. Разделишь ли, победитель, еду с проигравшими?

Я был уверен, отказ восприняли бы как оскорбление, а еще один поединок провести бы не дали.

– И еду, и воду, что бы павший бой с добром присоединился к предкам, - поднял руку в ответ.

Соратники завернули мертвого в полотно, погрузили на коня и мы отошли немного от места боя.

Орки развели два костра: побольше — погребальный и поменьше - для еды.