Блуждающие по мирам. Бессмертные

Реон Оксана

— И не говори, — подтвердил Ной.

— Ты что, читаешь мои мысли? — возмутилась я.

— В твоих мыслях нет ничего такого, чего бы я ни знал.

— Откуда ты знаешь про виртуальный мир Левизион?

— Когда я скучаю по тебе, то прихожу туда, чтобы посмотреть на тебя, как сторонний наблюдатель. К сожалению, там я бессилен и не могу тебя защищать.

Мне с трудом верилось, что кто-то на самом деле может по мне скучать, но все равно было приятно слышать такие слова от своего ангела-хранителя.

— Может, наконец, посмотришь по сторонам? — ехидно предложил

Ной.

Захваченная интересным разговором, я не обратила внимания, куда мы пришли. Приглядевшись, я увидела свой дом. Сердце пропустило удар. Воспоминания хлынули в мозг рекой, картинка за картинкой. Ноги подкосились, Ной подхватил меня под локоть и усадил на лавочку в беседке, обвитую виноградной лозой.

Из соседского дома вышел мужчина и сел в фургон с надписью «Пестициды Фармэколегест». Он постарел, обрюзг и выглядел неряшливо, как запойный алкоголик.

— Узнаешь его?

— Да. Это отец Сергея.

Он ненавидел нашу семью и называл нас не иначе, как «янки». Американцем был только мой дед, эмигрировавший в Украину еще молодым юношей. Он женился на моей бабушке-польке, взял ее фамилию и стал Лисовский. Во мне намешана кровь разных национальностей, может, поэтому я такая импульсивная?

Наша семья никогда не была в Америке, так что считать нас зажравшимися и зажиточными америкашками у отца Сергея не было причин. Однако он ненавидел нашу семью всей душой, а я в отместку делала ему мелкие детские пакости: подделанные огромные счета за коммунальные услуги в почтовом ящике, обсыпанная хлебными крошками машина, свет фонаря в окно в три часа ночи, анонимный звонок в Госнаркоконтроль с жалобами на запах травки из его домовладения.

Все это и многое другое делала я, методично сводя брюзгу с ума. Не смотря на то, что отец Сергея на дух не переносил нашу семью, Сергей все равно с нами дружил. И поэтому я восхищалась им, и полюбила его, и боготворила.

— Ты знаешь, где Сергей? — спросила я.

— Знал, что ты обязательно спросишь о нем, поэтому подготовился к вопросу заранее и связался с его ангелом-хранителем. Я узнал от своего коллеги, что его подопечный живет и здравствует в Рио-де-Жанейро. Как видишь, не только ваша мама бросила вас, но и Сергей оставил своего отца на произвол судьбы. Они поженились, и даже ждут ребеночка. Прости, если разочаровал. Я бы охотно солгал тебе, но это запрещено Кодексом чести ангелов.

— Все нормально. Я рада, что они счастливы. Нет, правда. Знаешь, что самое забавное, все вокруг твердили, что Сергей мне не пара, потому что старше, но никто не упрекнул мою мать в том, что у нее молодой любовник, — усмехнулась я. — Жизнь в другом мире в корне изменила меня. Кем я была раньше? Избалованной, упрямой девчонкой? Я думала, что весь мир крутится вокруг меня одной. Хотела доказать им всем, что, если я умру, то их жизнь изменится к худшему. Дурная! Что изменила моя смерть? Да ничего. Все фигуры остались на своих местах, и никто не страдает из-за меня. Будто Яны Лисовской и вовсе не существовало…

— Когда подопечный совершает суицид, ангелы очень страдают. Пожалуйста, не делайте нам больно.

— Прости…

Неожиданно начал накрапывать

мелкий дождь, словно это ангелы горько оплакивали загубленные души своих подопечных.

— Ной, а где же апокалипсис? — немного помолчав, спросила я.

— Какой апокалипсис?

— Обычно, когда люди попадают в будущее, они видят разруху. Получается, что я тоже попала в будущее, ведь наш мир я видела последний раз в 2022 году, а теперь уже 2025. Правда ли, что Бог недоволен сегодняшними людьми и вот-вот устроит Всемирный потоп или какой-нибудь взрыв, который приведет к концу света?

— Я думаю, что незачем Богу уничтожать то, что он создал. Взгляни на тот дуб, ему лет четыреста. И еще столько же он простоит. А люди, посмотри, какие восхитительные люди вокруг! Вон тот мужчина, взгляни, как он смотрит на своего ребенка, который роется в песочнице. Ребенок пытается закопать паука, который выбирается из-под песка снова и снова. Мальчишке всего год, а ему уже хочется причинять боль другим. А на днях этот младенчик разбил папин новенький планшет, но папе даже в голову не пришло убить за это своего сына. Так и Отец наш Небесный умиляется нам, наблюдает за нами, словно за детишками, копающимися в песке, и прощает все грехи. Зачем Ему предавать нас смерти? Вселенская разруха не поможет людям стать лучше.

— Хорошо, если так. Если вдруг отключат электричество, Левизион прекратит свое существование.

— Левизион рухнет только в том случае, если в нем случится апокалипсис. Ваш суровый Император не позволит уничтожить свою Империю, так что будь спокойна. Ты хочешь вернуться обратно? Скучаешь по тому миру, который стал тебе вторым домом?

— Да. Больше всего на свете я хочу вернуться туда. Что мне здесь делать? Ты поможешь мне, ангел-хранитель?

— Помогу, но чтобы вернуться обратно в Левизион, тебе придется выполнить одно мое условие.

— Какое?

— Я попрошу тебя взять с собой еще одного моего подопечного и заботиться о нем. Я проведу вас через межпространственную петлю. Идем, я тебе покажу мальчика.

Ной привел меня к обветшалой, деревянной двери, выкрашенной в ярко-голубую краску.

— Куда ведет эта дверь?

— Это дверь между городами. Всегда пользуюсь ею, и никаких самолетов и пароходов не нужно. Правда, без этого светильника эта дверь никуда не приведет, — добавил хранитель душ и зажег старинный медный фонарь с выгравированным на нем знаком бесконечности.

Мы прошли по рыхлой, нехоженой земле несколько десятков метров и вышли уже через другую, металлическую дверь. Ной остановился возле скромного домика в один этаж и показал взглядом на окно. Я подошла ближе, взглянула через стекло и увидела мальчика лет двенадцати. Он был бледен и худ, с ввалившимися печальными глазами. Мальчик лежал на кровати и читал книгу о виртуальных мирах. Изредка его лицо озаряла мечтательная полуулыбка.

— Это Ярослав. Он умирает от сложного генетического заболевания, — пояснил Ной. — Родители не смогли собрать 10 миллионов долларов на его лечение, и дни его сочтены. Ты согласна взять его с собой в Левизион и заботиться о нем, как о своем родном брате?