Блуждание во снах
Шрифт:
Глава 3
Глаза не увидели света – вокруг царил полумрак, и запах был незнакомый. Новое помещение совсем не напоминало ту харчевню, в которой он недавно отобедал. Уши заволокло какой-то гулкой, звенящей тишиной, прерываемой лишь монотонными ударами – где-то вдалеке капала вода. Пока Владимир соображал о том, что произошло, и куда подевался кабак с его востроносым лакеем, он споткнулся о невидимый, крутой порожек и упал – колени больно ударились о каменный пол. Стало прохладно, потянуло подвальной сыростью – Владимир зябко поежился. Глаза
Он потихонечку встал и осмотрелся. Взгляд наткнулся на темную каменную стену, расположенную на расстоянии четырех шагов. Он развернулся – позади высилась такая же, немного неровная, каменная кладка. Потолок и вовсе был невидим из-за угольно-черной, рваной темноты. Посмотрел направо – впереди стелился густой, влажный сумрак.
«Похоже, я попал в какой-то коридор, – рассуждал Владимир. – Где та дверь, откуда я вышел? Как из придорожной корчмы я очутился здесь? Да и вообще: где я?»
Рука пошарила сзади – дверь пропала, растаяла, будто ее и не было. Пальцы наткнулись на холодный, влажный камень. Он стоял посередине узкого длинного коридора. Уставшие ноги сделали пару шагов в сторону. Он пошатнулся и снова чуть не упал. Впереди, в кромешной тьме, что-то блеснуло. Это напомнило свет живого огня.
Владимир устремился к этому мерцающему свету. По мере приближения к огню, сумрак рассеивался, становился отчетливей рисунок каменных стен. Часть старинной кладки стерлась от времени, неровные круги черной плесени переходили во что-то зеленое, напоминавшее бурую тину на болоте или выцветший мох. Монотонный стук капель усилился.
«Что это? Стены, как в средневековом замке. Черт, где же я? Неужто коварные ведьмы бросили-таки меня в зловещий застенок к инквизиторам? Жалкие лгуньи! И как отсюда выбраться? Да, и куда я вообще теперь должен выбираться? Мне бы домой и поспать. Господи, как я устал…»
Свет стал еще ярче – это оказался факел, закрепленный в потемневший и закопченный от времени, чугунный обруч.
Владимир прислонился к стене и сполз вниз, на холодный каменный пол. Идти не было сил. Веки отяжелели, сон мигом затуманил сознание. Перед лицом промелькнули странные пестрые ленты, охапки зеленых листьев посыпались на голову и грудь, растаяли и утекли зеленой жижей сквозь слабеющие пальцы; желтые дороги гибкими змеями побежали в мглистую, влажную даль; жидкой слюдой зажурчали по камням юркие ручьи; алмазные росы упали на сочные луговые травы. В завершении всех видений перед лицом мелькнули чьи-то серые пытливые глаза. Казалось, они заглянули в саму душу, удивленно округлились, протекли слезами и растворились в белой дымке. Все картины смешались в пестром калейдоскопе, уносясь в жадную и слепую воронку крепкого и безотчетного сна.
Наш герой не понял, сколько прошло времени. Пока он дремал, рядом с ботинком что-то неприятно, но увесисто шоркнуло. Он с трудом разлепил сонные веки и чуть не вскрикнул. На расстоянии аршина от ноги сидела огромная черная крыса. Это была крыса-переросток – ее размеры в два раза превышали размеры хорошо упитанной кошки. Пламя факела играло в кровавых и пристальных зрачках зловещего
Сон пропал в один миг. Владимир вскочил на ноги.
– Кыш, кыш! Пошла отсюда! – он не узнавал собственного голоса.
Крыса не испугалась. Наоборот, она села на задние лапы и ощерила чуть желтоватые клыки. Владимир не стал искушать судьбу. Не раздумывая, он бросился бежать вглубь коридора, подальше от черной хищницы. Бежал он довольно долго – гулкое эхо, ударяясь о каменные стены, летело в мглистый потолок. Он бежал, не оглядываясь – ему казалось, еще секунда, и в его ногу вопьются острые зубы.
«А вдруг здесь целые полчища этих монстров? Может, мне уготована судьба, быть заживо сожранным этими ужасными созданиями? Ненавижу крыс!»
Мерещился даже стук тысячи острых коготков по каменному полу, склизкое шуршание толстых, как веревка, голых хвостов.
Он так и не понял, как далеко убежал. От быстрого бега сбилось дыхание, кровь толчками разрывала виски. Он притормозил и оглянулся назад. Позади, колеблясь в такт стуку сердца, тянулся пустой коридор с рваными островками густеющей мглы. Крыса не преследовала его. Владимир осмотрелся. В этой части было намного светлее и суше – факелы на стенах теперь встречались чаще. Взгляд скользнул по каменной кладке – ее рисунок резко обрывался, пугая темнеющей пустотой. Он подошел ближе. В этом месте коридор сворачивал налево.
Владимир шагнул за угол и наткнулся на еще один короткий пассаж. В конце, освещенная с двух сторон пылающими факелами, высилась массивная деревянная дверь.
«Эх, была не была, – рассуждал он. – Может, я направляюсь прямо в лапы к мучителям, а только выхода нет. Сколько можно бегать по этому каменному мешку».
Ладонь ухватилась за массивную ручку. Взгляд на минуту задержался именно на этой дверной ручке. Она была отлита из какого-то металлического сплава и напоминала раскрытую пасть грифона.
«Подобные ручки я видел в одном средневековом замке, в Европе. Не помню точно, где это было: в Пруссии, в Саксонии, а может и в Кракове… – вспоминал Махнев. – Одно знаю точно: уж ничего хорошего мне эта ручка и дверь не сулят. Рядом с такими ручками находятся обычно инквизиторы в черных сутанах с полным набором раскаленных на кострище клещей, с дыбами и пыточными тисками для ног и рук».
Трясясь от липкого страха, он толкнул массивную дверь – дверь со скрипом распахнулась. В глаза ударил яркий свет. Владимир зажмурился.
«Огонь ярче и жарче. Сейчас шагну, а меня подхватят под белые рученьки и начнут пытать».
Как ни странно, к нему никто не прикоснулся – а ноги ступили на что-то мягкое. Он открыл глаза и обнаружил себя в другом коридоре – вовсе не средневековом. Этот коридор скорее походил на вполне современные апартаменты в каком-нибудь министерском здании. Под ногами лежала красная ковровая дорожка, стены украшали панели из дорогого сорта дерева, в овальных нишах поблескивали серебряные подсвечники с горящими свечами. Здесь было довольно сухо и чуть торжественно. Ноздри уловили и особый аромат: казалось, пахнет сандалом и… свежезаваренным чаем.