Блудное Солнце
Шрифт:
У меня не было выбора...
^ Если бы имелась другая возможность...
Лифт подошел слишком быстро. Если Гейд выполнил просьбу Рош, он будет ждать её на одном из верхних этажей. У неё всего несколько минут на то, чтобы решить, как начать разговор.
Когда они остановились у дверей, Рош с сомнением посмотрела на Кейна.
– Может быть, тебе на некоторое время стоит остаться здесь, – проговорила она. – Пока все не успокоится.
– Нет. Лучше покончить с этим сразу.
Он потянулся к кнопке вызова лифта. Но, прежде чем он успел до неё дотронуться, дверь
Внутри стоял Гейд и три охранника-повстанца. Рош инстинктивно отшатнулась; Кейн не шевелился, словно не видел направленных на них с Рош реактивных ружей.
Гейд махнул рукой охранникам, чтобы те опустили оружие, и вышел из лифта.
– Извините, что напугал вас. Я решил, что будет лучше пойти вам навстречу.
– Как вы?.. – Рош пыталась найти правильные слова.
– Нашел вас? – Гейд улыбнулся. – Все очень просто. Мы вычислили, где находится сенсорная перчатка, отследив сигнал через принимающие станции. Ящик только подтвердил то, что мы уже знали.
Рош почувствовала раздражение и смущение одновременно.
– Вы нам не доверяете?
– Одно из главных правил подпольной деятельности заключается в том, что, когда переходишь на нелегальное положение, нельзя забывать о запасном выходе. Здесь как раз и находится один из таких выходов, а учитывая все, что вам удалось узнать с тех пор, как вы у нас появились, мне показалось разумным...
Он неожиданно замолчал и начал вглядываться в тускло освещенный коридор.
– Где Сабра? – спросил он. Заметив мрачное выражение на лице Рош, спросил: – Что с ней?
Рош открыла рот, чтобы ответить, но Кейн заговорил прежде, чем она успела произнести хотя бы одно слово из полусформировавшейся у неё в голове фразы.
– Она мертва, – сказал Кейн просто и без каких бы то ни было эмоций.
На лице Гейда появилось жесткое выражение, и он сделал шаг назад, словно Кейн нанес ему физический удар. Ружья снова уставились на Рош и Кейна, но на сей раз вождь повстанцев не приказал своим солдатам опустить их.
– Вы не шутите?
Искусственный глаз уставился на Кейна.
– Нет, – ответил тот, спокойно глядя на Гейда. – Я её убил.
– Я объясню, – быстро вмешалась Рош. – Пожалуйста, Гейд, позвольте мне объяснить вам, что произошло. Все совсем не так, как вы могли подумать.
– Надеюсь, – сказал Гейд, продолжая сердито смотреть на Кейна. – Я очень на это надеюсь.
– Хорошо. – Женщина с испещренным шрамами лицом даже не старалась скрыть своей враждебности. – Расскажите мне все снова, только ничего не пропускайте.
Рош задумалась. Ничего не пропускать? В предыдущий раз – как и в самый первый – она подробно сообщила о том, что произошло. А перед этим её расспрашивал Гейд, и от него она не скрыла ничего, никаких, даже самых незначительных, мелочей.
Ну и о чем же она забыла?
И тут Рош сообразила: они прибегли к старому, как мир, методу ведения допроса. Нужно заставить подозреваемого почувствовать, что он выпустил какую-то деталь из сфабрикованной им истории. Таким способом иногда можно получить новую и очень важную информацию. Утомление вызывает признание.
Рош тяжело вздохнула
Женщина записывала рассказ Рош, не забывая помечать, какое в каждый данный момент выражение появлялось у подследственной на лице. Толстый шрам перерезал верхнюю губу следователя, создавая впечатление не сходящей с лица насмешливой улыбки. Рош решила, что, возможно, психологическая травма точно так же изуродовала личность сидящей перед ней женщины. Повторение истории в четвертый раз – за два часа – не вызвало у неё никакой реакции, если не считать молчаливого, но очень заметного презрения.
Кроме следователя и Рош, в камере никого не было. Два вооруженных повстанца охраняли дверь снаружи. Кейна отвели в другую камеру сразу после их первого разговора с Гейдом, и Рош его с тех пор не видела. Она не имела ни малейшего представления о том, жив он или его убили – хотя, зная возможности Кейна, подозревала, что первое гораздо вероятнее.
Раздался сигнал интеркома. Следователь отложила записи, чтобы ответить на вызов, бросив сначала на Рош предупреждающий взгляд.
Голос Гейда, доносившийся из интеркома, звучал сдержанно и сурово: – Пока достаточно, Рейша. Проследи за тем, чтобы коммандера доставили в её комнату, и пусть она там остается.
Скажи сопровождению, чтобы ни с кем по дороге не болтали.
Я не хочу, чтобы пошли разговоры, прежде чем я буду готов.
Рош придвинулась к интеркому: – Амейдио, это Рош. Что, черт побери, происходит?
– Я скажу, когда приму решение. – Раздался щелчок, и связь прервалась.
Рош снова заняла свое место, когда в комнату вошли охранники.
– Ладно.
Она последовала за ними из камеры, Рейша шагала следом.
Выбора у Рош не было. До разговора с Гейдом ей оставалось только подчиняться.
По дороге им встретилось несколько человек, которых Рош видела в столовой накануне. Один из них спокойно кивнул ей – значит, не знает о том, что произошло после последней встречи.
Рош ответила на приветствие, невольно покраснела и ужасно рассердилась на то, что чувствует себя предательницей.
Когда они наконец добрались до её комнаты, охранники отперли замок ключом и велели Рош входить. Она выполнила приказ, сразу заметив, во-первых, что Майи куда-то ушла, а во-вторых, замок с внутренней стороны больше не закрывался. Она разозлилась и повернулась, чтобы высказать свое мнение по этому поводу, но встретилась с холодным взглядом женщины с изуродованным лицом.
– Не ждите снисхождения, – заявила следователь. – Мы привыкли заботиться о собственной безопасности.
С этими словами она захлопнула дверь и заперла замок. Когда звуки шагов снаружи стихли, Рош шумно выдохнула.
Снисхождение? Она и не ждала ничего подобного. Ее вполне устроило бы справедливое решение.
Впрочем, она понимала, что не стоит делать слишком поспешных выводов. На их месте она вела бы себя точно так же. – Меня лишили, доступа к системе безопасности повстанцев, – нарушил тишину Ящик.